Логическая история цивилизации на Земле. Дополнительные доказательства моей теории (Часть 1) - Борис Синюков

Освобождение от крепостного права — это тоже веха. Притом, с целью тоже сделать как лучше. И опять получилось как всегда. Тут — то в чем дело? Да в том же самом. Закон — то хоть и один по каждому поводу, но действует он как дышло, куда повернул, туда и вышло. Разница с крепостным правом состояла в том, что раньше законов равных для всех не было, теперь — были. Но действовали они все равно не равно для всех. Особенно интересно получилось с юриспруденцией и водкой. Дав много прав народу, тут же их начали отбирать, и отбирали, пока все не отобрали в смысле равенства перед законом. А водку так заставляли пить, что Россия буквально восстала против водки, произошло так называемое трезвенное движение. Велика беда, тут же пригласили войска как сегодня в Чечню и все это «движение» тут же задавили, сослав зачинщиков в Сибирь.

Тут подоспел капитализм, примерно такой как в Англии был при луддитах. Без грабежа народу можно было жить только в Сибири, и то — подальше от Транссибирской магистрали. Выпустив свой первый паровоз через сто лет после англичан, Россия посчитала себя великой индустриальной державой, и тут же бросила весь свой нарождающийся капитализм на вооружение. Точно так же, как после Второй мировой войны. Только здесь уж был социализм, брошенный на вооружение. Налоги брали такие, что без взяток чиновникам их невозможно было заплатить. Народ опять стал беднеть. Коррупция была примерно такая же, как сейчас. Народ заволновался, ему тут же урезали права, а суды заставили действовать по формуле «дышла». Но винтовок, кораблей и пушек было много, а солдат — еще больше. Только никто из правителей не догадался, что солдаты уже не хотят воевать. И пошла диспропорция: правители много о себе думали, но мало знали ситуацию. Последовала Цусима. К 1913 году народу дали подышать, чтобы пришел в себя, наелся и захотел воевать. Но не дождались немного: убили в Сараеве кронпринца. И морально неготовых еще солдат снова послали воевать.

Власть взяли коммунисты. В общем — то, они сначала как всегда тоже хотели хорошо народу сделать. Точно так же как в будущем 1991 году. И даже заменили сгоряча способ азиатского производства. Но так как он был только в книжках, а Россия была сплошь неграмотна, то не с того начали, с чего следовало бы начать. Начать надо было не со способа производства, а с того, с чего начал Моисей: с отделения литургии (в данном случае коммунистическая мораль) от юриспруденции. И поставить во главу угла гражданский закон и, особенно его исполнение, равное для всех. Способ азиатского производства даже не надо было менять, сразу и вдруг как подъем солдат в казарме. Он сам собой превратился бы в западный способ при торжестве закона. И в первую очередь надо было посадить по тюрьмам всех судей и прокуроров, затем — больших начальников за самые мельчайшие правонарушения. Вместо закона начал действовать произвол исполнителей закона. И социализм уже тогда можно было бы закончить, так как у него не было будущего. У беззакония вообще нет будущего, хотя оно и держится чуть ли не на половине земного шара.

Все эти кратковременные периоды характеризуются одним и тем же, несмотря на разные названия. Азиатский способ производства никак не удается преодолеть. Ничем другим как глупостью правителей и элиты объяснить это нельзя. Глупостью и леностью. Леностью и жестокостью. Хотя все начинается с жестокости: мне и только мне и пусть все подохнут, в том числе и страна. Недаром властители говорят: после нас — хоть потоп. Народ так никогда не говорит, даже на «кухнях». Поэтому из триумвирата действий с собственностью здесь царствует только владеть и пользоваться. Распоряжаться уже лень. Доступность всем владеть способствует лени. Лень — глупости, так как ум в широком понимании и действии — это на 90 процентов настойчивая учеба. Владеть и пользоваться без ума — усиление жестокости: все отобрать и сожрать, жалость — не нужна. Отсутствие ума — не заглядывать в перспективу. Недаром в России как только ее правители и элита почувствуют и уверятся в том, что они очень сильны — случается облом, и чем сильнее эта уверенность — тем сильнее облом. Дураки не любят умных, они их стесняются, а стесняться много думающим о себе дуракам — еще стыднее, до ненависти. Умных правителей в истории Руси — единицы, по — дурацки хитрых — остальные. И если в истории подлого до последней степени Ивана Калиту расписывают как героя, «собирателя Руси», то, что еще можно тут добавить?

