Другая сторона времени. Осада вечности. Дальние берега времени. - Фредерик Пол

— Нет. Да. В общем, я видел тело… Подожди! Ты хочешь сказать, что они превратят нас в таких же послушных…

— Я не знаю, кого ты видел, но они вполне могут использовать вас для войны. Известно, что вы хорошо деретесь и склонны к насилию. Разве не поэтому вы выбрали ту работу, которой занимались раньше?

Это меня взбесило.

— Нет! Мы не допустим! Если придется сражаться, мы будем сражаться!

— Конечно, будете, Даннерман, — хмуро согласилась Пиррахис. — Мы, наверное, тоже сражались. Давным-давно. Даже сейчас, иногда… понимаете, каналы контроля очень эффективны, но не совершенны. Если одного из нас окружить металлической сеткой… не знаю, как это называется…

— Клетка Фарадея? Она пожала плечами.

— Возможно. Тогда контроль становится значительно слабее. У нас даже может хватить воли, чтобы попытаться оказать сопротивление. Но из этого ничего не получится. Как только произойдет нечто подобное, нас захватят наши соотечественники, подвластные Возлюбленным Руководителям. Захватят или убьют. У них нет выбора, как не было и у меня, когда Возлюбленные Руководители заставили нас резать ваших друзей.

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Так поступали не только с вами, но и со многими другими, даже с пленными хоршами. Просто вы последние. И в каждом случае… — В ее взгляде появилось какое-то иное выражение. — В чем дело, Даннерман?

— Что вы имеете в виду, говоря «с пленными хоршами»? Пиррахис удивилась.

— Но я думала, вы знаете. Кто, по-вашему, Джабертаприч?

— Хорш, конечно.

В ее голосе проскользнуло нетерпение.

— Разумеется, хорш. Но до недавнего времени он тоже был пленником. Он и все его близкие. Посмотрите, вон там, за деревьями, ферма, где его держали. Там жили его предки, захваченные давным-давно. Их изучали, на них проводили эксперименты, как и на вас.

Новость была неожиданной. Я думал о хоршах просто как о хоршах. Завоевателях. Мне и в голову не приходило, что Берт сам был когда-то во власти Возлюбленных Руководителей.

Я посмотрел сквозь деревья, туда, где, по словам Пиррахис, все еще жили близкие Берта. Никакой фермы я не увидел, но понял, что нужно делать. Все возможное, чтобы предотвратить подчинение.

Я повернулся к моей спутнице:

— Итак, они живут там? — Да.

— Хорошо. Я уже достаточно здоров и хочу увидеть Берта. Я пойду туда сейчас.

Она, похоже, не удивилась.

— Не знаю, там ли он. Возможно, звонок был с базы.

— Я его подожду.

— Вы не знаете дороги, Даннерман. Вы никогда там не были.

— Найду.

— Идти далеко. Не уверена, что у вас хватит сил, так что… Я не дал ей закончить.

— Это моя проблема.

Но Пиррахис все же договорила:

— …так что я сама отнесу вас туда.

Она взяла меня на руки и зашагала к ферме.

Часть четвертая

ГНЕЗДО

Глава 16

Чудик всегда предпочитал, чтобы его носили Доки. Теперь я понял почему. Мне было удобно, уютно и покойно, а продвигалась Пиррахис быстро и в то же время мягко. Сойдя с тропинки, мы вступили на территорию хоршей, и Пиррахис пришлось продираться через густой кустарник. Она заботливо оберегала меня от тяжелых, мокрых ветвей, раздвигая их свободными руками. Миновав полосу растительности, служившую разделительной линией между двумя резервациями, мы вышли на открытое пространство.

Два поселения отличались друг от друга так, как отличаются дикость и цивилизация. За нашей спиной остались джунгли. Впереди лежали обработанные поля. Мы оказались на грязной дороге, шедшей вдоль небольшого, около двух гектаров, поля, засеянного каким-то злаком. Из-за колосьев высунулись две змеиные головы с вытаращенными от изумления глазами. Пиррахис не обратила на них никакого внимания и свернула налево.

Дорога, хотя и грязная, была ровной и почти без выбоин, даже несмотря на недавно прошедший дождь. Очевидно, хорши прилагали немало усилий, чтобы содержать свой поселок в должном порядке. Километрах в двух впереди я увидел строение, похожее на огромный шестистенный амбар, но, прежде чем мы успели дойти до него, позади нас послышалось негромкое шуршание. Пиррахис даже не оглянулась, а просто отступила в сторону, предоставляя транспорту всю ширину дороги. Это оказался трехколесный велосипед вроде того, на котором уехал после моего освобождения из тюрьмы Берт. Однако у того был мотор. А этот приводился в движение силой самого ездока, крутившего педали. Мне показалось, что это был один из тех двух хоршей, которые глазели на нас из-за колосьев. Он лежал на спине, энергично работая ногами, и поглядывал то на нас, то на дорогу.

Оказавшись поближе к похожему на амбар строению, я заметил, что оно представляет собой высокий, в четыре или пять этажей, дом, сделанный из переплетения ветвей, с выступающими на каждом уровне балконами. Одни балконы были открыты, другие имели навесы. Кое-где мелькали фигуры жильцов, вышедших, наверное, подышать воздухом. Все строение выглядело так, словно его возвело из бамбука и ивы племя каких-то аборигенов, предшествующее появлению европейских колонизаторов, принесших виски, пушки, мазанки и сифилис.

Дом был самым большим, но отнюдь не единственным. Я заметил несколько навесов и пару любопытных деревьев, окруженных невысокими цветущими кустами. Стволы деревьев были почти до самой верхушки голыми, и лишь наверху ветви расходились веером во все стороны, как у пальм. Самое странное, что все деревья стояли наклонно к земле, под одинаковым углом. Еще одно сооружение напоминало каркас из переплетенных прутьев, возле которого двигалась работа, а когда мы обошли дом, то наткнулись на совершенно иное строение из того же керамического материала, что и моя бывшая тюрьма, только не желтого, а розового цвета. Пара роботов переносили внутрь здания какое-то оборудование.

Я не очень обрадовался, увидев старых знакомых, но Пиррахис даже не взглянула на них. Осторожно опустив меня на землю, она сказала:

— Подождите, Даннерман. Я посмотрю, здесь ли Джабертаприч.

Я остался стоять на влажной, колючей траве, посматривая по сторонам. Ничего особенного: несколько низеньких плетеных скамеек, с полдесятка небольших деревцев с ярко-желтыми цветами. Вот, пожалуй, и все. Хотя «рождественские елки» не обращали на меня никакого внимания, занятые своим делом, их присутствие действовало мне на нервы. Чтобы не мозолить им глаза, я зашел за угол большого дома. Осмотревшись, я поднял голову и увидел, что на меня смотрят. С балконов, высунув головы на длинных шеях, за мной наблюдали три или четыре хорша. Я помахал рукой, но вместо ответа они торопливо спрятались, хотя так и не перестали смотреть на диковинного гостя.