Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

копошились моллюски и всякие ползающие, морские слизняки, крабы-отшельники, омары, натики. Он словно видел все это во сне. Но это был не сон. Пиккетт тоже видел их. И Пенниман безусловно осознавал присутствие в море Левиафана. Конечно, осознавал. Иначе не привел бы их сюда. В этом существе находилась последняя нужная ему монетка из тридцати.

В этот момент по пристани прошла дрожь, словно на нее навалилась волна. Пристань пошатнулась на своих сваях, заскрипела, застонала, она грозила разлететься на части, сложиться пополам и быть унесенной в океан. Эндрю держался, его швырнуло в сторону, когда пристань шевельнулась снова. Раздался звук трескающегося дерева, разрушающегося бетона, одна из свай сломалась и исчезла под водой.

Пенниман расколол сплавленные десятицентовики, как раскалывают яйца, – о старые, изношенные доски пристани. Он накрыл две монетки руками, прижал их, упавших рядом, к доскам пристани, двадцатицентовики же разлетелись в разных направлениях. Он поднял крышку шкатулочки, и две монетки легли рядом со своими братьями, словно кости домино. Пенниман с щелчком захлопнул серебряную крышку, а пристань сотрясло еще раз, будто в ответ на щелчок крышки. Пенниман споткнулся, но не упал – удержался. Он улыбнулся и посмотрел на море.

В этом существе почти не осталось ничего человеческого. Его белый костюм был изодран и весь в грязи после охоты за сокровищами и стояния на коленях в проулке. Искромсанные туфли лишь отчасти закрывали то, во что превратились его ноги, а лицо, словно в унисон со всеми остальными изменениями, исказилось до козлиной пародии на человеческое. Язык болтался над заостренной бородкой, словно ему не хватало места во рту. На западе луна садилась в море, и в ее отраженном свете казалось, что глаза Пеннимана имеют матово-желтый цвет, как у лунных дисков.

– Я начну с тебя, – сказал вдруг Пенниман Пиккетту. – Ты вроде как детектив, умник. Посмотрим, насколько ты сообразительный, когда сообразительность на вес золота. Скажи мне, где монетка, или я отправлю тебя на тот свет.

Он навел ствол револьвера на Пиккетта, и Эндрю напрягся, приготовившись к прыжку.

– Она здесь, – раздался голос за спиной Эндрю. Он повернулся в недоумении и в распахнутых дверях «Дома наживок мистера Лена» увидел Розу.

Пенниман перевел на нее пистолет, на его лице появились удивление с подобием улыбки – это выражение появлялось и исчезало, появлялось и исчезало, сменяясь довольно глупой гримасой.

– Смотрите! – прокричал Эндрю, показывая на крохотную машинку, которая, съехав с Главной улицы, направлялась к пристани. Машина остановилась, и кто-то вышел из нее опустить натянутый трос. Дядюшка Артур.

Раздался звук выстрела. Эндрю с яростью, хотя и с опозданием бросился на Пеннимана, его теперь не заботило спасение мира, он был одержим одним желанием оказаться перед стволом револьвера, чтобы… Его рука уперлась во что-то, похожее на стену из холодной, влажной глины, а потом он ударился об эту стену всем телом, упал на доски пристани, откатился к перилам. Но через мгновение он, ошеломленный, вскочил на ноги и, не раздумывая, снова бросился на Пеннимана, который стоял с дымящимся револьвером в руке. Пиккетта отбросило в сторону, он лежал, держась за плечо, а когда Эндрю во второй раз кинулся на Пеннимана, тот перевел оружие на Розу, и она бросилась к тетушке Наоми, и они обе исчезли в Доме наживок.

Эндрю вновь ударился о липкую резинистую невидимую стену и оказался на палубе пристани. Он оглянулся и увидел дядюшку Артура, который, хоть и мчался к ним на полной скорости, на самом деле ехал мучительно медленно. Пенниман повернулся и выстрелил, и лобовое стекло машины покрылось паутиной трещин, машину занесло, она ударилась о перила и вернулась на прежний курс.

В этот момент откуда-то из тени выскочила миссис Гаммидж, взвизгнув так, что у Эндрю волосы встали дыбом. Он почти забыл про нее, настолько все его мысли были сосредоточены на том, чтобы расстроить планы Пеннимана. Миссис Гаммидж набросилась на Пеннимана сзади, когда он выстрелил по машине, и, поскольку его внимание было отвлечено, он не поставил преграду, которая остановила бы ее, как останавливала Эндрю.

Но визг выдал ее, старик повернулся одновременно с выстрелом, в ярости выбросив перед собой руку, из его широко раскрытого рта вырвался рык, а глаза загорелись ненавистью и радостью, когда миссис Гаммидж от его удара отлетела назад. Она ударилась спиной об ограду пристани, удар пришелся ей в поясницу, а через мгновение рука Пеннимана, ударив миссис Гаммидж в подбородок, ухватила ее за горло с силой, заряженной адреналином. Ее крик оборвался, когда голова с громким костным хрустом откинулась назад, а тело перелетело через перила и упало головой вперед в воду. Все это произошло за считаные мгновения.

Тетушка Наоми выскочила из двери Дома наживок, размахивая тростью и явно целясь в голову Пеннимана, который повернулся в их сторону с каким-то бессмысленным криком, словно понимая, что убийство миссис Гаммидж должно сопровождаться проявлением каких-то эмоций – смехом, или плачем, или гиканьем, – но уже настолько утратил свою человеческую составляющую, что не мог сделать выбор. Его глаза широко распахнулись, и он зарычал тетушке Наоми в лицо.

Эндрю видел, как трость тетушки медленно застопорилась в футе от головы старика, словно Пенниман снова был огорожен волшебной стеной, защищен собранными монетами. Пенниман ухватил кончик трости в воздухе, и, прежде чем Эндрю успел прореагировать, рывком подтянул к себе тетушку Наоми, ухватил ее запястье, крутанул и приставил револьвер к ее виску.

Все замерли как вкопанные. Машина с электроприводом остановилась в пятнадцати футах от них. Эндрю был беспомощен. Героическим поступком он ничего бы не добился. Он не мог подобраться к Пенниману, пока тому помогали монеты, пока в его руках была тетушка Наоми. Пристань снова содрогнулась, чуть не уронила их всех лицом на доски. Волнение на море странным образом сошло на нет, и это сотрясение пристани, возможно, никак не было связано со штормовым прибоем. Никакого прибоя не было, океан лежал перед ними плоским полотном, словно в ожидании. Пенниман снова хрипло рассмеялся, как будто провел ногтями по грифельной доске.

– Возьми, – протянула ему ложку Роза.

– Да, – сказал Пиккетт. Сквозь ткань его пиджака проступала кровь, красное пятно все росло. – У него еще не все монеты. Одна из них в этой рыбе. Ее он никак не сможет достать. Рыбе плевать на его револьвер.

Пенниман глубокомысленно кивнул, словно реагируя на выводы умненького четырехлетнего мальчика.

– Положи ее мне в карман.

– Не приближайся к нему! – крикнул Эндрю.

Пенниман пожал плечами, поднял пистолет и выстрелил в волосы тетушки Наоми. Роза вскрикнула, услышав звук