Одинокий орк - Галина Романова

— Я ничего не понимаю, — признался Шайрьеф, — Ретьорф, ты…

— Я не Ретьорф. Понимаю, это звучит дико и непривычно, но у меня не было другого выхода. Лэд был серьезно болен — из него уходила жизненная сила. Мне пришлось поменяться с ним телами и попытаться справиться с недугом как бы изнутри. Я Каспар Каур. — Он осторожно сел на постели. — В моем теле сейчас обитает дух лэда Ретьорфа… Вы удивлены?

Вопрос относился к орку. Брехт пожал плечами:

— По-моему, удивляться должен ты. Я полматерика прошел ради тебя.

— Ради меня? — Голос дрогнул. — Ради… магри?

— Я обещал твоей дочери, что найду тебя, где бы ты ни был, — проворчал Брехт. — Так что собирайся, я за тобой!

— Но я не могу так уйти, — Каспар развел руками. — Мое тело… и лэд Ретьорф…

— В чем проблема? Он сейчас в твоем теле? Так надо его просто отловить и…

Мальчишка-заложник при этих словах вскрикнул и дернулся. Взрослые мигом уставились на него.

— Ты что-то знаешь, — не столько спросил, сколько догадался Тан.

Смуглое лицо Тайтьена стало пепельно-серым, в глазах появился ужас.

— Не бойся, — Шайрьеф погладил его по голове, — скажи все, что знаешь, и тогда тебе сохранят жизнь.

Брехт презрительно скривился — он и не собирался убивать этого пацаненка, — но для самого заложника обещание капитана имело решающее значение. Он слегка приободрился и расправил плечи.

— Мой господин, я краем уха слышал, что господина врача сегодня днем забрала себе госпожа Мьюнесс… для… для тренировок…

— Вот… — выматерился Таннелор.

— В чем проблема? — не понял Брехт.

— В лэде Мьюнесс, — со вздохом признался Шайрьеф. — Она — младшая сестра Ретьорфа, по возрасту и порядку рождения лишена права наследования и… Это очень сложно… В общем, лэда Мьюнесс ненавидит мужчин.

— Ретьорф… то есть лэд Ретьорф обещал отдать ей Каспара, если с ним что-то случится, — мрачнея с каждым словом, произнес одноглазый эльф, — Каспар… то есть лэд… болеет уже несколько дней. И она вполне могла… Это случилось сегодня? — обратился он к мальчишке.

Тайтьен несмело кивнул.

— Тогда у нас есть шанс застать его в живых.

— Где это? — Копье, как живое, само нашло ладонь, и Брехт решительно шагнул к дверям.

— Мм…

Он сдержал крик, но тихий стон все-таки сорвался с губ.

— Что? — Его мучительница склонилась над ним. — Неужели тебе не больно?

Ретьорф стиснул зубы. Ему действительно не было больно, но досада глодала его сильнее физических мучений. Надо же было так глупо попасться! Что теперь с ним будет? Ответ напрашивался сам собой: лэда Мьюнесс будет тренироваться на нем до тех пор, пока он не умрет. Его новое тело почему-то не чувствовало боли, и это должно еще сильнее разозлить его мучительницу.

— Не может быть, — мягко промолвила сестра, — тебе должно быть больно! Обязательно должно быть больно!.. А если мы вот так?

Ретьорф дернулся всем телом, стремясь уйти от приближающегося к нему раскаленного прута. Но его сестра знала свое дело. Он мог лишь в бессильной ярости сжимать и разжимать кулаки и напрягать тело. Но кричать…

Воздух с шипением вырвался сквозь стиснутые зубы.

— Молчишь?

— Да, — выплюнул он сквозь зубы. — Ты не заставишь меня кричать, как ни старайся!

— А ты осмелел, раб!

Он успел заметить замах ее руки и мотнул головой, поэтому остро отточенные ногти лишь царапнули его по щеке.

— Раб!

— Тварь! — не выдержал он. — Мать отдала тебя мне на растерзание, так прикончи меня поскорее!

Девушка схватилась за кривой кинжал, но не пустила его в ход.

— Много чести, раб, — процедила она. — Если хочешь умереть, моли меня о смерти!

— Я не раб! — отрезал Ретьорф и тут же прикусил язык. Решительно, это тело сыграло с ним злую шутку. Лишившись своего облика, он перестал быть собой. «Впрочем, — тут же поправил он сам себя, — скоро он вообще перестанет быть». В этот момент ему ужасно захотелось жить. Ретьорф столько раз был на волос от смерти, столько раз его могли убить — несколько раз он спасался лишь чудом! — что выживание стало для него привычным. В его мире те, кто не смогли выжить, не умели ежедневно бороться за жизнь, просто не доживали до старости. Еще несколько дней назад он всерьез планировал, как будет дальше существовать в облике магри. Неужели сейчас он смирится и погибнет? Это тело… неужели оно подведет его на сей раз? В отчаянии он рванулся и услышал над головой смех Мьюнесс.

— Не старайся, — сверкнула чуть удлиненными клыками сестра. — Крепления надежны! Они рассчитаны не на такого дохляка, как ты… Их испытывали на более крепких мужчинах…

Ретьорф сжал кулаки. Померещилось ему или нет странное ощущение разливающейся в солнечном сплетении тяжести? Словно холодный камень постепенно рос, становясь все тяжелее.

— На мужчинах, — процедил он, борясь с ощущением холода и тяжести, которые от живота постепенно переползали на грудь и плечи, — но не на оборотнях!

Мьюнесс отшатнулась.

— Что, попал в точку? — рассмеялся он. — Не зря Владычица лишила тебя права наследования! В тебе такая же дурная кровь, как и во мне?

— Врешь! — зарычала девушка, кидаясь к нему. — Ты все врешь!

— Кто был твоим отцом? — крикнул Ретьорф. — Владычица сказала тебе? Или он был настолько ужасен, что она предпочла забыть об этом?

Отчаянный крик вырвался из груди девушки, когда она, размахнувшись, ударила пленника в живот. И вскрикнула еще раз, когда ее кулак отскочил от него, как от каменной стены.

— Ты! — Мьюнесс схватилась здоровой рукой за ушибленную. — Кто ты? Ты…

Она вдруг осеклась и впилась взглядом в его лицо. И Ретьорфа прошиб холодный пот, когда девушка резко расхохоталась, хлопая себя по бокам.

— О Владычица! — прошептала она, не спеша обнажая меч. — Какой чудесный подарок! Разом избавиться и от строптивого раба, и от тебя, милый брат.

— Что это там?

От его неожиданного возгласа Мьюнесс вздрогнула, невольно обернувшись к выходу. Но в следующий миг улыбнулась.

— Не старайся отвлечь меня, милый брат!.. Я даже не буду тратить время и спрашивать, как тебе это удалось. Там ничего и никого нет…

Но она ошибалась, ибо в следующий миг за дверями действительно послышался шум: топот, крики, грохот. А потом дверь содрогнулась от мощного удара.

— Ха! — коротко размахнувшись, Мьюнесс всадила меч в живот распростертого на столе пленника…

И изумленно вскрикнула, когда меч отскочил от ничем не защищенной кожи.

— Нет…

— Да! — Ретьорф почувствовал, что улыбается. — Это тело намного прочнее, чем ты думаешь!