Беспощадный. Не русские идут - Василий Головачев

– Что?!

– Мы летели на таком на Вилюй, – сказал Хан.

– Тот был не такой.

– А эти такие, – пожал плечами Хан. – Командир, они случайно не в рабочем состоянии?

– Они тёплые, значит, в рабочем. Но как открыть хотя бы один, я не… – Тарасов не договорил.

Раздался звонкий щелчок, и борт ближайшей линзы прочертила тонкая чёрная линия, образовав контур многоугольника. Этот многоугольник стал выпуклым и выпал наружу, превратившись в своеобразный пандус.

– Шоб я вмер! – хрипло проговорил Хохол.

Тарасов, бросив подозрительный взгляд по сторонам, подошёл к пандусу, сжал в ладони рукоять пистолета-пулемёта.

– Неплохая нервная чувствительность у аппарата. Подождите здесь.

– Давай лучше я… – заикнулся Нос.

Хан предупреждающе тронул его за рукав, прижал палец к губам.

Все взялись за оружие.

Тарасов скрылся в тёмном проёме входа, там вспыхнул неяркий жёлтый свет.

Потянулись секунды ожидания.

Из ближнего конца пещеры вдруг послышался шум скатывающихся камней, скрип и вопль, закончившийся тяжёлым шлепком и новым воплем.

Оперативники направили стволы пистолетов-пулемётов на тёмный провал. Из него выросла тень и превратилась в Доктора.

Нос захохотал.

– Явление Баргузина народу! Ты что, полез вниз без страховки и свалился?

– Попробовал бы ты спускаться по тонкой бечёвке без зажимов, – пробурчал Доктор, стаскивая с рук дымящиеся рукавицы. Поморщился, растирая ушибленные колени. – Что тут у вас?

– Командир пошёл в разведку.

– Куда?

– Внутрь энлоида.

– Так это всамделишные «летающие тарелки»? – Доктор забыл о своих ушибах, с любопытством обошёл три «стеклянно-молочные» линзы. – Мать моя женщина! Никогда не думал, что увижу «тарелки» так близко.

– Ещё один Фома-неверующий. – Нос посмотрел на Хана. – Что-то долго его нету. Я бы проверил.

– Сказано – ждать.

– А если там засада?

– Ага, мертвецы с косами в туалетах засели, – хмыкнул Хохол. – Ждут, когда кто-нибудь войдёт.

– Почему мертвецы?

– Кто ещё? Этим аппаратам тыщи лет.

– Ну и что? В них могут сидеть и современные охранники.

– Охранники встретили бы нас на подходе к залу.

Пандус, по которому Тарасов проник внутрь энлоида, внезапно поднялся и закупорил входное отверстие.

Энлоид засветился по всей поверхности, с его выпуклостей сорвались на пол змеистые фиолетовые молнии, заставив оперативников попятиться.

Затем громадная линза легко подскочила над блинообразным возвышением сразу на метр, повисела, покачиваясь, словно решая, что делать дальше, и нырнула в дальний конец пещеры, чудом увернувшись от центральной колонны.

– Командир! – кинулся за линзой Доктор.

– Успокойся, псих, – остановил его Хан.

– Вы что, не понимаете?! Его похитили!

– Никто его не похищал, он просто учится управлять этой машиной.

Доктор разжал руку, держащую оружие, сказал уже спокойней:

– Так же убиться можно!

Энлоид вернулся, сделал два пируэта, избежав встречи со сталагмитами потолка и торчащими из стен глыбами, мягко сел на прежнее место.

В борту проявился многоугольник люка, выпал языком пандуса.

Из люка выглянул Тарасов, оглядел лица оперативников, выражавшие разные чувства пополам с тревожным ожиданием, подмигнул:

– Прошу занять места согласно купленным билетам, леди и джентльмены. Вимана отправляется в путь.

– Ты заставил её слушаться? – недоверчиво спросил Доктор.

– Не сразу, но мы поняли друг друга.

– Кто – мы?

– Я и бортовой комп. Ну, или автопилот. Хрен его знает, как он называется. Проходите, только не цепляйтесь за выступы, их тут много, да и тесно.

Тарасов скрылся в люке.

Переглянувшись, бойцы последовали за ним.

Короткий коридорчик, стены которого поросли крупной рыбьей чешуёй – с виду, привёл их в полусферическую кабину с тремя стульчиками, вырастающими из пола. Стены кабины отливали тусклым золотом, а пол был тёмно-коричневым и напоминал лужу пролитого кофе. К ногам, правда, он не прилипал.

