Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

ко мне, Тереза, — медленно произнес я. Но, кажется, я ничего о тебе не знаю.

— Не знаешь, Хью. Совсем ничего не знаешь.

Она порывисто встала и задернула занавеску на окне.

— Что же касается Гэбриэла… — начал было я.

— Предоставь его Господу, Хью! — глухо произнесла Тереза.

— Как странно ты говоришь!

— По-моему, это правильно. Я всегда так думала. Может быть, когда-нибудь ты поймешь, что я имею в виду.

Эпилог

Вот и вся история.

История человека, с которым я познакомился в Сент-Лу, в Корнуолле, которого последний раз видел в гостиничном номере в Заграде и который теперь умирал в маленькой спальне в Париже.

— Послушайте, Норрис. — Голос умирающего был слабый, но отчетливый. Вы должны знать, что на самом деле произошло в Заграде. Тогда я не все вам сказал. Я просто не мог осмыслить…

Он помолчал, тяжело переводя дух.

— Вы знаете, что Изабелла боялась умереть? Боялась больше всего на свете.

Я кивнул. Да, я это знал. Я вспомнил панический страх в глазах Изабеллы, когда она увидела мертвую птицу на террасе в Сент-Лу… Вспомнил, как она побледнела и отпрянула на тротуар, когда в Заграде ее чуть не сбила машина….

— Тогда слушайте. Слушаете, Норрис? Студент явился в кафе, чтобы убить меня. Он был всего в нескольких футах и не мог промахнуться. Я сидел за столиком у самой стены, в углу, так что был не в состоянии двинуться. Изабелла поняла, что должно случиться. Она бросилась вперед в тот миг, когда студент нажимал на курок, и закрыла меня своим телом… Вы понимаете, Норрис? — Голос Гэбриэла окреп. — Она знала, что делает. Знала, что для нее это значило смерть. И она выбрала смерть… чтобы спасти меня.

В голосе Гэбриэла появилась теплота.

— Я не понимал… до той самой минуты… даже тогда не понимал, что это значило. Только позже, когда все осознал… Знаете, ведь я никогда не понимал, что она любила меня… Я думал… был уверен, что удерживаю ее только физической близостью. Но Изабелла любила меня…

Любила настолько, что пожертвовала ради меня жизнью…

Несмотря на свой страх смерти.

Я мысленно вернулся в кафе в Заграде. Я видел истеричного фанатика-студента, видел внезапную тревогу Изабеллы… понимание… панический страх — и мгновенный выбор. Видел, как она, бросившись вперед, закрыла Джона Гэбриэла своим телом…

— Вот, значит, какой был конец, — сказал я.

Гэбриэл с трудом поднялся с подушек. Глаза его широко открылись. Голос звучал громко и ясно — торжествующий голос.

— О нет! Вы ошибаетесь! — воскликнул он. — Это был не конец. Это было начало…

1948 г.

Перевод: А. Ващенко

Дочь есть дочь

Книга первая

Глава 1

Энн Прентис стояла на платформе вокзала Виктория и махала рукой.

Поезд, как обычно, несколько раз судорожно дернулся, тронулся с места и, набирая скорость, поспешил к очередному проходу. Темная головка Сэры скрылась из виду, Энн Прентис, повернувшись, медленно направилась к выходу.

Она была целиком во власти того странного смешения чувств, которое мы порой испытываем, провожая близких людей.

…Милая Сэра — как ее будет недоставать… Правда, всего каких-то три недели… квартира без нее опустеет… только они с Эдит, две скучные немолодые женщины.

А Сэра такая живая, энергичная, решительная…

И все равно, по-прежнему ее маленькая темноволосая дочурка…

Да что это! Что за мысли! Сэре они бы страшно не понравились — как и всех ее сверстниц, девочку раздражает любое проявление нежных чувств родителями. «Что за глупости, мама!» — только от них и слышишь.

От помощи они, впрочем, не отказываются. Отнести вещи дочери в химчистку, забрать оттуда, а то и расплатиться из своего кармана — это обычное дело. Неприятные разговоры («если Кэрол позвонишь ты, мама, это будет намного проще»). Бесконечная уборка («Ах, мамочка, я, разумеется, собиралась сама все разобрать, но сейчас я просто убегаю!»).

«Когда я была молодой…» — подумала Энн, уносясь мыслями в далекое прошлое.

Энн росла в старомодном доме. Когда она родилась, матери было уже за сорок, а отцу и того больше — он был старше мамы то ли на пятнадцать, то ли на шестнадцать лет. И тон в доме задавал отец.

Любовь не считалась там чувством само собой разумеющимся, а потому выражать ее никто не стеснялся: «Моя дорогая малютка!», «Папино сокровище!» и «Чем я могу тебе помочь, милая мамочка?».

Уборка, разнообразные поручения, ведение бухгалтерских книг, рассылка приглашений и прочих светских писем — все эти занятия были для Энн привычными и естественными: дочери существуют для того, чтобы помогать родителям, а не наоборот.

Проходя мимо книжного развала, Энн внезапно спросила себя: «А какой подход правильнее?»

Странно, но вопрос кажется, не из легких.

Скользя взглядом по названиям книг на развале («найти бы что-нибудь почитать вечерком у камина!»), она, к полной неожиданности для себя самой, пришла к выводу, что в действительности никакой разницы нет. А есть условность, и только. Мода — как на жаргонные словечки.

В свое время восхищение чем-либо выражали словом «блистательно», потом стали говорить «божественно», а еще позднее — «фантастически», о том, что нравилось «безумно», говорили даже — «не то слово».

Дети ухаживают за родителями или родители за детьми — но существующая между ними глубинная живая связь от этого не меняется. По убеждению Энн, ее и Сэру связывает глубокая искренняя любовь. А было ли такое между нею и ее матерью? Пожалуй, нет, — в дни ее юности под внешней оболочкой нежности и любви между детьми и родителями в действительности скрывалось то самое небрежно-добродушное безразличие, которым сейчас так модно бравировать.

Улыбнувшись своим мыслям, Энн купила в пингвиновском[848] издании книгу, которую с удовольствием прочитала несколько лет назад. Подобное чтение сегодня может показаться несколько сентиментальным, но, пока Сэры нет, какая разница?

«Я буду скучать по ней, — думала Энн, — конечно, я буду скучать, но зато в доме станет спокойнее…»

«Да и Эдит отдохнет, — мысленно добавила она, — Эдит так огорчается, когда весь распорядок идет кувырком, — не знаешь, когда ленч, а когда обед».

Ведь у Сэры и ее друзей есть такая привычка — неожиданно появляться в доме и так же неожиданно уходить, иногда, впрочем, уведомляя об этом по телефону. «Мамочка, может, нам сегодня пообедать пораньше? Мы собрались в кино». Или: «Это ты, мама? Я хотела сказать, что к ленчу я вообще-то не приду».

Такие нарушения размеренного