Вся мировая философия за 90 минут (в одной книге) - Шопперт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он убеждал меня, что мир намного больше и удивительнее, чем мы все привыкли считать, что наши обычные представления о действительности созданы в соответствии с неким социальным соглашением, которое само по себе — хитрейший из трюков. Мы обучаемся видеть и понимать этот мир через призму социальных норм. Мы сами надеваем на наши глаза шоры, воздвигая условные границы «реального мира», и тут же начисто забываем обо всем, что осталось за ними. А остается немало. Практически — все. Дон Хуан разбивал эти границы для меня, показывая, что каждый из нас способен шагнуть в другие миры, не менее сложные, стабильные и самодостаточные. Колдовство включает в себя технику перепрограммирования наших возможностей, с тем чтобы мы могли воспринимать другие миры, такие же реальные, уникальные, абсолютные и всеохватывающие, как и наш, так называемый материальный мир…
Многие говорят, что дон Хуан — плод моего воображения.
Но это нелепо. Для изобретения такой фигуры мой воспитанный на западноевропейской традиции интеллект попросту непригоден. Я ничего не сочинил. Я всего лишь рассказчик. С самого начала я пытался убедить дона Хуана разрешить мне использовать для записи магнитофон, но он сказал, что, полагаясь на что-то механическое, мы ослабляем свой потенциал. «Это лишает тебя магической силы», — сказал он. — «Лучше учиться всем телом, тогда ты будешь помнить всем телом». Я совершенно не понимал тогда, что он имел в виду.
Постепенно я скопил множество записей его наставлений, а он то и дело потешался над моими стараниями.
Он находил это очень забавным… А что до моих книг, так я сновижу их. Я собираю себя и свои записи, перечитываю их, попутно переводя на английский. Вечером я сплю и вижу, что я хочу написать. Затем я встаю и записываю в тихие ночные часы все то, во что превратились мои дневные мысли во время сна. К этому времени они полностью приведены в порядок». У дона Хуана Кастанеда научился избегать общепринятого ритма жизни, будничной повседневности. Даже во время своего пребывания в Лос-Анджелесе Кастанеда ел и спал, когда придется, то и дело покидая город и уезжая в пустыню. Тем не менее, работе над рукописями он посвящал по 18 часов ежедневно.
От дона Хуана Кастанеда узнал о жизни толтеков (то есть тех, кто посвящен в тайну созерцания и сновидения.
Как заверяют сами маги, учение толтеков существует уже более 3000 лет). А поскольку настоящий толтек не имеет права расходовать свою энергию по мелочам, Кастанеда был вынужден отказаться и от общения со своими друзьями, и от встреч со своей любимой девушкой. Однажды дон Хуан сказал Карлосу, что тот должен забыть всех, кого знает. По возвращении в Лос-Анджелес Кастанеда снял квартиру за квартал от дома, где его с нетерпением уже ждали друзья, и попросил одного из них принести ему кое-какие вещи, а все остальное — книги, пластинки и прочий скарб — забрать себе.
Друзья посчитали, что Карлос сошел с ума и что рано или поздно безумие отступит и он вернется. Этого не произошло.
Еще более резко Кастанеда порвал отношения со своей возлюбленной. Он пригласил ее в ресторан. За обедом она разозлилась и принялась бранить его, не жалея оскорбительных слов. Кастанеда встал и, заявив, что ему надо взять кое-что из машины, ушел и не вернулся. Правда, прежде чем уйти, он поинтересовался у девушки, есть ли у нее чем расплатиться за обед и есть ли у нее деньги на такси, чтобы вернуться домой. Он оставил ее навсегда.
Кастанеда говорил, что у толтеков секс считается пустой тратой энергии, которую следует направлять на другие цели. Следовательно, любовь следует исключить из жизни настоящего воина.
Таким образом, Кастанеда исчез из поля зрения всех своих знакомых и друзей. Где он находился, с тех пор знали только двое — его агент и приятель, забиравший письма, приходившие на имя Карлоса. И даже когда 27 апреля Кастанеда скончался, сообщения об этом появились в газетах только лишь 18 июня.
Как-то журналисты задали Кастанеде вопрос:
— Что ждет Карлоса Кастанеду впереди?
— Обязательно сообщу вам об этом, — ответил тот. — В другой раз.
— А будет ли этот другой раз?
— Другой раз будет всегда.
Наследие Кастанеды
Книги Кастанеды появились в России в начале 70-х годов.
Самиздатовские анонимные переводы перепечатывались на машинке около двух десятков лет, пока наконец в конце 80-х годов не появились официальные издания (поначалу в тех же переводах). О тех читателях, кто довольствовался первыми двумя повествованиями[1] и решил, что ему все ясно, речи нет. Третья книга — «Путешествие в Икстлан» («Journey to Ixtlan», 1972) — оказалась для читателей настоящим наркотиком. Для того, кто проникся ее тайнами, началось мучительное ожидание. И когда «стало можно» многие российские издательства не только выпустили уже известные к тому времени книги Кастанеды[2], но и очень быстро переводили все самое свеженькое[3], совсем немного отставая от Америки. Сколько читателей и последователей сегодня у Кастанеды в России — сказать трудно. Но известно, что книги его не залеживаются на прилавках, да и на книжных полках тоже, и, как в прежние времена, передаются из рук в руки, зачитываются до дыр.
Какова же конечная цель «пути знания», которым следует Кастанеда — следует за индейскими магами? По первому впечатлению — та же, что и у большинства оккультных и религиозных учений: достижение той или иной формы личного бессмертия. А с обывательской точки зрения все это выглядит как замысловатый способ покончить счеты с жизнью. Вершина, к которой стремятся дон Хуан и его соратники-маги, — одновременный уход из этого мира всей честной компанией в другой, неизвестный нам мир. Однако это не пресловутое «спасение души», покидающей бренное тело и стремящейся, по вере ее, к желанному раю. Индейские маги уходят «без останков», превращаясь вместе с телом в некую энергетическую субстанцию и сохранив осознание, но не по причине случившейся (вольно или невольно) смерти, а вполне сознательно выбирая время и место. Получить возможность такой трансформации, а главное, попытаться в этой жизни познать тот запредельный мир, куда отправишься, завершив земные дела, — смысл многолетней
