Трилогия: Плацдарм, Гарнизон, Контрудар - Игорь Недозор

Что и говорить, мало кто любит их в бывшем Сарнагарасахале.

Оно и неудивительно: уж больно тяжкие времена наступили после краха империи и ухода землян. Войны с кочевниками, которых в этих краях видели прежде лишь в качестве рабов, войны между соседними городами и землями - не менее кровавые, смуты, бунты поклонников Шеонакаллу.

А кто виноват? Само собой, Небеса и Судьба!

Однако до них не добраться, а до землян вполне можно, тем паче за ними не стоит уже мощь иного мира.

Тем не менее чужинцев позвали на помощь. Видимо, совсем плохо стало…

Но ждать можно было всего. И вполне объяснимо, что Анохин не стал посылать в город, как предполагалось сразу, гонцов с предупреждением о подходе группы.

С одной стороны, им не приготовят приветственного пира, но с другой, точно также не приготовят ловушку.

Окрестности Октябрьска/Тхан-Такх

Ночь…

Глинобитные стены Тхан-Такх поглотил мрак. Взошедшая луна отражалась в отполированных ветром скалах, которые тянулись, словно темно-серые спины древних ящеров, по плоскогорью. Ветер шевелил густые заросли горного можжевельника и жестколистого кустарника на горных склонах, шерсть у овечьих отар и старый пепел костров.

Дремлют пастухи чуткой дремотой степняка, спят после тяжелого дня земледельцы в глинобитных домишках, почивают горожане в объятиях жен и подруг - земляне и аборигены.

Лишь дозорные на башнях и раскатах куртин, вглядываясь в ночное небо и покрытую серыми тенями землю, изо всех сил сопротивляются сну.

Но не только они бодрствуют.

У отрогов хребта Хао километрах в тридцати от города, по счету пришельцев, тихо переступая копытами, трусили три степные лошадки - мелкие, мохнатые и неказистые.

Быстро и бесшумно всадники направляли их сквозь заросли тамариска.

Двое были одеты как обычные полукочевые, полуоседлые жители Южного Предела - отороченные сурком малахаи и суконные полукафтаны. У седел - луки, на поясе - кривые сабли, а в рукавах - отточенные кинжалы. Таких людей называли сурданы, дав им имя жутких хищных тварей, водившихся далеко в горах и по легендам происходивших от тех чудищ из преисподней, что пожирали души злодеев и грешников после смерти…

Оба наемных убийцы чутко вслушивались в ночные звуки и внимательно следили за окрестностями. Но кроме жужжания и стрекота насекомых, больше ничто не нарушало тишину, лишь однажды ее разорвал далекий крик шакала, да как-то дорогу пересек, шмыгнув, некий зверек.

Между головорезами на таком же коньке ехала закутанная в черные тряпки колдунья. Седые космы обрамляли ее лицо с запавшими незрячими глазами, отмеченное печатью злого безумия. Она, как мать дитя, прижимала к себе сверток, напоминавший ребенка. Старший разбойник время от времени кидал на него тревожный взор…

- Мы прибыли, воин! - резко прокаркала старуха. Без лишних вопросов старший сурдан, сжимая кинжал, спрыгнул с седла.

Его спутник осторожно, с тщательно скрываемым страхом снял с коня колдунью.

Они преодолели кусты и, как волки на охоте, двинулись тихо и быстро, поднимаясь по пыльной тропе к гребню холма. Под ними лежала ничем не примечательная долина.

Если не считать каких-то старых развалин шагах в двухстах…

Главарь остановился. Светила луна, но время от времени ее свет туманили набегавшие облака.

- Это то, что тебе нужно, старая? - хриплым шепотом осведомился он.

И в его голосе сквозь злую презрительную браваду можно было почуять тень все того же страха.

- Да, отважный воин, - каркнула в ответ дряхлая шаманка, уловившая, похоже, настроение спутников.

Они торопливо поспешили к руинам, старуху вели под руки.

- О, не так быстро, соколики! Мои старые ноги! Не спешите так, а то я умру… - жалобно стенала ведьма.

Молодой разбойник запнулся, глаза его испуганно блеснули. Главарь тоже остановился.

- Тебе щедро платят, матушка Ру, - заговорил он и резко взмахнул рукой. - Скоро мы будем на месте. Сделаешь, что следует, и вернемся! Быстрее придем - быстрее уйдем! И не плачь, ты еще нас переживешь. А вернемся - отдохнешь как следует. Будет у тебя и нежнейший ягненок, и лучшее вино, и останется еще золота на молодого и сильного любовника…

Послышался сдавленный смешок.

Колдунья выругалась на незнакомом им языке.

- Ладно уж, сынки, вперед! - решила она. Компания продолжила путь под оханье и вздохи старой карги.

Наконец, они остановились у подножия пологого холма. Перед ними на вершине был вход с портиком с рухнувшими колоннами - то ли древняя усыпальница, то ли не менее древний храм забытого бога…

Так уж получилось, что земляне эти руины хотя и знали, но не придали им особого значения.

Местные жители традиционно держались от подобных мест подальше и сказать ничего не могли, разве что «место это нехорошее».

А мотопатрули пришельцев еще в дни приснопамятного «Порога» пару раз прокатились поблизости, нанесли на карту примерное местоположение. И забыли.

Может, в других обстоятельствах сюда наведались бы археологи, но сперва их просто не было, а потом стало вообще не до того…

А между тем были в этом мире люди, для которых неизвестные руины значили весьма и весьма много!

Все трое поползли наверх. Достигнув вершины, замерли и осмотрелись.

- Можем идти… - вдруг угрюмо бросила старуха.

Спустились по выщербленным ступеням и двинулись в темноту.

Они не зажигали факелов и лампад, но свет у них был - в руке старухи сиял короткий жезл, навершием испускавший тусклое мертвенное сияние.

Шли по мрачным коридорам, под низкими арками из неровных булыжников. Помещения были уныло одинаковы - круглые комнаты с нишами в стенах - ни тебе обломков, ни утвари, ни каменной резьбы.

Но вот они оказались в овальном зале с теми же нишами, разве что у каждой по обеим сторонам стояли грубо отесанные граненые колонны, покрытые непонятными знаками - уже почти стершимися.

Старуха деловито размотала сверток.

Там оказался грубый каменный кувшин, запечатанный восковым наплывом.

Шаманка открыла его - в воздухе распространился тяжелый кровяной дух.

Вскоре ведьма уже чертила небольшой кистью на столбах магические знаки, бормоча что-то себе под нос.

Главарь завороженно наблюдал за ее проворными движениями. Он поражался точности, с которой эта нелепая старуха выводила свои знаки, взывая к силам зла.

От непонятных слов повеяло таким холодом и злостью, что у него, старого головореза, который уже не помнил счета убитым, кровь стыла в жилах. И поневоле припомнились все рассказы о могуществе таких, как эта ведьма и ее Хозяин.