Тут дьявол с Богом борется… - Руслан Бурбуля

— Послушай, откуда ты все это знаешь? То же любишь в инете пошастать?

Волхв рассмеялся и заметил:

— Тот кто может при помощи своего духа шастать по "Кромки Мира" как ты по своему Интернету, знает больше чем вся ваша хваленная всемирная "паутина".

— Все проще Роман нежели кажется. — заметил Травник. — Я просто там был. "Мир" послал меня тогда в Африку с инспекцией…

— Скорее уж в крестовый поход. — заметил Цепной.

— … Видишь ли, мне несколько сот лет и это далеко не предел. Выгляжу же я старым просто потому что, именно в таковом возрасте я и научился оборачиваться. Я ведь тот, кого вы именуете колдуном. Наши предки нарекли нас волхвами. Ну, а после моего посещения, в Африке еще долго не проявлялся культ безчинства. Я выследил практически всю их стаю и вожака. — Он посмотрел на Романа своим хитрыми глазенками и добавил. — Я же говорил. Нам — истинным, не гоже привлекать к себе внимание окружающих нас людей. Время еще не пришло. — После этих слов его глаза стали холодными словно льдинки.

Они оставили "УАЗик" не доехав до дома Косого всего несколько домов. Но по заверению Цепного, Косой наверняка уже почувствовал приближение беды.

— Животный инстинкт. — заверил он Романа, который теперь поглядывал на своих новых знакомых с некоторой долей страха.

ОКО ЗА ОКО — ЗУБ ЗА ЗУБ.

Жертва была в ступоре, так как ее убогое сознание сковал животный страх. Васька ее не насиловал. Не получал он от этого ни какого удовольствия. Он мог кончить только вкушая человеческую кровь. Еще, пожалуй он получал удовольствуе от лицезрения животной маски страха, которая покрывало чело жертвы во время экзекуции. Он чувствовал страх и впитывал в себя словно губка воду. А для того что бы вызвать страх человека его нужно было не просто испугать. А довести до "белого коленя". А как испугать того, кто в этом мире живет как растение? Кто не до конца понимает где он находиться им в чем его суть. Правильно… Вызвав боль. Именно ощущение боли рождает страх, при котором в кровь выделяется вещество, так чутко улавливаемое любым хищником. А таковым как Косой, этот запах слаще любого наркотика.

Он проткнул тело прикованной девочки своим острым ногтем в области шеи. Там где так маняще дергалась яремная вена. По обнаженной, грязной шеи потекла алая струйка. Косой и самодовольным оскалом слизал ее кончиком языка. Затем, он начал полосовать тело "блаженной" кухонным ножом. Надрезы он делал пустяковые, но безусловно болезненные. С каждым таковым надрезом девчонка все больше приходило в сознание. Когда Косой дошел до области худых девических бедер, он неожиданно услышал:

— Дяденька… Христом-Богом прошу… Отпустите меня. Прошу — отпустите.

Васька лишь оскалился и тут же отвесил своей жертве пощечину.

— Проси меня, мясо, проси. Да лучше, и тогда, быть может я продлю твою жизнь еще на несколько дней.

Девочка шмыгнула своим курносым носиком из которого потекла красная юшка.

— Дядя… Прошу вас. Пожа… — ее мольбу снова прервала новая пощечина.

С каждым слизанным ручейком, сознание Косого проваливалось в темный омут. В омут, который его засасывал все больше и больше. Наконец наступил тот момент, когда он стал как и обещал его внутренний друг — богоподобным. Его хребет стал трещать. Пальцы рук и ног удлиняться, а лицо превращаться в демоническую маску.

Когда удлиненные клыки вурдалака впились в мягкую, податливую плоть, его физиология испытала нечто сродни оргазму.

К счастью жертвы, от лицезрения оборота, ее спас обморок в процессе которого у девочки случился разрыв сердца.

Уши Косого слегка удлинились. В нос ударило сотни, до сих пор, не различимых запахов среди которых доминировал запах крови, а значит и пищи. И тут его животное сознание почувствовало что на его территории появился враг. Причем не один, а сразу трое. Между тем его спина покрывалась грязно рыжим волосяным покровом.

Он был самцом и следовательно должен защищать свою территорию от любого посягательства. Существо припало на передние руки-лапы и огласило подвальное помещение рыком-вызовом.

— Травник, он обернулся. — прокричал Волхв.

— Сам чувствую. Роман тебе лучше остаться в машине.

— Ну уж нет. Я хочу своими руками прибить эту тварь. — не согласился он.

— Эта тварь тебя разорвет на части словно медведь подушку. Мы сами с ним разберемся. — Травник, в прочем как и Волхв, спешно раздевался.

— Не хрен меня было вводить в курс дела. — как отрезал, выпалил побледневший Роман, — Побежали, чего уставились? Голые ведь вы, а не я.

Они подбежали к покосившейся ограде. Собаки во дворе не было. Все звери чувствуют оборотников, так как полагаются не на свое зрение, и даже не столько на свой нюх, сколько ориентируются в таких случаях по инстинктам, которые им подсказывают, что перед ними не человек, а хищное животное. Поэтому никто и ни когда из оборотней не держит дома практически никакую живность.

На бегу Травник предупредил Цепного:

— Ты смотри, осторожней. Сам ведь знаешь, коли оборотишся не сможешь контролировать свое сознание, так что орудуй лишь мечом находясь в человеческой личине.

В одном месте прогнившего деревянного забора, Травник перемахнул странным способом. Он нырнул, что называется рыбкой. Так же поступил и Ведун. Роман акробатикой не баловался и потому еще издали приметив небольшой проем между двумя плохо прибитыми деревянными планками, одним ударов ноги, проделал себе достойный проход…

Сзади послышалось ровное дыхание Цепного. Оглянувшись, он заметил как тот вынул из-за спины блестящий предмет. Клинок больше походил на длинный стилет нежели на меч, и тем не менее выглядел все равно внушительно. Когда же Роман развернулся в другую сторону, то чуть не упал в обморок. Перед ним на четвереньках стояли два здоровенных чудовища. У одно был пепельный окрас, другой был чернее ночи. Назвать их волками не повернулся бы язык ни у одного здравомыслящего биолога. Да, они имели чуть продолговатую форму морды, да они больше опирались на передние конечности чем скажем гориллы, да поменялась даже форма и цвет их зрачков. Но все-таки смотря на их физиологию можно было четко провести параллель с человеческим телом. Пепельный оборотень повел удлиненными ушами, затем принюхался и посмотрев на Цепного глухим грудным голосом пророкотал:

— Он в подвале. Иди и отопри нам дверь.

По физиономии Аваза было заметно, что он не удивлен. Привык.

Зато по физиономии Романа, посторонний мог бы сделать вывод, что человек на грани сердечного приступа. Тем не менее он нашел в себе силы на ватных ногах пойти во след убежавшим оборотням. Когда Роман обогнул угол дома, то уставился на то, как из темного проема выскочил третий оборотень…