Огни Небес - Роберт Джордан

Холодный дрожащий страх в животе Найнив подступил теперь и выше, к груди. И сполз в колени. Пятеро! Лучше бы порасспросить Бергитте, что она видела и слышала, и этим ограничиться. А потом вернуться в свою постель и... Но Бергитте смотрела на нее. Не спрашивала, каков ее ответ, а просто смотрела. Готовая сделать то, что скажет Найнив.

— Я буду молчать. А о Силе даже думать не стану. — Только не с пятью Отрекшимися неподалеку. К тому же сейчас она и искры направить не могла бы. Найнив постаралась стоять так, чтоб колени друг о дружку не стучали. — Когда ты будешь готова — пожалуйста.

Бергитте перехватила свой лук за середину и положила ладонь на руку Найнив...

...и у той перехватило дыхание. Они стояли посреди ничто, вокруг — бесконечная тьма, не поймешь, где верх, где низ, а шагни в сторону — и падение будет вечным. Голова у Найнив кружилась, но она заставила себя посмотреть туда, куда указывала Бергитте.

Ниже во тьме стояла Могидин, в облачении столь же черном, как и окружающий ее мрак; склонив голову, она внимательно слушала. Еще ниже, под ней, будто на плавающем в черноте участке сверкающе белого изразцового пола, располагались четыре громадных стула с высокими спинками, и все разные. Как ни странно, Найнив слышала каждое слово, произнесенное сидевшими на этих стульях, причем так явственно, словно находилась среди них.

— ...никогда трусом не был, — говорила симпатичная пухленькая женщина с волосами цвета солнца, — так почему начал трусить?

Облаченная словно в серебристо-серый туман и сверкающие самоцветы, женщина привольно восседала на стуле из драгоценной кости, резьба изображала группу обнаженных акробатов. Четыре мужских фигурки поддерживали сиденье, а руки незнакомки покоились на спинах стоящих на четвереньках женщин; двое мужчин и две женщины поддерживали шелковую подушечку подголовника, а все прочие были вырезаны в таких позах, которые, как казалось Найнив, едва ли способно принять человеческое тело. Разглядев же, что некоторые из резных фигурок изображают нечто большее, чем акробатические трюки, она вспыхнула от смущения.

Коренастый мужчина среднего роста, с багровым шрамом через все лицо и короткой квадратной бородкой, сердито склонился вперед. Его стул из тяжелого дерева был вырезан в виде колонн из латников и лошадей в броне, на треугольной оконечности спинки кулак в стальной перчатке сжимал молнию. Обильная позолота на красном кафтане мужчины восполняла недостаток отделки стула — с плеч вдоль рукавов спускались золотые завитушки.

— Никто не называл меня трусом, — резко бросил он. — Но коли мы станем продолжать в том же духе, он доберется прямиком до моей глотки.

— Таков и был первоначальный замысел, — раздался мелодичный женский голос. Говорившую Найнив не видела — ее скрывала высокая спинка стула, который казался изготовленным из цельного белоснежного камня и серебра.

Второй мужчина, рослый, с белыми прядями на висках, отличался особой красотой. Он поигрывал чеканным золотым кубком, откинувшись на спинку трона, иным словом изукрашенное драгоценными камнями творение не назовешь. Золото просматривалось лишь кое-где, намеком, но Найнив ни капельки не сомневалась, что под сверкающими рубинами, изумрудами и лунными камнями — чистое золото. Массивное кресло только добавляло смуглолицему внушительности.

— Он сосредоточится на тебе, — глубоким голосом промолвил высокий мужчина. — Если понадобится, тот, кто близок ему, умрет — явно по твоему приказу. Он кинется на тебя. И пока он будет заниматься тобой, мы втроем, соединившись узами, захватим его. Разве что-нибудь в этом плане изменилось?

— Ничего не изменилось, — прорычал мужчина со шрамом. — А менее всего мое доверие к вам. Я обязательно буду в цепи, или считайте все конченным сейчас.

Золотоволосая женщина рассмеялась, запрокинув голову.

— Бедняжка, — с издевкой промолвила она, поведя в его сторону рукой в кольцах. — По-твоему, он не заметит, что ты будешь в нашей цепочке? Не забывай, у него есть учитель. Хоть и плохой, но все же не круглый дурак. В следующий раз еще попроси привлечь к делу достаточное число этих несмышленышей из Черной Айя. Они образуют кольцо из тринадцати и уступят контроль над собой тебе или Равину.

— Если Равин доверяет нам настолько, чтобы связаться с нами узами, и готов позволить вести кому-то из нас, — произнесла тем же мелодичным голосом невидимая женщина, — то и ты можешь выказать такое же доверие. — Рослый мужчина глядел в свой кубок, а облаченная в дымку женщина снова заметно улыбнулась. — Если ты не способен поверить, что мы не сговоримся против тебя, — продолжал тот же голос, — тогда поверь, что мы будем следить друг за другом, чтобы никто из нас не предал. Ты ведь согласился со всем этим, Саммаэль. Почему же теперь начал юлить?

Найнив вздрогнула, когда Бергитте коснулась ее руки...

...и они вновь оказались возле фургонов, луна так же сияла сквозь облака. Окружающее казалось почти обыденным по сравнению с тем, где Найнив довелось побывать немногим ранее.

— Почему... — начала было Найнив, но ей пришлось сглотнуть вставший в горле комок. — Почему ты перенесла нас оттуда? — Сердце ее рвалось из груди. — Нас заметила Могидин?

Найнив так увлеченно следила за другими Отрекшимися — те являли собой причудливую смесь обыденности и чужеродности, — что совсем позабыла приглядывать за Могидин. Бергитте покачала головой, и у Найнив вырвался нервный вздох облегчения.

— Едва ли я хоть на миг отвела от нее взор, а она ни единым мускулом не шевельнула, — промолвила Бергитте. — Но мне не нравится, когда я настолько открыта. Если б она взглянула вверх, или кто-то из тех четверых...

Найнив, как она ни куталась в свою шаль, бил озноб.

— Равин и Саммаэль. — Как бы ей хотелось, чтоб голос ее не был таким хриплым. — Других ты не узнала?

Разумеется, Бергитте их узнала; глупо было спрашивать, но Найнив от потрясения была сама не своя.

— Спинка стула скрывала Ланфир. Другая — Грендаль. Не считай ее глупой лишь потому, что она развалилась в кресле, при виде которого смутится и содержатель клетушек Сендзе. Она хитра, а своих любимых зверюшек использует в ритуалах, от которых самый грубый солдат, какого я знала, поклялся бы и близко к женщине не подходить.

— Грендаль хитра, — раздался голос Могидин, — но не слишком.

Бергитте крутанулась на голос, мелькнула в лунном свете серебряная стрела, почти натянулся серебряный лук — и лучницу вдруг отшвырнуло прочь. Она пролетела шагов тридцать и тяжело врезалась в фургон Найнив. Удар был настолько силен, что Бергитте отбросило шагов на пять от фургона. Она упала наземь и замерла.