Гобелены Фьонавара - Гай Кей

Она была Ясновидящей. Ее душа путешествовала по нитям Великого Гобелена. Едва лишь Фейбур начал свой рассказ, как Ким проникла сквозь его слова к образам, заключенным в них, и пришла в ужас.

Начало этого повествования она знала, хоть от этого горечь не стала меньше: история о Каэне и Блоде, братьях-гномах, которые сорок лет назад повели гномов на поиски потерянного Котла из Кат Миголя. Когда Совет старейшин гномов проголосовал за оказание им помощи, Мэтт Сорин, молодой король, бросил свой скипетр, снял Алмазный Венец и покинул страну. Он нашел совсем другую судьбу и стал Источником для мага Лорина Серебряного Плаща.

Затем, год назад, гном, лежащий сейчас рядом с ней, пришел в Парас Дерваль с сообщением о том, что свершилось великое зло: Каэн и Блод не смогли найти Котел сами и, почти обезумев после сорока лет безуспешных поисков, вступили в преступный сговор. С помощью Метрана, мага-предателя, они в конце концов нашли под землей Котел великанов и вынуждены были заплатить за это. Они заплатили дважды: гномы разбили Сторожевой Камень в Эриду и таким образом разорвали связь между пятью камнями, а потом они отдали Котел в руки их нового хозяина, того самого, кто был в заточении под горой Рангат и кого должны были стеречь связанные друг с другом камни, — Ракота Могрима, Разрушителя.

Все это она знала и раньше. И еще знала, что Метран использовал Котел, чтобы наслать убийственную зиму, конец которой наступил пять месяцев назад, после той ночи, когда Кевин Лэйн принес себя в жертву, чтобы ее прекратить. Но она не знала того, что случилось после. То, что она сейчас читала на лице Фейбура и слышала из его уст, оставляло кровоточащие рубцы в ее душе.

Дождь смерти в Эриду.

— Когда снег начал таять, — говорил Фейбур, — мы возликовали. Я слышал звон колоколов из-за стен Ларака, хоть и не мог туда вернуться. Изгнанный в горы отцом, я тоже вознес благодарность за окончание убийственного холода. — Ким это помнила. Она тоже преисполнилась благодарности, сама проливая слезы и слыша плач жриц на рассвете у темной пещеры Дан Моры. О, дорогой мой человек!

— Три дня сияло солнце, — продолжал Фейбур тем же равнодушным, холодным голосом. — За одну ночь вернулись трава и цветы. Когда на четвертый день начался дождь, это тоже казалось естественным и вызывало радость.

Пока я не взглянул вниз с высоких гор к западу от Ларака и не услышал вопли. Дождь еще не добрался до гор, но я видел пастухов неподалеку, на нижних склонах, их коз и кере. Я слышал, как они кричали, когда пошел дождь, и видел, как от него появлялись огромные черные язвы у людей и животных и они умирали.

Ясновидящие могут увидеть за словами картины, подвешенные в петлях времени, их дар вынуждает видеть. Как бы она ни старалась, второе, внутреннее, зрение Ким не позволяло ей отвернуться от картин, сотканных словами Фейбура. И поскольку она была такой, какой была, с двумя душами и двумя сокровищницами воспоминаний, она знала даже больше, чем Фейбур. Так как у нее были детские воспоминания Исанны, теперь даже более четкие, она знала, что в далекие времена тьмы такой дождь уже шел и что мертвые представляли смертельную опасность для тех, кто к ним прикасался, и поэтому их нельзя было хоронить.

Это означало эпидемию чумы. Даже после того, как дождь прекратится.

— Как долго он шел? — внезапно спросила она.

Резкий смех Кериога сообщил ей о промахе, и ее охватил еще более сильный страх даже прежде, чем он заговорил.

— Как долго? — рявкнул он, и его голос сорвался на визг. — Седые волосы должны бы сделать тебя более мудрой. Взгляни на восток, глупая женщина, на долину Карн. Посмотри за Кат Миголь и скажи мне, как долго он шел!

Ким посмотрела. Горный воздух был прозрачен и ясен, летнее солнце ярко сияло над головой. Она видела далеко с высоты плато, почти до самого Эриду.

Видела дождевые тучи, сгрудившиеся к востоку от гор.

Дождь не прекратился. И она была уверена, что, если его не остановить, он двинется в их сторону. Над горами Карневон и Скеледарак, по направлению к Бреннину и Каталу, к широкой Равнине дальри, а затем, конечно, к тому месту, которое неумирающий Ракот ненавидит неумирающей ненавистью — к Данилоту, где живут светлые альвы.

Ее мысли, окутанные ужасом, полетели на запад, за край земли, над морем, туда, где плыл корабль к обители смерти. Его назвали «Придуин», как она знала. Она знала названия многих вещей, но не всякое знание есть власть. Только не перед лицом того, что падало с темного неба к востоку от них.

