ОСНОВЫ ПНЕВМАТОЛОГИИ - Владимир Шмаков

ГЛАВА XXIII

§ 75.Краткий обзор исторических подходов к бинеру монадной и пластической модификаций Реальности и соотношение этой проблемы с проблемой материи

Бинер монадности и пластичности обусловливает возможность двоякого восприятия Реальности и ее раскрытия в космосе. Здесь возникают два различных целостных и одинаково закономерных мировоззрения, которые однако лишь в органической совокупности действительно могут эволютивно приближаться к обнаружению истины. Смутное, но все же непреложное сознание этой двойственности неизменно присуще арийским народам и, наоборот, совершенно чуждо семитической расе. Благодаря громадной трудности проблемы и отсутствию формулирования онтологической природы этого бинера с должной отчетливостью она в исторической перспективе безнадежно перепуталась с другой, в действительности самостоятельной, проблемой духа и материи. Между этими проблемами есть близкое органическое соотношение, но не только нет тождества, а даже имеется бинерная противоположность. Но и при этих условиях возможно указать на пути истории определенные приближения к доктрине о двух модификациях Реальности.

Так, в Индии мы встречаем сложное и запутанное учение о Пуруше и Пракрити. С одной стороны, в этом бинере Пуруше приписывается вся полнота творческой силы, свободы и сознания, а Пракрити признается абсолютно пассивной средой, могущей действовать и проявлять свои качества только под творческими веяниями Пуруши. В таком аспекте этот бинер сливается с идеей духа и материи. Между тем для обозначения последних понятий имеются специальные термины — Пуме и Прадхана, в которых бинерно раскрывается Творческая Реальность — Брахма. (См. Вишну-Пурана, I, 2). Далее, у того же Капилы за Пракрити утверждается полная онтологическая самобытность, и даже множественные Пуруши в некотором смысле возникают из нее. Здесь Пракрити является уже не аморфной первичной материей, но особым пластическим состоянием Реальности. Отсюда непосредственно возникает столь долго и многообразно обсуждавшаяся в индийской философии проблема: есть ли Творческая Реальность Личность — или нет? Параллельна с этим Пракрита приписываются особые самобытные свойства — Гуны, которые обнаруживают ее собственное естество. Равновеликая самобытность и бинерность Пуруши и Пракрита с полной отчетливостью устанавливается также «Бхагават Гитой». Эта доктрина выступает с полной яркостью в утверждении двух видов триединства. Абсолют, Брахман, Wodh или Karta расчленяется на бинер триединств. — Личное Творящее Божество — Исвара, — есть Абсолютный Субъект — Активное, Мужское Начало и раскрывается в триединстве: Брахма — Вишну — Шива. Абсолютная Среда — Пракрита — есть Пассивное, Женское Творящее Начало и раскрывается в триединстве состояний: Сарасвати — Лакшми — Бхавани.

