Во власти девантара - Бернхард Хеннен

Нурамон и Мандред переглянулись. Ярл с удивлением поглядел на Олловейна. Воин ухмылялся. Наверняка он знал, что секира Мандреда пропитана магией. Нурамон этого не почувствовал. Очевидно, заклинание было тщательно скрыто, что в бою против девантара могло стать хорошим подспорьем.

Королева подозвала к себе Обилее.

— Ты должна наложить на оружие заклинание. Твоя магия чужда ему.

Воительница подошла к костру и вынула свой меч. Ее оружие продолжало удивлять Нурамона. Клинок был весь испещрен рунами, а ручка латунной гарды, казалось, образовывала запутанный магический символ. Обилее протянула свой меч в огонь, к мечам Фародина и Лиондреда. Послышалось негромкое шипение, пламя ослепительно вспыхнуло. Затем языки его стали ярко-голубыми и принялись жадно лизать клинки. Обилее сосредоточенно глядела на свой меч. Послышался треск, сверкающие нити света потянулись от ее клинка к мечам обоих воинов. Засветились руны на оружии Обилее. Даже гарда, окружавшая ее руку, тоже вспыхнула. С каждым ударом сердца переливалась сила из клинка Обилее через нити света, превратившиеся в струны, в оружие воинов. Сила была настолько велика, что Нурамон словно почувствовал порыв ветра. Наконец Обилее вынула меч и вложила его обратно в ножны прежде, чем он перестал светиться. Заклинательница мечей отошла в сторону, уступая место королеве.

Оружие Фародина и Лиондреда стало матовым, голубые язычки пламени постепенно снова покраснели.

— Возьмите свои мечи! — сказала Эмерелль.

Оба воина осторожно подняли мечи и принялись разглядывать их, словно только что получили их в дар. Сколько силы чувствовал Нурамон во время наложения заклинания, теперь же заметить хоть какой-то отблеск магии на мечах было сложно. В этом и заключалась тайна хорошего заклинания оружия. Противник слишком поздно замечал, какая сила живет в клинке.

— У всех вас оружие, в котором заключена магия, — произнесла королева. — Вы понесете его от моего имени и от имени людей Фьордландии. И ради себя тоже. Подойдите! — Мандред, Лиондред, Фародин и Нурамон повиновались. Королева продолжала: — Вы выступите против врага, достойного альвов. У вас будет только одна возможность победить его.

— Но получится ли у нас? — спросил Нурамон.

— Да, Нурамон. У вас свои причины принять участие в этой борьбе. И вы будете сильны, когда предстанете перед врагом. Потому что убить его может только магическое оружие. — Эмерелль сделала шаг вперед. Поцеловала Лиондреда в лоб. — Не бойся за судьбу своего королевства! Прежде чем мой народ вернется завтра в Альвенмарк, я, с твоего разрешения, стану крестной матерью твоему сыну. И никто не осмелится оспорить трон у твоего рода, пока тебя не будет в Фирнстайне. — Она подошла к Мандреду. Поцеловала и его. — Мандред Айкъярто! Помни о человеке-кабане и о том, что он отнял у тебя. Настал день мести. — Она подошла к Фародину и Нурамону. Поцеловала обоих в лоб и сказала:

— Помните о Нороэлль! Ничто не придаст вам больше сил.

Теперь к ним подошли другие и стали прощаться. Олловейн, как обычно, был холоден и отстранен. Номья погладила Нурамона по щеке и прошептала:

— Мне кажется, что мы знаем друг друга целую вечность. — Он невольно вспомнил о карликах и их культе памяти. Может быть, стоило рассказать Номье об этом. Однако теперь уже слишком поздно. Обилее, как до этого королева, поцеловала его в лоб. Она не произнесла ни слова, однако на лице ее отражались печаль и боль. Она будет переживать за него, это ясно. Но она будет ценной советницей для королевы. И если у него и его товарищей ничего не выйдет, то вместе с Эмерелль, быть может, она сумеет совершить то, что не удалось им.

Наконец Нурамон взял на руки Юливее.

— Делай то, что скажет королева. Думай о Нороэлль, когда увидишь перед собой девантара! — сказала она. Эльф поставил девочку на землю и долго смотрел на нее. — Иди, брат! — подтолкнула она его, выглядя при этом такой серьезной, какой не видел он ее никогда. Может быть, ей что-то известно? Может быть, королева доверилась ей? Или маленькая волшебница отважилась взглянуть в водное зеркало королевы самостоятельно?

— Приготовьтесь! — сказала Эмерелль.

Двенадцать добровольцев присоединились к Нурамону и его товарищам. Все они были вооружены алебардами и мечами, а также одеты в непривычные для эльфийских воинов тяжелые доспехи. У каждого из них был украшенный золотом шлем и массивный нагрудник. Сомнений не было: вряд ли кто-то сможет защитить их лучше личной гвардии королевы. Опрокинуть этих воинов смог бы только сильно превосходящий по численности отряд рыцарей ордена.

Эмерелль вынула из простого кожаного мешочка, висевшего у нее на поясе, камень альвов. Глаза Фародина заблестели, когда он увидел его. Вид артефакта снова тронул Нурамона.

Королева закрыла глаза и произнесла неслышные слова. Нурамон почувствовал, как его охватила сильная магия. Тропы альвов появились в воздухе. Они просто оказались на месте, волшебство королевы проявило их легким движением руки. Великая магия обычно выглядит просто. Этому его научила мать.

Теперь рядом с Эмерелль пересекались пять троп, и из звезды альвов внезапно полился яркий свет. То были врата, через которые им предстояло пройти.

— Стража, охраняйте тропу! — воскликнула королева. — Скорее! Дорог каждый миг!

Добровольцы пошли вперед и исчезли в свете.

Нурамон быстро переглянулся с Мандредом, Фародином и Лиондредом. На лицах у всех читалась решимость. Его товарищи были готовы пойти на все. И он тоже. Победа над девантаром сулила надежды на счастье.

— Идите же! — произнесла королева.

И Нурамон бок о бок с товарищами вошел в свет. Оглянувшись, он увидел, как медленно поблекли Юливее, Обилее и Номья. А королева обернулась и стихающим вдали голосом произнесла:

— Увидимся на пороге новой эпохи.

Трофеи

— Займите все выходы! — крикнул стражникам Фародин.

Они находились в комнате из серого камня, с высоким потолком, скудно освещенной светом свечей. Над ними раскинулся искусно сделанный крестообразный свод. Легкий аромат ладана висел в воздухе. Где-то вдалеке послышалось торжественное пение. Они стояли в центре золотой звезды, окруженной четырьмя серебряными пластинами.

Мандред обеспокоенно поглядел на Лиондреда. Король был бледен словно смерть. Те немногие шаги, сделанные им по тропам альвов сквозь пустоту, должно быть, испугали его до смерти. Мандред дружески ткнул его под ребра.

— Все в порядке?

Лиондред судорожно сглотнул, пытаясь совладать с собой.