Итак, владеть и пользоваться. И собственностью, и людьми, их духом, нравственностью, любовью к родным краям, их изворотливостью в выживании. Раньше пользоваться людьми, своими согражданами, можно было по закону, совершенно людоедскому закону, даже худшему, чем людоедский закон. Ибо по классическому людоедскому закону тебя съедят один раз, а по закону «азиатского способа производства» тебя едят всю твою жизнь, откусывая ежедневно по кусочку и сокращая саму ее продолжительность. Теперь на бумаге закон есть, чтобы показать его в Европейском союзе, но в жизни его нет.

Чтобы владеть и пользоваться ума не надо, нужна жестокость и сила. Поэтому вся власть построена именно на этом. Миллионами гнать на войну, не раздумывая о потерях. Загонять ничего не знающих солдат тысячами собирать уран в ведра, а потом разослать их по всей стране умирать в одиночку. Загнать вместе с коровами солдат под атомный взрыв, чтобы узнать, как он подействует на воображаемого противника. Уморить десятки тысяч людей на строительстве Петербурга, и вообще на «великих стройках коммунизма». Никого не жалеть кроме себя, устраивая себе рай в Кремле, когда от голода пухнут люди и дет уже рождаются инвалидами. Целенаправленно спаивать свой родной народ, в газетах «борясь» за трезвость и издеваясь водочными очередями над народом как капающей на макушку водой, как резким светом в глаза, как криком ребенка из динамика.

Все это приводит к деградации как народа, так и правителей, чувствующих, хотя они и дураки, что край приближается. И наступает перманентная деградация, одна ступень деградации порождает еще большую ступень деградации. В богатейшей стране, где на каждого лежит в земле не по одному десятку миллионов долларов, превратили в самое почти беднейшее население на Земле.

Я не только для того приводил из «Британики» западные теории собственности, чтобы сравнить их с описанием России Поссевино, а чтобы в этом самом месте возвратиться к третьей составляющей действия с собственностью, с распоряжением ею. Наш народ, включая правителей, настолько примитивно думает об этом действии с собственностью, что кроме купить, продать, отобрать и подарить ничего об этом действии не знает. Но это знал еще первый еврей, который выдумал от трудностей и безысходности жизни саму торговлю. Но уже в 17 веке на Западе сообразили и узаконили «соединение труда с собственностью, чтобы получить еще большую собственность» и сказали, что эта новая собственность является «естественным правом человека», совершившего ее. И государство обязали это право защищать.

Так вот, оказывается, что распоряжение собственностью является самым важным элементом в триумвирате. Это совершенно волшебное действие, построившее западный мир. В этом распоряжению собственностью сосредоточены тысячи скрытых возможностей, совершенно неочевидных. Здесь миллионы вариантов сделать новую более высокую собственность. Только какой дурак будет это делать за железку на грудь, за бумажку — грамоту, за «спасибо» царя — такого же дурака? И именно поэтому России не помогли за 500 лет с довольно точной историей ни огромные пространства, ни черноземы, каких больше нет в мире, ни совершенно необозримые запасы в земле самых дорогих и редких полезных ископаемых, ни самая высокая в прошлом рождаемость детей, их всех, десятками миллионов за раз, погубили в войнах.

Надо ли объяснять, почему? Распоряжаться собственностью должно все население, хотя только десять процентов людей ей распоряжаться умеет. Но наперед ведь никто не знает, кому именно это дано богом? Поэтому распоряжаться и должны все. А при азиатской формации собственностью, притом совершенно гигантской, может распоряжаться какой — нибудь выживший из ума царь или генеральный секретарь. И больше никто в целой стране от Кенигсберга до Чукотки. Более того, жестокость и ненависть, жадность и дурость, леность и жажда личных наслаждений правителей и элиты выкачивают из народа всю его собственность, оставляя ему только штаны и ежедневное скудное пропитание. И народ совершенно лишается возможности что — то сделать для себя, он даже не может переехать, чтобы подыскать себе место под солнцем, более теплым. Он должен расти и сгнить как дерево там, где родился.

Человек в десятках поколений научился выживать в таких условиях. И он прекрасно знает, где и как его обманывают, угнетают. И он научился изворачиваться, чтобы выжить. Изворачиваться — значит хитрить, поступать против природной совести, которая есть даже у кошки. И тут наступает на него наше русское «дышло», характеризующее не столько русский закон, сколько его исполнение.