В Гредии проблема монадной и пластической модификаций реальности достаточно ярко осветилась бинером философий Демокрита и Гераклита. Демокрит основополагает начало формы, считая ее изначальным обнаружением Реальности. Все сложные формы суть организованные совокупности первоначальных дифференциальных, или атомных. В мире распространена божественная субстанция, состоящая из особенно образованных атомов тончайшего свойства (fieia ovaia, Koofiov V4CT)> из нее происходят не только отдельные боги, но и души отдельных существ1. Демокрита считают основателем атомистики, что вместе с отрицанием им высшего разумного начала (vovg) и признанием, что действующей и соединяющей атомы причиной служит лишь слепая случайность, повелительный случай или судьба2, вырисовывает его облик как крайнего материалиста. Но ученик тайного знания Египта и Персии3, разумеется, не мог не быть далеким от пошлости материализма. Действительно, даже то немногое, что о нем известно, при вдумчивом отношении приобретает совершенно иной смысл. Атомная субстанция Демокрита вовсе не есть физическая материя. Напротив, он не обожествляет материю, но приписывает божественному естеству атомное строение. В его атоме категории содержания и формы совпадают, и это целое проявляется и воспринимается не иначе, как в категории формы. Это и показывает, что Демокрит, отвергая самобытность категории пластичности, односторонне утверждает категорию монадности. Конкретное бытие человека он определяет только в изначальной форме его сущности, т. е. в монаде: для него души — шарообразные атомы (atofj.an>raaipaipoei&riVvxijvXeyei). Утвержденные в своих формах, атомы находятся в пустом пространстве. Чтобы при таком абсолютном отрицании среды объяснить взаимоотношения между ними, он прибегнул к гипотезе, что от вещей как бы отделяются их тонкие поверхности, которые входят в глаза и уши. Большего утверждения формы и всеобщности смысла ее периферической природы, по-видимому, нельзя и представить. Бинерной антитезой Демокрита является философия Гераклита. Основоположной идеей Гераклита4 является доктрина, что реальность, истина, есть прежде всего жизнь, которая вечно движется, рождается, становится: «все течет» (mxvra pti). Движется небо, движется воздух и вода, движется все вещество: наши чувства движутся, и самые восприятия наши суть движения. Движется, изменяется наше сознание, и сама речь наша, чтобы воспроизводить истину и жизнь, должна неустанно течь подобно им. Отсюда естественный символ реальности — река, поток. Мир вечен: «космос этот, тот же самый для всех, никто из богов или людей не сотворил, но был он вечно и есть и будет огнем вечно живым — мерно зажигающимся и мерно потухающим»5. Истина есть вечное движение, а потому недвижное бытие есть лишь обман самих чувств; все существующее находится в состоянии вечного зарождения: «солнце, — как говорит Гераклит, — не только бывает юное днем, но всегда оно юное непрерывно»6. Становление в форме, рождение, есть выпад из стихии вечного движения жизни, а поэтому есть смерть и разве не называет Гераклит смерть — рождением?…….. говоря такими словами: смерть — Все, что бодрствуя видим, а что в дремоте — сон»7. Но это изменение только внешнее; истинное бытие в себе неизменно: «и учитель большинства — Гесиод; думают, что он познал всех больше — он, который Дня и Ночи не понял, ведь они есть единое» 8. Мы смертны, порождаемся из стихии жизни и возвращаемся в ее бессмертие; так же бессмертное утрачивает вечность, переходя в нас, а потому — «бессмертные — смертны, смертные — бессмертны, и живущие их смертью — их жизнью умирающие»9. «Мы живем их смертью и живут они нашей смертью»10.

Истина, реальность, объемлет все виды существования, а потому Бог должен быть определен как синтетическое единство всех бинерных полярностей. —

«Бог: день — ночь, зима — лето, воина — мир, пресыщение — голод (все противоположности)11, а сам Он — Разум»12. Отсюда: принцип бинера основоположен во всем космосе — «противоборствующее — соединяющее», и «из разнообразия — прекраснейшая гармония», и «все бывает благодаря распре». «Конечно, природа льнет к противоположному и из него получаенекое созвучие — а не к подобному; так, без сомнения, она связала мужское с женским, но не то или другое с его однородным, и первое согласие она установила с помощью противоположностей, а не через подобия»14. Мы должны учиться у самой природы, разуметь тайное согласие в видимой розни и борьбе, скрытую гармонию, торжествующую над свой противоположностью. Малочисленность, краткость и неясность дошедших до нас фрагментов Гераклита не позволяют воссоздать его целостное учение.

Тем не менее его основные идеи о текучести реальности и основоположном значении бинерной двойственности выражены с достаточной ясностью и вполне согласуются с эзотерической доктриной. По-видимому, он был очень недалек от яркого раскрытия природы основоположных категорий монадности и пластичности. Так, с одной стороны, он говорит: «Нельзя войти в тот же самый поток»15, т. е. утверждает необратимую в нашем сознании последовательность становлений потока естества. Действительно, монадное сознание воспринимает лишь объективированные формы — запечатления состояний — в категории последовательности. Не только истинная непрерывность остается для нас недоступной, но и внутреннее единство и целокупность истинной реальности лежит за пределами познаваемого. Мы не только не можем достигнуть внедрения в вечно актуальную пластическую стихию и непосредственно проникать по всем видам протяжения, но и каждую новую внешнюю форму принимаем если не за обнаружение новой сущности, то, во всяком случае, за раскрытие ее особого ипостасного свойства. Но, с другой стороны, Гераклит говорит: «К входящим в те же самые потоки — иные иные воды притекают». Здесь, по-видимому, он утверждает доктрину, бинерную предыдущей. Он провозглашает возможность вторичного вхождения в тот же самый поток, что доступно сознанию только в категории пластичности.