Охотник за смертью. Честь - Саймон Грин

– Да, теперь я понимаю, почему тебе не предложили стать одной из Славных Сестер. По сравнению с ними ты – ангел кротости и спокойствия, – усмехнулся Оуэн. – Что до меня, то встреча с этой дамочкой значительно подняла мой боевой дух. Достаточно будет напустить ее на врага, а самим держаться сзади, на безопасном расстоянии.

Они поспешили за сестрой Марион, сохраняя, однако, значительную дистанцию, и вскоре вновь оказались у главного здания Миссии, по пути встретив Миднайт и Бонни. Вкус сестры Марион по части нарядов привел Бонни в неописуемый восторг. Миднайт же ограничилась весьма прохладным приветствием. Несколько особенно любопытных колонистов хотели пройти вслед за ними в двери главного здания, но сестра Марион доходчиво объяснила, что им тут делать нечего. Один из колонистов имел глупость слишком громко выразить свое недовольство и при этом был недостаточно вежлив. Сестра Марион незамедлительно наградила его крепкой затрещиной. Все прочие зеваки немедленно вспомнили, что их ожидают срочные дела, и торопливо удалились. Сестра Марион провела гостей внутрь, оставив злополучного колониста лежать на земле и вспоминать правила хорошего тона.

Как и можно было предположить, трапеза оказалась почти исключительно вегетарианской. Дополнением к растительной пище служили белковые кубики и несколько бутылок довольно подозрительного на вид синего вина местного производства. Оуэн так и не сумел определить, что именно лежит у него на тарелке. Это несколько настораживало, особенно учитывая, что их собственные попытки найти в местных джунглях что-нибудь съедобное окончились неудачей. Однако Оуэн отважно принялся за еду и, перемалывая челюстями один неприятный сюрприз за другим, издавал нечленораздельные звуки, которые должны были изображать восхищение кулинарными талантами хозяйки. Все, что Оуэн сумел проглотить, он обильно залил вином, которое, к его немалому удивлению, оказалось весьма приемлемым, хотя и забористым. Все, за исключением Муна, отдали вину должное. Сама мать Беатриса пила его стакан за стаканом, точно воду. Гости поначалу были удивлены, но, встретившись с предостерегающим взглядом сестры Марион, воздержались от каких-либо замечаний. В конце концов, быть святой – нелегкое занятие, и время от времени святым тоже необходимо расслабиться.

Запихнув наконец в себя содержимое тарелки, Оуэн вздохнул с облегчением. В глубине его души еще теплилась надежда на приличный десерт. Увы, он слишком переусердствовал с одобрительными звуками. Мать Беатриса, увидев, что тарелка Оуэна пуста, немедленно наполнила ее вновь. Губы Оуэна исказила мученическая гримаса, однако он собрал волю в кулак и вновь взялся за еду. Пережевывая нечто, по вкусу напоминающее морские водоросли, он прислушивался к голосу матери Беатрисы, повествующей об истории колонии. Это помогало не думать о том, что же он все-таки ест.

Первоначально Миссия представляла собой всего лишь госпиталь и прилегающее к нему кладбище. Их устроили посреди джунглей, на участке, расчищенном при помощи энергетического оружия и огнеметов. Джунгли оказались на редкость упорными, и территорию приходилось каждый день освобождать от новых растений, пытавшихся ее захватить. Здесь же располагалась площадка, достаточно просторная для посадки или взлета одного космического корабля. Смертность среди колонистов в то время была чрезвычайно высокой. Зловещий диагноз и пугающие проявления болезни, ссылка на Лакриме Кристи – мало кто мог вынести столько потрясений сразу. Люди, попав в колонию, отказывались от борьбы и предпочитали смерть жизни с ее мучениями.

Прокаженным приходилось самим хоронить своих мертвецов, нога здорового человека никогда не ступала на их планету. Кладбище быстро переполнилось, и колонисты позволили джунглям его захватить. За одну ночь растения пожрали все мертвые тела, оставив только надгробные камни с именами и датами. Никто не огорчился, все знали: прокаженные прибывают на Лакриме Кристи лишь для того, чтобы умереть.

Мать Беатриса в корне изменила ситуацию. Устав от компромиссов и тонких политических интриг, без которых не могла существовать Церковь, даже и обновленная, она подобрала людей, имевших и склонность, и талант к подобной деятельности, и передала в их руки бразды правления. Сама же направилась на Лакриме Кристи, дабы вернуть надежду тем, кто давно ее лишился.

Ей и в голову не приходило, что, рискуя жизнью ради людей, на которых всем наплевать, людей, от которых отвернулось человечество, она совершает на редкость смелый и благородный поступок, достойный восхищения. Более того, она вовсе не считала, что приносит себя в жертву. Она прибыла туда, где в ней нуждались, туда, где она имела возможность творить добро.

Такова была святая Би.

Она сумела передать прокаженным свою спокойную решимость не сдаваться под гнетом обстоятельств и не впадать в отчаяние. Она вернула им чувство человеческого достоинства и внушила, что они способны жить полноценной жизнью и наслаждаться всеми ее радостями.

Прокаженные работали изо всех сил, потому что видели – она работает еще больше. Они поверили в себя, потому что поняли – она верит в них. Они создали на своей планете настоящую колонию. Новые поселения отвоевывали жизненное пространство у джунглей. Конечно, жизнь прокаженных была трудна, но все же это была жизнь, а не медленное умирание. Все шло хорошо. До тех пор, пока на Лакриме Кристи не явились хэйдены.

Обреченно работая челюстями, Оуэн исподтишка рассматривал мать Беатрису, словно пытаясь увидеть сияющий вокруг ее головы нимб или отблески сжигающего ее изнутри священного огня. Но святая Би по-прежнему казалась ему самой обыкновенной женщиной, спокойной и уравновешенной. Правда, в ней чувствовалось нечто, невыразимое словами, нечто... неодолимо привлекающее взоры и сердца. Возможно, он и сам подчас производит на людей подобное впечатление, пронеслось в голове у Оуэна. Тут он краем уха уловил, что сестра Марион нападает на мать Беатрису, и прислушался. Сестра Марион никому не давала спуску, в том числе и святой Би.

– Если вы по-прежнему будете тащить весь этот неподъемный воз, вскоре сами окажетесь на койке в лазарете, – сердито заявила сестра Марион. За обедом она не сняла свою остроконечную шляпу, и длинные ленты выразительно подрагивали. – Вы работаете во много раз больше, чем любой из здешних бездельников, и пытаетесь доказать кому-то, что человек может обходиться вообще без сна. Если так будет продолжаться дальше, вы просто свалитесь с ног. А если рассчитываете, что я сумею вас заменить, то ошибаетесь. Я могу управиться с повязками и суднами, но вести с этим сбродом душещипательные разговоры, пожимать им руки и утирать слезы – благодарю покорно.