Сопротивление большевизму 1917 — 1918 гг. - Сергей Волков

А. Джапаридзе окончил свои дни так же, как и большинство бакинских комиссаров; в августе, когда комиссары вынуждены были бежать и прибыли в Красноводск, там они были все задержаны по распоряжению правительства Закаспийской области, состоявшего из правых эсеров и меньшевиков, и, по требованию англичан (генерала Мадисона), были переданы в руки англичан, которые и расстреляли их всех в пустыне, верстах в ста от города Красноводска.

* * *

С первых же дней захвата ими власти в Баку большевики повели усиленную агитацию против татар, имея главным образом в виду партию Мусават, по их, большевиков, определенно, бекско–ханскую феодальную организацию; и на митингах, и в печати, и в многочисленных прокламациях большевики призывали рабочих и крестьян к свержению ига татарской буржуазии, капиталистов и помещиков.

Пропаганда эта в некоторых районах Елизаветпольской губернии привела к кровавым расправам татарского крестьянства над своими помещиками.

Вместе с тем большевики проповедовали поход дальше, в глубь Закавказья, занятие не только татарских провинций, но и всей Грузии.

В Баку стали прибывать через Астрахань морем артиллерия, пулеметы, воинские части и все необходимое для ведения военных действий. Одновременно шла и усиленная мобилизация среди христианского населения, главным образом города Баку и его промыслового района; выдача усиленных пайков не только самим красноармейцам, но и их семьям, а также и снабжение семей мобилизованных всем необходимым привлекло в ряды армии массу людей, в большинстве без всякой военной подготовки.

Начался поход вдоль линии Закавказских железных дорог на Тифлис; в то же время часть отрядов направлена была в Шемахинский и Геокчайский уезды Продвижение по линии железной дороги шло почти без боев до станции Евлах, где большевикам преградила путь река Кура, широкая, быстрая и глубокая в этом месте, с единственной переправой по железнодорожному мосту.

В пределах Шемахинского и Геокчайского уездов, где большинство населения составляли татары, большевики встретили отчаянное сопротивление, организованное командированным из Елизаветполя, где в то время уже собралось Учредительное собрание будущей Азербайджанской республики, членом первой Государственной думы Исмаил–Ханом Зиатхановым (кадет; расстрелян большевиками в 1920 году во время подавления восстания в Елизаветполе — Б. Б.)

Русское население этих уездов (главным образом молокане), уже потерпевшее перед тем от бесчинств татар в связи с Шамхорскими событиями, и, в особенности, население армянское, издавна враждовавшее (еще с 1905 — 1906 годов) с татарами, присоединились к большевикам. В результате двухмесячной борьбы, ведшейся с переменным успехом, почти все татарские селения, большинство армянских и цветущий город Шемаха, с 30–тысячным населением, оказались уничтоженными дотла. От всей Шемахи осталась одна русская церковь, да и то полуразрушенная.

Большевики, имея в своем распоряжении артиллерию и неимоверное количество снарядов, вынудили Зиатханова к отступлению.

Но по линии железной дороги большевики, дойдя до станции Евлах, дальше не могли развить своего наступления и в конце концов были даже вынуждены отойти к станции Кюрдамир, дававшей им более выгодное стратегическое положение, так как левый фланг их прикрывался рекой Курой и рядом болот.

В это же самое время со стороны Дагестана началось наступление двух Дагестанских конных полков с 3 или 4 орудиями под командой генерала Б. П. Лазарева. [270]

Дагестанцы не дошли до Баку всего 25 — 30 верст Большевики двинули против них свои лучшие силы (между прочим, матросов) с многочисленной артиллерией. Два орудия у дагестанцев были подбиты, и они начали поспешно отступать.

Большевики в своей прессе (а другой не было) трубили о своих победах. Между тем дела их на главном фронте, на Тифлисском направлении, шли неважно. Плохо обмундированные и снабженные красноармейцы, страдая от жары и не имея хорошей питьевой воды, все время действовали в местности, изобилующей комарами и москитами, началось массовое заболевание малярией и стало развиваться повальное дезертирство, ибо в войсках дисциплины не было никакой и таковая заменялась революционным сознанием.

На главном фронте появились турецкие регулярные части, медленно, но верно, продвигавшиеся вперед.

В начале мая 1918 года и Грузия, и Азербайджан (а следом за ними вынуждена была к тому и Армения) объявили о своем отделении от России и объявили себя независимыми и суверенными государствами

В то же время Азербайджан (или Елизаветпольская и Бакинская губернии) заключил военный союз с Турцией, и на помощь к нему пришел генерал Халил–Паша (брат Энвера), с двумя или тремя пехотными дивизиями. В Елизаветполе (Ганже, по татарскому именованию) началось формирование новых воинских частей (татарских), главным образом конных, под руководством турецких офицеров и бывших русских, из числа татар и грузин.

Уже к концу июня турецко–азербайджанская армия под командой Мурсала–Паши сильно потеснила большевиков и, в сущности, обложила Баку со всех сторон. Баку, для защиты его от наступавших на него турок, представлял исключительно выгодные условия обороны. Подступы к нему с юга и юго–запада находились под обстрелом тяжелой судовой артиллерии Каспийского флота. С юго–запада и запада ближайшая, окаймляющая Баку возвышенность (Ясамальский хребет), круто, почти отвесно падающие в сторону наступающего, усиливаются, с точки зрения обороны, глубоким ущельем (Ясамальским), также обстреливаемым анфиладным огнем с моря. Наиболее уязвимой частью обороны города Баку была северная сторона, т. е. Апшеронский полуостров, густо населенный исключительно татарским населением. Но и с этой северной стороны, при условии, что линия обороны была бы надлежащим образом оборудована и укреплена до станций Хурдалан и Зорат (по железной дороге к Петровску), при надлежащем содей ствии со стороны флота не угрожало непосредственной опасностью, ибо наступающий должен был пройти около 15 — 20 верст по совершенно открытой местности под огнем бьющей по нем артиллерии противника.

Население с момента воцарения большевиков переносившее всякие невзгоды, начинало высказывать явное неудовольствие против большевиков.

В Совдепе все сильнее раздавались голоса о необходимости прибегнуть к чьей‑нибудь посторонней помощи. Недовольные начавшейся против них со стороны большевиков травлей, армяне — «дашнакцакане», которых большевики обвиняли в том, что партия «Дашнакцутюн» преследует не интернациональную, а исключительно национальную и, следовательно, империалистическую политику, не стесняясь выступали открыто против большевиков.