Сиреневый Чёрный - Жанна Лебедева

Поставив на пол ведро с провизией, Лавиша вытянула из-под ближайшей клетки кормовой поддон, кинула туда пару ребер и кусок коровьей кожи. Перехватив ребенка поудобнее, передвинулась к следующему питомцу.

— Здравствуй, Эльфийский Принц, как же ты протух, придется снова мыть твою клетку, — зазвучал в тишине ласковый девичий голос.

Огромный лумбук не ответил, так как говорить не умел. Искореженные винтами челюсти могли рвать врагов, но совершенно не годились для дружеских бесед, хотя, Эльфийский Принц, как и все другие лумбуки, относился к девушке дружелюбно. Странными особенностями этих невероятных существ были спокойное отношение к людям и невиданная агрессия к любой другой нежити. Пока девушка вытаскивала поддон, он неподвижно стоял в углу своей клетки, смиренно ожидая заслуженный ужин.

— Тебе, как всегда, самый жирный кусок, — улыбнулась чудовищу Лавиша, поудобнее перехватывая уставшей рукой потяжелевшего в последние месяцы сына.

За скрипом поддона и чавканьем упавших туда мясных кусков девушка не разобрала, как едва слышно открылась дверь.

— А вот еще сочная косточка и жареное цыплячье крылышко, совсем заветренное, правда, но ты ведь у нас не гурман? — заботливо произнесла она, подкидывая любимцу отца лакомства, припасенные на дне ведра, — вот еще…

В ответ раздался грозный утробный рык. Девушка бросила на обитателя клетки тревожный взгляд:

— Что такое, Эльфийский Принц? Тише, что случилось?

Вместо ответа лумбук бросился грудью на решетку и зарычал еще громче и злее. Вторя ему, в соседней клетке заметался и завыл Гордость Сиур Парма.

— Да что с вами… — испуганно прошептала Лавиша, ощущая затылком ледяной немигающий взгляд.

Кто-то стоял прямо за ее спиной. Кто-то чужой, страшный и беспощадный. Его не звали сюда, но он явился без спроса в самое укромное и защищенное место тхаширова дома. С визгом и ревом забились остальные лумбуки. Они тянули сквозь прутья могучие руки, грызли зубами решетку, но не могли ничего поделать.

Прижав к себе ребенка, дочь Тхашира повернулась медленно, словно под прицелом арбалета. У двери неясной тенью маячил человек. Его широкоплечую, высокую фигуру скрадывал длинный черный плащ, лицо прятал капюшон, отороченный длинношерстным королевским песцом. От незнакомца веяло могильным холодом, который не шел в сравнение с привычным смрадом лумбуков. Пришелец был мертв.

Поймав взгляд Лавиши едва заметными во тьме глазами, он двинулся к девушке бесшумной походкой смертоносного хищника. Та беспомощно попятилась вглубь кабинета, расширив от ужаса глаза, прижалась спиной к клетке беснующегося Эльфийского Принца, спрятав руку за спину, нащупала засов и принялась открывать его.

— Не подходи! — выкрикнула она, безрезультатно теребя непослушными пальцами щеколду двери, за которой Эльфийский Принц уже не рычал, а истошно орал, навалившись на решетку могучей грудью и яростно щелкая челюстями.

— Я не причиню тебе зла, — раздалось возле самого лица Лавиши, незнакомец навис над ней, не обращая внимания на свирепствующих монстров. — Где твой отец?

— Я здесь, темная тварь, а что в моем доме забыл ты? — прогремел из-за спины пришельца разгневанный голос Тхашира. — Если тронешь ее, я выпущу своих чудовищ, и они разорвут тебя на куски.

— Я не боюсь твоих питомцев, — усмехаясь, произнес мертвый незнакомец, и с размаху ударил кулаком по клетке Эльфийского Принца. — А ну, заткнись! Все заткнитесь, чертовы отродья!

К удивлению и страху Тхашира, лумбуки притихли и, перестав свирепствовать, послушно забились в дальние углы своих обиталищ. Даже бесстрашный Эльфийский Принц прекратил крушить решетку и напряженно замер, сменив истошные крики злым гортанным рычанием.

— Никто из них не станет драться со мной, — откидывая за спину капюшон, продолжил мертвец, — разве что этот, — он кивнул на оскаленного защитника Лавиши, — но и он уже давно не так силен, как прежде. Я помню, как он сражался в ринге — лет десять назад твоему лумбуку не было равных, но эти твари быстро дряхлеют, звериная плоть не живет на человечьих костях, так ведь, Тхашир?

— Я помню тебя, — щуря глаза, Тхашир напряженно потеребил длинную бороду, — помню, — подобрав полы полосатого апарского халата, он двинулся к незваному гостю и, подойдя вплотную, продолжил. — Ты — Хайди, мертвец некроманта Кагиры. Твой хозяин давно мертв, убит собственным учеником. Зачем ты пожаловал ко мне? Я не жалую подобных гостей, так что убирайся скорей. Поверь, мне хватит сил разобраться даже с таким, как ты…

— Подожди, — глаза мертвеца зло сверкнули, а лицо скривилось, словно он хотел сказать что-то непотребное, противное собственной воле. — Я пришел… просить… о помощи.

Произнеся это, он вынул из-под плаща сверток, быстрым движением руки откинул край белой ткани, вызвав пронзительный вскрик Лавиши:

— О, боги! Боги…. - она поставила на пол испуганного сына и, позабыв обо всем, протянула руки к скомканной мятой простыне. — Дай его мне, скорее, отдай!

Пристально глядя в глаза девушке, мертвец передал ей завернутого в пеленки младенца.

— Что с ним? Почему он такой холодный? Что ты с ним сотворил? — Лавиша попятилась, яростно прижимая кроху к груди.

— Его мать наложила заклинание сна, но оно спадет со дня на день — дитя очнется и захочет есть.

— Забирай своего ребенка и убирайся! — уверенно двинулся на мертвеца Тхашир.

Хайди, в свою очередь, протянул руки к девушке, желая забрать то, что передал ей минуту назад, но она вцепилась в младенца и, сверкая глазами, как разъяренная львица, закричала отцу:

— Не смей его прогонять! Слышишь? Не смей. Младенец должен остаться здесь, — голос девушки дрогнул, и она сглотнула предательскую слезу, — Я буду кормить его вместе с моим сыном столько, сколько понадобится.

— Ладно, — поразмыслив немного, вздохнул Тхашир — он умел повелевать живыми и мертвыми, но воля любимой дочери была для него превыше всего, — оставайся, но при одном условии — ты будешь драться в моем ринге, без оружия, как пес.

— Я согласен, — не раздумывая, ответил мертвец и протянул апарцу руку, — да будет так….

Изо дня в день, из ночи в ночь волки возвращались ни с чем. Без новостей прилетал и Фиро. Целыми днями он рыскал по округе, но все было тщетно. Таинственный травник, коварный и хитрый Белый Кролик исчез без следа. Преодолев врата Волдэя, он словно растворился в воздухе вместе со своим караваном. Исчез, испарился, не оставив ни запаха, ни следов.

Безусловно, Франц и Ану не рассчитывали поймать врага с особой легкостью. Не тот был враг. Не тот. Но преследователи сдаваться не собирались. Именитые маги, прославленные охотники и воины со всего Королевства искали любые зацепки, самые незначительные намеки на след, на присутствие, на существование каравана. Не желая выглядеть напыщенными пустословами, участники облавы сыпали догадками, предлагая самые невероятные.