В кабине стоять во весь рост было нельзя. Судя по всему, предназначалась она не для человеческого экипажа. Группа уместилась в ней с трудом, при том что Тарасов занял одно из сидений, выделявшееся размерами.

– Ну, поехали?

– Куда? – пробормотал Хохол, едва справляясь с нервным ознобом.

Впрочем, остальные испытывали то же самое.

– Я звонил ещё наверху князю, он предложил исследовать тоннель, если удастся в него спуститься.

– Это пещера, а не тоннель.

– В принципе, это древняя автостоянка или терминал, которыми заканчиваются многие тоннели, идущие из-под океана на материки.

– Откуда ты знаешь?

– Мне доверены кое-какие секреты. Так вот, Опухоли как раз и обозначили выходы таких тоннелей, а мы попали в один из них. Нас потому и пытались убрать, чтобы мы не смогли добраться до терминала.

– Кто?

– Какая разница? Слуги жрецов, хранящих тайны гиперборейского наследия. Там, за колонной, есть ход, вимана пролезет. Идём дальше?

– Я бы всё же не стал рисковать, – нервно облизнул губы Хохол. – За тысячи лет от вашего наследия ничего не осталось.

– Сохранились же виманы? – возразил Доктор.

– Итак, решайте.

– Идём! – вскинул вверх кулак Доктор.

– Егор?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Нос.

– Резван?

Хан молча кивнул.

– Я тоже пойду, – с тяжким вздохом проговорил Хохол. – Куда ж вы без меня?

– Отец родной! – с чувством обнял его за плечи Доктор. – Даже подумать страшно, что мы будем без тебя делать.

– Не издевайся.

– Да я серьёзно. – Доктор повернул голову к Тарасову. – Чего стоим?

Стены кабины вдруг стали зыбкими и растаяли. Показалось, что пассажиры в самом деле очутились под куполом пещеры без всякой защиты.

Хохол даже привстал:

– М-мать вашу! Что случилось?

– Спокойно, граждане, спокойно, включилась визуальная система ориентации, – сказал Тарасов. – Всё работает как часы. Взлетаем.

Снаружи вспыхнул свет, мгновенно разлетевшийся по стенам и потолку миллионами крохотных радуг.

– Ох ты ё моё! – выговорил Нос. – Что это?

– Прожектор, – ответил Хан.

– Нет, я о свечении.

– Не знаю, может, это кристаллы хрусталя или полевого шпата.

– Отломать бы парочку.

– Зачем?

– Привёз бы своей любимой женщине.

Пол под виманой провалился вниз, справа мелькнула колонна, опасно навис над головой клыкастый потолок.

Аппарат двигался, причём быстро, скачками, но люди внутри ничего не почувствовали, законы инерции в кабине не работали.

Впереди раскрылась широкая глотка тоннеля.

– Не врежься, – севшим голосом проговорил Хохол.

– Он маневрирует в автоматическом режиме, – успокоил его Тарасов. – Я только даю указание, куда лететь.

– Каким образом?

– Думаю, он читает мысли.

– Биоуправление?

– Скорее, телепатическое.

– Наши учёные тоже достигли результатов в этом направлении, – сказал Доктор. – Я читал, что уже созданы опытные образцы бесконтактных операторов.

– Ты забываешь, что сейчас мы пользуемся техникой, – сказал Нос, – созданной тысячи лет назад.

– Что ж тут особенного? Новое – это хорошо забытое старое. Люди просто не научились ещё консервировать свою технику, чтобы она сохранялась тысячи лет.

Вимана углубилась в тоннель.

Оперативники примолкли, разглядывая проплывающие мимо гладкие складчатые стены, бросающие блики от луча прожектора.

Коридор был широким и овальным в сечении. Каким образом он сохранялся в первозданном виде так долго, было непонятно, так как ни поддерживающих колонн, ни тюбингов, используемых людьми при прокладке тоннелей метро, бойцы не заметили. По-видимому, прокладчики тоннеля пользовались какими-то особыми технологиями, позволяющими содержать подземные коммуникации без видимого крепежа.

Пролетели с десяток километров.

Тоннель пошёл под уклон, погружаясь, очевидно, под ложе Карского моря, прямой, как ствол карабина.

Зашевелился Хохол.

– Долго мы ещё будем путешествовать по-пустому?

– Пока не доберёмся куда-нибудь, – ответил возбуждённый Доктор.

– Это куда же?

– Да какая тебе разница? Вдруг найдём клад.