Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - Эдуард Филатьев

А 35-летний следователь НКВД Леонид Черток продолжал трудиться. Об этих его «трудах» рассказал художник Борис Ефимов, который доводился Чертоку свояком:

«Тётя Лиза (родственница моей жены и Сони) была знакома с Чертоками, они как-то даже были у неё в гостях. И так случилось, что муж её, инженер-путеец, был арестован среди тысяч других ни в чём неповинных людей, но через три месяца его выпустили. Ион рассказывал, что его следователем был никто иной, как Леонид Черток, который на первом же допросе стал нещадно бить его по физиономии, а он, совершенно ошеломлённый, только бессмысленно повторял: “Лёня, что вы делаете? Лёня, что вы делаете?..”Но это только усиливало следовательскую ярость Чертока. Всё это тётя Лиза поведала нам под большим секретом».

28 июня 1937 года был арестован Михаил Семёнович Чудов. Он был вторым секретарём ленинградского обкома ВКП(б), когда пост первого секретаря занимал Сергей Миронович Киров. Чудову предъявили обвинение в участии в антисоветской террористической организации. Вскоре была арестована и его жена. Всё это косвенно подтверждает предположение, что Сталин решил уничтожить всех тех, кто мог знать о том, кто являлся заказчиком убийства Кирова.

К этому времени на арестованного Ивана Москвина, видимо, так «нажали» следователи-энкаведешники, что ему не оставалось ничего другого, как сознаться во всём том, в чём его обвиняли. И 28 июня члены политбюро исключили его из состава ЦКК и из партии.

В тот же день (28 июня) как «шпиона гестапо» арестовали одного из самых известных в ту пору работников Коминтерна Бела Куна. Того самого, кто, занимая пост председателя Крымского ревкома, приказал расстрелять всех сдавшихся в плен белогвардейцев и членов их семей.

Вальтер Кривицкий:

«Бела Кун был помещён в Бутырскую тюрьму в Москве, так как на Лубянке не было места. Он находился в камере со 140 другими заключёнными… Белу Куна брали на допрос и держали дольше других заключённых. Он должен был выстаивать на ногах по 10–20 часов, пока не падал в обморок. Когда его приводили обратно в камеру, ноги его были настолько опухшими, что он не мог стоять. После каждого допроса состояние его ухудшалось. Охранники обращались с ним с особой жестокостью».

А вот признания Михаила Фриновского, заместителя наркома НКВД, которые даны им в письме Сталину, написанному 11 апреля 1939 года:

«Следственный аппарат во всех отделах НКВД разделён на “следователей-колольщиков”, “колольщиков” и “рядовых” следователей.

Что из себя представляли эти группы и кто они?

“Следователи-колольщики” были подобраны в основном из заговорщиков или скомпрометированных лиц, бесконтрольно применяли избиение арестованных, в кратчайший срок добивались “показаний” и умели грамотно, красочно составлять протоколы…

Группа “колольщиков” состояла из технических работников. Люди эти не знали материалов на подследственного, а посылались в Лефортово, вызывали арестованного и приступали к его избиению. Избиение продолжалось до момента, когда подследственный давал согласие на дачу показания.

Остальной следовательский состав занимался допросом менее серьёзных арестованных, был предоставлен самому себе, никем не руководился».

Террор продолжается

2 июля 1937 года энкаведешники арестовали Александра Яковлевича Аронсона, бывшего помощника психиатра Петра Ганнушкина, лечившего Сергея Есенина.

А Илья Сельвинский в тот же день (2 июля) написал ещё одно письмо, в котором высказал очередное предположение о «врагах», препятствовавших его творчеству:

«…если бы я написал поэму о допотопной эре – мои враги сумели бы привезти из музея скелеты трёх плезиозавров – и те клятвенно заверили бы нашу общественность, что я издеваюсь над папоротниками и лишаями».

Но «враги» были тогда не только у Сельвинского. 3 июля был расстрелян известный «недруг» и даже «враг» Владимира Маяковского: журналист Лев Семёнович Сосновский, громивший «маяковщину».

А на Дальнем Востоке 7 июля был арестован начальник местного Управления НКВД Всеволод Балицкий (тот самый, кто начал знакомить сослуживцев с папкой, которая утверждала, что Сталин был осведомителем царской охранки). И первому секретарю Дальневосточного крайкома партии Иосифу Варейкису пришлось возглавить энкаведешную акцию по переселению в Среднюю Азию местного корейского населения.

15 июля Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила поэта Павла Николаевича Васильева (по обвинению в подготовке террористических актов) к расстрелу. На следующий день приговор был приведён в исполнение.

16 июля был арестован Александр Краснощёков.

Бенгт Янгфельдт:

«Среди жертв террора был и Александр Краснощёков, женившийся в 1930-м на своей бывшей секретарше Донне Груз. Через четыре года у них родились близнецы Лена и Наташа, сводные сёстры Луэллы. В июле 1937 года был арестован по обвинению в контактах с троцкистами Краснощёков, в ноябре – его жена. 26 ноября его казнили, а Донну Груз выслали из Москвы сроком на восемь лет как жену врага народа».

А нарком Ежов «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий» 17 июля 1937 года был награждён орденом Ленина.

Вернувшихся из Америки лётчиков чкаловского экипажа торжественно встречала Москва. Им вручили ордена Красного Знамени. А Валерию Чкалову было присвоено звание полковника.

22 июля в Тифлисе состоялось собрание Союза писателей Грузии, обсуждавшее вопрос «о политической бдительности». От присутствовавшего на этом мероприятии поэта Паоло Джибраэловича Яшвили (Иашвили) потребовали, чтобы он выступил с обвинениями в адрес поэта Тициана Табидзе и назвал его врагом народа. В ответ (прямо на том собрании) Паоло Яшвили застрелился из пистолета, подаренном ему самим Тицианом Табидзе (этот пистолет Табидзе собирался раньше подарить Сергею Есенину).

В 1937 году (надо полагать, к 44-летию поэта) московское издательство «Советский писатель» выпустило книгу литературоведа Владимира Владимировича Тренина «В “мастерской стиха” Маяковского. (Как работали классики)». Книгу тоже готовила к изданию Лили Юрьевна Брик.

А как восприняли сложившуюся в стране ситуацию Брики?

Аркадий Ваксберг:

«Трудно восстановить день за днём то, что происходило с Лилей после известия о казни Примакова. Но – так или иначе – меньше, чем через месяц, 9 июля, Катанян стал Лилиным мужем. В самых разных источниках названа с точностью эта дата, но что конкретно связано с нею, нигде не сообщается».