Церковь плененная. Митрополит Никодим (1929-1978) и его эпоха (в воспоминаниях современников) - Гусейнова

а не на закон, власть». «Неограниченная, внезаконная, опирающаяся на силу, в самом прямом смысле слова, власть – это и есть диктатура». «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стеснённую, непосредственно на насилие опирающуюся власть». Угадайте, кому принадлежат эти чеканные формулировки? Дуче? Нет, вождю (Ленин В.И. Сочинения. 2-е изд. Т. 25. С. 436, 439, 441).

В отношении определения признаков фашизма кажется наиболее удачным данное в Юридической энциклопедии, написанной коллективом авторов под редакцией профессора А.Я. Сухарева (до 1991 г. – Генерального прокурора СССР). К числу таких признаков относятся: тоталитарная и единственная политическая партия, огосударствленные профсоюзы, «вождь», идеологический и физический террор. По размаху террора красные фашисты – Ленин и Сталин, опередили и Муссолини, и Гитлера.

Бенито в области социализма, да и шахмат был любимым учеником «Лукича». Существует «трогательная» фотография «Муссика», играющего на горьковской вилле на Капри в шахматы с Лениным. Как утверждают злые языки, Муссолини тогда поддался Владимиру Ильичу, а тот подобного не забывал, поэтому до конца жизни он не простил русского социалиста А. Богданова, стабильно «уделывавшего» его в этой игре. «А где же Муссолини? Почему вы его потеряли? Вот кто привёл бы вас к победе», – сетовал Ленин на встрече с итальянскими коммунистами, делегатов II конгресса Коминтерна в 1919 г. [660]

Итальянский фюрер Бенито Муссолини в юности испытывал глубокую привязанность к нигилистке Анжелике Балабановой, женщине старше и образованней его. Она способствовала его увлечению философией и поступлению в Лозаннский университет. Как писал один из биографов Муссолини, «они жили вместе и расходились, снова соединялись, обожали друг друга и ненавидели, ссорились и мирились. Прямо-таки классическая русская история».

Фашизм в Италии в силу национальных особенностей этой страны был довольно беззубой доктриной. Посудите сами, с 1923 по 1942 гг. по политическим приговорам в этой стране было казнено лишь 38 человек. Муссолини, конечно, желал воссоздать Римскую империю. Но силёнок у него для этого явно не было. Единственное, что он мог – завоевать в 1935–1936 гг. раннесредневековую Эфиопию, отомстив доблестному народу этой страны за поражение итальянской армии в итало-эфиопской войне 1895–1896 гг. Недаром в стенах Николаевской академии генерального штаба в Санкт-Петербурге в конце XIX в. ходил анекдот: «Господь Бог создал армию австрийскую, потом задумался, кого же она будет бить? И тогда создал армию итальянскую!» Словом, в отличие от Ленина, Сталина и Гитлера, фашистский режим Муссолини вполне оправдывал известную русскую поговорку о бодливой корове [661] .

Муссолини говорил, что все мы вышли из шинели старика, имея в виду Ленина. То есть Россия стояла тогда в авангарде мировой истории. То, что сделали после февральских событий большевики, иногда называют прорывом. Да, это был прорыв. Но куда? Россия указала путь Франко, Муссолини, Гитлеру, Хорти, Антонеску…

Известно шекспировское высказывание: «Мир – подмостки, люди – актёры». Эти слова в полной степени применимы к театру Луиджи Пиранделло, который немало способствовал приходу к власти фашистов в Италии. Сам Пиранделло тоже понимал эту роль театра. Он писал, что Муссолини – «истинный человек театра, который выступает, как драматург и актёр на главной роли, в Театре Веков» [662] . В те годы к фашистскому движению примкнул известный итальянский писатель и поэт Филиппо Томмазо Маринетти, основоположник футуризма.

Название «фашизм» происходит от итальянского слова fascio (фашио – пучок). Муссолини назвал организованные им в 1919 г. группы бывших участников войны fasci di combattimento, т. е. группами борьбы. Смысл: если прутик один – его легко переломить, пучок – гораздо труднее. И началось воспевание фашизма не только в прозе, но и в стихах:

Плохо человеку,

когда он один.

Горе одному,

один не воин –

каждый дюжий

ему господин,

и даже слабые,

если двое.

А если

в партию

сгрудились малые –

сдайся, враг,

замри и ляг!

Партия –

рука миллионопалая,

сжатая

в один

громящий кулак.

Единица – вздор,

единица – ноль,

один –

даже если очень важный –

не подымет

простое

пятивершковое бревно,

тем более

дом пятиэтажный [663]

Под каждой из этих строчек подписался бы каждый итальянский фашист во главе с самим дуче. Фюрер, создавший в 1920 г. Национал-социалистическую рабочую партию Германии (НСДАП), тоже был бы в восторге от этих строчек поэта («наш человек!»). Так и видятся штурмовики, чеканящие шаг под звуки марша:

Партия –

это

миллионов плечи,

друг к другу

прижатые туго.

Партией

стройки

в небо взмечем,

держа

и вздымая друг друга.

Партия –

спинной хребет рабочего класса.

Партия –

бессмертие нашего дела.

Партия – единственное,

что мне не изменит [664] .

Мелкие лавочники, вступавшие в НСДАП, мечтали о захватах, о переделе мира:

Сегодня приказчик,

а завтра

царства стираю в карте я.

Мозг класса,

дело класса,

сила класса,

слава класса –

вот что такое партия [665] .

Читатель может воскликнуть: хватит! Зачем пропагандировать идеи фашизма?! Ведь даже в УК есть соответствующая статья…

Отвечаю: «чернорубашечники» и «коричневые» тут ни при чём. Ведь эти строки принадлежат не фашисту-футуристу Маринетти, а бывшему футуристу В.В. Маяковскому: поэма «Владимир Ильич Ленин» (1924 г.) И, чтобы закрыть тему, приведём резолюцию Сталина, начертанную на рапорте председателя ОГПУ: «Товарищ Ягода! Маяковский был и остаётся лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи» (1935 г.). Ягоду расстреляли в 1938-м, а чеканная формулировка в силе до сих пор – Владимир Владимирович против неё не выступал…

25-м января 1924 г. датируется нота итальянского премьера Муссолини, оспаривавшего свой приоритет в признании де-юре советского правительства. (Муссолини поставил этот вопрос ещё в ноябре 1923 г.). 29 января того же года была послана ответная нота советского правительства, подтверждающая приоритет Муссолини в признании де-юре советской власти [666] .

Фашисты исходили из фрейдистского сексуального образа: вождь-мужчина должен соблазнить женщину-массу, которой импонирует грубая и нежная сила. Это – идея-фикс фашизма, она обыгрывается непрерывно. Вся механика пропаганды представляется как соблазнение и доведение до исступления («фанатизация») женщины. Здесь – опора на первый главный в учении