Дети ночи - Вампирские Архивы

27 марта. День прошел впустую: мисс Пенклоуза с Уилсоном и его женой уехали в гости к Саттонам. Начал читать Бинэ и Ферра, «Животный магнетизм». Впечатление такое, будто глядишь в воды глубокой, таинственной реки. Обилие результатов — а причина явлений остается абсолютной тайной. Книга возбуждает воображение, но я должен быть настороже. Нельзя делать ни предположений, ни выводов — ничего, кроме неоспоримых фактов. Я знаю, что месмерический транс — реальность; знаю, что месмерическое внушение существует; знаю, что обладаю чувствительностью к этой силе. Таково настоящее положение дел.

Я завел большой новый блокнот, куда намерен заносить исключительно научные подробности.

Долго беседовал вечером с Агатой и миссис Марден насчет нашей свадьбы. Мы думаем, что летние каникулы (в самом начале) — наилучшее время для венчания. Зачем откладывать? Мне тяжела даже эта отсрочка в несколько месяцев. Ничего не поделаешь, миссис Марден права, говоря, что нужно очень многое устроить.

28 марта. Меня снова месмерировала мисс Пенклоуза. Ощущения те же, что и в первый раз, однако бесчувствие настало намного быстрее. См. данные в блокноте. А — температура в комнате, барометрическое давление, мой пульс и глубина дыхания, определенные профессором Уилсоном.

29 марта. Месмеризация снова прошла успешно. Подробности в блокноте А.

30 марта. Воскресенье, пустой день. Меня бесит любой перерыв в экспериментах. В настоящий момент мы занимаемся определением физических признаков легкой, полной и предельной десенсибилизации. Затем мы надеемся заняться феноменом внушения и прозрачности сознания. Бывало, что профессора демонстрировали их на примере разных женщин, в Нанси и клинике Сальпетриер в Париже. Но выйдет куда убедительнее, когда женщина использует профессора для демонстрации, причем другой профессор послужит свидетелем. И субъектом буду я — скептик, материалист! По меньшей мере я сумел показать, что моя преданность науке больше, чем стремление к личной состоятельности. Признать ошибочность собственных мнений — это величайшая жертва, которую нам приходится приносить на алтарь истины.

Мой сосед, Чарльз Сэдлер, красивый молодой человек, работающий демонстратором на лекциях по анатомии, пришел ко мне сегодня вечером, чтобы вернуть том «Архивов Вирхова», [59] который я недавно одолжил ему. Я называю его молодым, но на самом деле он годом старше меня.

— Я так понимаю, Гилрой, — сказал он, — что вы позволили мисс Пенклоуза экспериментировать над собой?

— Знаете, — продолжил он, когда я ответил утвердительно, — на вашем месте я не позволил бы ей заходить слишком далеко. Вы, конечно, сочтете меня нахалом, но все же я чувствую, что должен посоветовать вам: не имейте больше с нею дела!

Понятно, что я спросил — почему?

— Я нахожусь в щекотливом положении и потому не могу вдаваться в подробности, хотя и считаю это желательным, — сказал он. — Но мисс Пенклоуза — приятельница моего друга, и я вынужден соблюдать деликатность. Могу сказать лишь одно: я сам был объектом нескольких экспериментов этой женщины и они оставили у меня самое неприятное впечатление.

Вряд ли он рассчитывал, что я удовлетворюсь этим утверждением, и я очень постарался вытянуть из него какие-либо более точные объяснения, но успеха не добился. Не лежит ли в основе его слов ревность из-за того, что мне удалось превзойти его? Или он относится к тем людям науки, кому кажется, будто их лично оскорбили, когда факты противоречат их предвзятому мнению? Не может же он всерьез предполагать, что из-за каких-то его смутных огорчений я брошу серию экспериментов, обещающих принести богатые плоды? По-видимому, Сэдлера удручила та легкость, с которой я отнесся к его туманным предупреждениям, и мы расстались с некоторой взаимной холодностью.

31 марта. Месмеризация у мисс П.

1 апреля. Месмеризация у мисс П. (См. блокнот А.)

2 апреля. Месмеризация у мисс П. (Сфигмограмму составил профессор Уилсон.)

3 апреля. Возможно, курс месмерических сеансов оказывает неблагоприятное воздействие на здоровье. Агата говорит, что я похудел и под глазами у меня круги. Я и сам ощущаю нервозность, раздражительность, какими прежде не страдал. Малейший шум, например, заставляет меня вздрагивать, глупость студентов не забавляет, а приводит в отчаяние. Агата хочет, чтобы я остановился, но я убеждаю ее, что всякое исследование утомительно и нельзя достичь стоящих результатов, не заплатив за них свою цену. Когда она увидит, какую сенсацию вызовет статья, которую я готовлю — «О взаимосвязи между разумом и материей», — она поймет, что небольшое истощение нервов и усталость следует считать не столь существенной платой. Я не удивлюсь, если после публикации буду принят в Королевское научное общество.

Месмеризация и сегодня вечером прошла успешно. Теперь эффект достигается быстрее, и субъективные видения менее выражены. Я подробно записываю каждый сеанс. Уилсон собирается уехать в город на неделю или на десять дней, но мы не прервем эксперименты, ценность которых зависит как от моих ощущений, так и от его наблюдений.

4 апреля. Мне нужно быть начеку. В нашу работу прокралось непредвиденное осложнение. В стремлении к научным фактам я был слеп, как глупец, и не подумал о человеческих отношениях между мисс Пенклоуза и мною. Я запишу здесь то, о чем и словом не обмолвлюсь ни единой живой душе. У несчастной женщины, кажется, зародилась привязанность ко мне.

Я не стал бы утверждать подобное даже на потаенных страницах дневника, если бы обстоятельства не делали невозможным игнорировать факты. В течение некоторого времени — в общем, за последнюю неделю — я замечал кое-какие признаки, но отбрасывал их в сторону и отказывался думать о них. Ее оживление, когда я прихожу, ее печаль, когда я прощаюсь, ее готовность часто видеться со мной, выражение глаз, тон голоса — я пытался убедить себя, что все это ничего не значит, и списывал на пылкость вест-индского характера. Но вчера вечером, просыпаясь от месмерического сна, я неосознанно, невольно протянул руку и коснулся ее руки. Когда я полностью пришел в себя, мы сидели, держась за руки, и она смотрела на меня с улыбкой ожидания. И самое ужасное то, что я почувствовал желание сказать ей то, чего она от меня ждала. Каким же жалким подлецом я мог оказаться! Как бы я презирал сейчас самого себя, поддайся я этому минутному искушению! Но слава богу, мне хватило сил вскочить и броситься вон из комнаты. Боюсь, я повел себя грубо, но я не мог, нет, не мог ручаться за себя, останься я там еще хоть на минуту! Я, джентльмен, человек чести, обрученный с одной из чудеснейших девушек Англии, — и все же еще минута, и я в порыве безрассудной страсти чуть не объяснился в любви женщине едва знакомой! Она намного старше меня и к тому же калека. Одиозно, чудовищно! Однако импульс был так силен, что еще одной минуты пребывания рядом с нею хватило бы для предательства. Что это было? Я учу других тому, как работает наш организм, ничего не зная об этом сам! Было ли это внезапным выбросом с какого-то низшего уровня сознания, где таятся грубые примитивные инстинкты? Я уже готов поверить в рассказы об одержимости злыми духами, настолько властно заявило о себе то чувство.