Ощущая свою беспомощность и страх, Ким снова повернулась к Кериогу. И увидела, что Бальрат на ее руке мерцает. Это она тоже понимала: дождь, который ей только что показали, был актом войны, и Камень Войны среагировал на него. Она незаметно повернула кольцо внутрь камнем и сжала кулак, чтобы его не заметили.

— Ты хотела знать, что сделали гномы, теперь ты знаешь, — сказал Кериог тихим, угрожающим тоном.

— Не все гномы! — возразила она и с трудом села, задохнувшись от боли. — Послушай! Я знаю об этом больше тебя. Я…

— Не сомневаюсь, что ты знаешь больше, раз путешествуешь вместе с одним из них. И ты мне все расскажешь прежде, чем мы с тобой покончим. Но первым будет гном. Я очень рад, что он не умер, — сказал Кериог.

Ким резко повернула голову. И невольно вскрикнула. Брок застонал, слабо шевельнул рукой. Не думая об опасности, она подползла, чтобы помочь ему.

— Мне нужна чистая ткань и горячая вода! — крикнула она. — Быстрее!

Никто не двинулся с места. Кериог рассмеялся.

— Кажется, ты меня не поняла, — сказал он. — Я рад, что он не умер, потому что собираюсь убивать его очень медленно.

Ким уже не могла ненавидеть, как не могла удержаться от жалости к одному из тех, чей народ подвергался сейчас полному уничтожению. Но в то же время она не могла позволить ему совершить задуманное. Он подошел ближе, достал кинжал. Ким услышала тихий, почти деликатный ропот предвкушения среди наблюдающих за ними разбойников, большинство из которых были родом из Эриду. От них пощады ждать не приходилось.

Ким снова повернула кольцо камнем наружу и высоко подняла руку с кольцом.

— Не трогайте его! — крикнула она так сурово, как только смогла. — Я — Ясновидящая Бреннина. Я ношу на пальце Бальрат, а на запястье — подаренный магом камень веллин!

И еще она была дьявольски слаба, и бок ее болел зверски, и она представления не имела, как остановить их.

Кериог, казалось, все это почувствовал, или его так разъярило присутствие гнома, что остановить его было уже невозможно. Его тонкие губы под бородой и татуировкой слегка улыбнулись.

— Мне он нравится, — сказал он, глядя на Бальрат. — Красивая игрушка, я его с удовольствием буду носить те часы, которые нам остались, пока дожди не продвинутся на запад и все мы не почернеем и не умрем. Но сначала, — пробормотал он, — я очень медленно буду убивать гнома, а ты смотри.

Она не сможет его остановить. Она — Ясновидящая, призывающая. Буревестник в ветрах войны. Она способна разбудить силу и собрать ее, и иногда, чтобы этого достичь, она может вспыхнуть алым пламенем и перелететь из одного места в другое, из одного мира в другой. У нее две души, а на пальце и в сердце — бремя Бальрата. Но она не может остановить одного человека с кинжалом, не говоря уже о пятидесяти, доведенных до безумия горем, и яростью, и сознанием приближающейся смерти.

Брок застонал. Ким чувствовала, как его кровь пропитывает ее одежду, вытекая вместе с жизнью из головы, лежащей на ее коленях. Она в упор посмотрела на Кериога и сделала последнюю попытку.

— Послушай меня…

— А ты смотри, — повторил он, не слушая ее.

— Лучше не надо, — произнес Дальридан. — Оставь его в покое, Кериог.

Бородатый резко обернулся. Его темное лицо вспыхнуло от странного удовольствия.

— Ты меня хочешь остановить?

— Мне это не понадобится, — спокойно ответил Дальридан. — Ты же не дурак. Ты слышал, что она сказала: Ясновидящая Бреннина. С кем еще и как еще мы отвратим то, что надвигается на нас?

Казалось, Кериог его почти не слушает.

— За гнома? — оскалился он. — Ты готов заступиться за гнома? — Голос его поднялся до высоких тонов, в нем звучало недоверие. — Дальридан, это назревало между нами уже давно.

— Ничего не назревало. Ты только прислушайся к голосу разума. Я не стремлюсь к власти, Кериог. Только…

— Только ты указываешь вожаку, что он может делать и чего не может! — злобно воскликнул тот. На мгновение все застыло, затем рука Кериога взлетела, и в воздухе мелькнул брошенный кинжал.

Он пролетел над плечом Дальридана, потому что тот нырком упал, перекатился и снова оказался на ногах тем одним движением, которое на Равнине уже тысячу лет тренируются выполнять на полном скаку. Никто не видел, как он выхватил свой кинжал и как он его бросил.