Неандертальский параллакс - Роберт Сойер

Йоркский университет, Нейтринная обсерватория Садбери и шахта «Крейгтон» существуют в действительности. Однако все персонажи книги — целиком и полностью плод моего воображения. Они не имеют никакого сходства с людьми, которые на самом деле занимают те или иные посты в этих или иных организациях.

Гибриды

Ллойду и Ивонн Пенни

замечательным человеческим существам

От автора

Нейтринная обсерватория Садбери, шахта «Крейгтон» корпорации «Инко», Лаврентийский университет (включая Группу нейрологических исследований) и Йоркский университет существуют в действительности. Однако все персонажи книги — целиком и полностью плод моего воображения. Они не имеют никакого сходства с людьми, которые на самом деле занимают те или иные посты в этих или иных организациях.

Межмировой «Кто есть кто»

Барасты (Homo neanderthalelnsis):

Понтер Боддет — квантовый физик (поколение 145)

Жасмель Кет — старшая дочь Понтера (147)

Мега Бек — младшая дочь Понтера (148)

Адекор Халд — квантовый физик (145)

Лурт Фрадло — партнёрша Адекора, химик (145)

Даб Лундай — сын Адекора (148)

Бандра Толгак — геолог (144)

Гарб — партнёр Бандры (144)

Хапнар — старшая дочь Бандры (146)

Дрэнна — младшая дочь Бандры (147)

Вессан Леннет — генетик (144)

Лонвес Троб — изобретатель (138)

Глексены (Homo sapiens):

Мэри Воган — генетик, «Синерджи Груп»

Кольм О’Кейси — проживающий отдельно муж Мэри

Джок Кригер — директор «Синерджи Груп»

Луиза Бенуа — физик, «Синерджи Груп»

Рубен Монтего — штатный медик на шахте «Крейгтон»

Вероника Шеннон — нейробиолог, Лаврентийский университет

Кейсер Ремтулла — генетик, Йоркский университет

Корнелиус Раскин — генетик, Йоркский университет

Вера в Бога часто указывалась как не только величайшее, но и полнейшее из всех различий между человеком и низшими животными.

Чарльз Дарвин, «Происхождение человека»[107]

И потом учтите, бог вовсе не бесконечен, как утверждают католики. Он действует в радиусе шестисот метров, на краях он приметно слабеет.

Карел Чапек, «Фабрика абсолюта»[108]

Род человеческий по-прежнему делится на два вида: склонное к «созерцанию» меньшинство и чуждая ему масса, да посредине некая прослойка из гибридов.

Джон Голсуорси, «Сдаётся внаём»[109]

Глава 1

Мои дорогие американцы и все люди этой версии Земли. С огромным удовольствием я обращаюсь к вам этим вечером с моей первой речью в качестве вашего нового президента. Я хочу поговорить о будущем нашего вида гоминид, вида, известного как Homo sapiens — люди мудрости…

— Мэре, — сказала Понтер Боддит, — для меня большая честь представить тебя Лонвесу Тробу.

Мэри привыкла думать о неандертальцах как о расе крепышей — «коренастых шварценеггеров», как их окрестила «Торонто Стар» благодаря их невысокому росту и чрезвычайной мускулистости. Поэтому она испытала шок при виде Лонвеса Троба, тем более что тот стоял рядом с Понтером Боддетом.

Понтер принадлежал к неандертальскому поколению 145, что означало возраст 38 лет. Его рост был пять футов восемь дюймов[110] — выше среднего для мужчин своего вида, а его мускулатуре позавидовал бы любой бодибилдер.

Лонвес же Троб был одним из немногих ныне живущих представителей поколения 138 — то есть дожил до совершенно невообразимого возраста 108 лет. Он был костляв, хотя и по-прежнему широкоплеч. У всех неандертальцев была светлая кожа — это был народ, приспособленный к холодному климату — но у Лонвеса она стала практически прозрачной, так же, как и немногие сохранившиеся у него на теле волосы. И хотя его голова демонстрировала набор стандартных неандертальских особенностей — низкий лоб, надбровная дуга с двойным изгибом, массивный нос, квадратная челюсть без подбородка — она была совершенно лишена волос. Понтер, в отличие от него, на голове имелась довольно большая копна светлых волос (как и у всех неандертальцев, разделённая пробором ровно посередине) и густая светлая борода.

И всё же самой поразительной особенностью двоих неандертальцев, стоящих перед Мэри Воган, были глаза. Радужки Понтера были золотистыми; Мэри обнаружила, что способна смотреть в них, не отрываясь, бесконечно долго. А радужки Лонвеса оказались сегментированными, механическими: его глаза были шариками полированного металла с сочащимся из-под центральной линзы синевато-зеленоватым свечением.

— Здравый день, учёный Троб, — сказала Мэри. Она не протянула руки — у неандертальцев такого обычая не было. — Для меня честь познакомиться с вами.

— Не сомневаюсь, — сказал Лонвес. Он, конечно, говорил на языке неандертальцев — он у них был только один, и поэтому никак не назывался — но его имплант-компаньон переводил его речь, воспроизводя английский перевод через внешний динамик.

И то был всем компаньонам компаньон! Мэри знала, что Лонвес Троб сам изобрёл эту технологию во времена своей молодости, в году, который народ Мэри называл 1923-м. В признание тех благ, которые принесли компаньоны народу неандертальцев, Лонвесу Тробу был подарен компаньон с полностью золотой лицевой панелью. Он был вживлён на внутреннюю сторону левого запястья — левши среди неандертальцев были редки. В отличие от него компаньон Понтера имел лицевую панель из стали и рядом с аппаратом Лонвеса выглядел дешёвкой.

— Мэре — генетик, — сказал Понтер. — Во время моего первого посещения их версии Земли она доказала, что я генетически принадлежу к виду, который они называют неандертальцами. — Он протянул руку и взял ладонь Мэри в свою широченную лапищу с короткими пальцами. — Более того, это женщина, которую я люблю. Мы намерены в ближайшее время вступить в союз.

Взгляд механических глаз Лонвеса упёрся в Мэри; их выражение было невозможно прочитать. Мэри непроизвольно перевела взгляд на окно своего офиса на втором этаже старого особняка в Рочестере, штат Нью-Йорк, который занимала «Синерджи Груп». За окном серая поверхность озера Онтарио уходила за горизонт.

— Ну-у, — сказал Лонвес, или, по крайней мере, так его золотой компаньон перевёл резкий звук, который он издал. Но его тон тут же смягчился, и он перевёл взгляд на Понтера. — А я-то думал, что это я много делаю для налаживания межкультурного взаимодействия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});