Горицвет - Яна Долевская

Еще Верзевел отчетливо понимал, что Эрингор изнуряет себя, что он продолжает родовое служение, находясь на пределе возможностей. Знали об этом, само собой, и все посвященные в Таврионе. Сколько могло продолжаться такое положение вещей, не известно. Возможно, еще довольно долго, потому что твердый характер Эрингора, выпестованный суровыми наставниками Закрытой Школы Ордена и закаленный с ранних лет благородным бременем избранничества, не позволил бы ему сдаться без упорной борьбы. Как вдруг миссия Ордена в Открытой стране столкнулась с куда более серьезным препятствием.

XV

На сей раз, речь зашла об обстоятельствах, не зависящих от чьей-либо воли, личного выбора или колебаний эйя-субстанции. На протяжении двух последних лет данные всех наблюдений в районе первой и второй точки выхода из тоннелей, контрольные измерения и анализирующие их сводные приносили удручающую статистику. Резкое ухудшение вита-показателей биосистемы шло параллельно с ухудшением душевного и физического состояния всех тавриеров, задействованных в эксперименте. Живительное пространство тоннелей непрерывно сужалось, поступление через них концентратов подпитывающей эйя-энергии день за днем уменьшалось. Периоды воплощений в живые существа, комплиментарные системе, становились вынужденно более и более продолжительными, и значит, усугубляли тяжесть воздействия на организмы, пришедшие из иной энергетической среды. Число задействованных в миссии Ордена пришлось сократить сначала вдвое, потом — еще на треть. Условия Открытой Страны становились категорически непригодными для пребывания в ней тавров. Вот о чем, в конечном счете, говорили результаты измерений на кольцевых станциях, о которых сообщил Эрзевил Дарр, и вот к чему склонялся в своем обращении Командор Ордена: тавриеры больше не могли продолжать служение, и значит, не могли дольше препятствовать антипроцессу, неотвратимо набиравшему силу в Открытой Стране.

Положение, в самом деле, было критическим, угрожающим, но только для одного Эрингора, единственного из всех, это положение становилось по-настоящему безысходным. Кроме него самого из рыцарей Ордена об этом догадывался лишь Верзевел Вуд и, догадываясь, заранее знал, что для него самого предстоящий выбор будет необратимым.

Сейчас он смотрел в такое знакомое и как будто по-новому освещенное лицо Наместника. Обводил взглядом своих друзей, когда-то таких жизнерадостных и стойких, а теперь удрученных и растерянных. Вбирал глазами матовое свечение накрывшего их защитного шатра, и необыкновенно острая потребность разорвать это подавленное молчание, это нависшее над ними всеми чувство проигранной битвы, подспудно созрев, обратилась в неожиданные, но, наверное, совершенно неизбежные слова.

— Полагаю, мне будет позволено дополнить сообщение благородного Дарра, — сказал он, поднимая глаза на Эрингора и принимая как знак сдержанного одобрения едва заметный наклон его головы. — Разумеется, окончательные выводы о причинах всех перечисленных явлений сделают в исследовательском Центре, но, мне думается, будет ошибкой не назвать своими словами то, о чем непрестанно размышляет каждый, ну, или почти каждый из рыцарей. Не правда ли, эти раздумья касаются природы сознания здешних аборигенов, называющих себя людьми?

— Сэр Верзевел, — спокойно прервал его Эрингор, — ваши предположения на этот счет представляются мне в данный момент неуместными.

Верзевел замолчал, он должен был подчиниться и отступить с достоинством, как полагалось. Но среди рыцарей, собравшихся под матовыми пологами защитного купола, вопреки ожиданию Верзевела, сам собой пробежал невнятный разрозненный гул. Вперед выступило сразу несколько тавриеров и один из них, жесткий и прямой, как ствол дерева, по имени Урнкрефел Крой — командир первого унка (структурной единицы Ордена) уподобившись в почтительной сдержанности своему Командору, произнес:

— Милорд, я считаю, экстренность обстоятельств извиняет нашу теперешнюю, несколько вольную манеру обращения, но ваш гард, сэр Верзевел Вуд, совершенно прав — мы все так или иначе размышляем о причинах. Мы все думаем, почему получилось так, а не иначе. Мы все, я уверен, в меру доступной нам информации, пытаемся разобраться, что к чему. Возможно, наши выводы ошибочны, а предположения ложны, но будет лучше, если мы выскажем их здесь и сейчас. Пусть Верзевел Вуд говорит.

— Да, да, пусть… Пусть Верезевел скажет, — послышалось еще несколько голосов.

— Вы сказали, «почему так, а не иначе?» — будто не замечая поднявшегося шума, задумчиво переспросил Эрингор и, не меняя тона, добавил: — Хорошо, пусть сэр Верзевел договорит. Выслушаем его.

Гул быстро затих и Верзевел Вуд, одновременно ободренный поддержкой друзей и смущенный снисходительностью патрона, снова сделал шаг вперед.

— Я остановился на том, что размышления о причинах угнетения здешней биосреды неизбежно должны были натолкнуть всякого, кто хоть немного понимает, о чем у нас разговор, на природу сознания аборигенов. Поле, возникающее вокруг сегментов, затронутых разумной деятельностью, всегда на много порядков интенсивней обычных биополей. Это азбука. Такое поле всегда будет доминировать и при благоприятных обстоятельствах начнет поглощать более слабые. Что такое благоприятные обстоятельства применительно к биополю? Это отсутствие внешнего доминанта. Опять же азбучная истина. Пока внешнее, хотя бы и весьма агрессивное, воздействие оказывалось на здешнюю вита-среду ее энергия более или менее равномерно распределялась между различными компонентами. Но стоило нам усилить отток антиизлучения, — нас слишком беспокоила неподвижность, отсутствие положительной динамики системы поэтому, как вы помните, было решено придать ей свежий и мощный стимул, — стоило здешней биосреде обеспечить полный комфорт, как высокое излучение разумного сегмента стало стремительно превалировать над всеми иными, более растянутыми и менее скоординированными. А поскольку по шкале Эн Тая уровень развития этого типа сознания не превышает десятой доли единицы, стоит ли удивляться последствиям. Отрицательная витальность, саморазрушение, массовая агрессия, немотивированная ненависть, имманентная жестокость — какие еще характеристики перечислить, чтобы мои предположения стали еще убедительней? Протолюди оказались слишком опасными, хотя и невольными, соучастниками нашей миссии. Нам следовало заняться ими в первую очередь, прежде чем взламывать пояс антиизлучений.

— Верно, — поддержал замолчавшего Верзевела Урнкрефел Крой. — Что-то похожее в общих чертах вырисовывали и мы с ребятами.