Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Сейчас, когда лейтенанта не отвлекал бой насмерть, он замечал все эти неприятные моменты и многое другое. Эльдар провели к примитивному механическому подъемнику, который лязгал и стучал цепями при движении вверх по кораблю. Каждый раз, когда кабина преодолевала очередной уровень, звучал глухой металлический удар, и у Арадриана шумело в ушах. Он сосредоточился на людях, одетых в гермокостюмы не по размеру и вооруженных короткоствольными лазерными карабинами с химическими источниками питания; лейтенант понял это по запаху смехотворно неэффективных кислотных соединений, использующихся в зарядных батареях. Ополченцы не носили шлемов или головных уборов, на их бритых черепах виднелись татуировки, напоминающие символы Дома или клана. Что они означали, корсару известно не было.

Солдаты Дарсона Де’вака были, самое меньшее, на голову ниже эльдар, с плоскими лицами и носами, широкими ртами и маленькими свинячьими глазками. На визитеров они смотрели с едва сдерживаемым гневом, строя клоунские гримасы злобных оскалов, но во взглядах людей алайтокец замечал и оттенок страха. Люди ненавидели троих чужаков, потому что боялись их, а боялись потому, что не понимали. Арадриан улыбнулся одному из ополченцев, пытаясь рассеять его беспокойство, но человек неверно интерпретировал мимику изгоя и чуть приподнял оружие, а комически глубокие морщины у него на лбу стали ещё напряженнее.

Неудивительно, что во всем этом смраде и лязге люди с трудом соображают, решил лейтенант. Сам он в таких условиях мог сосредоточиться не более чем на несколько мгновений. Как будто короткая жизнь не была достаточным проклятием для народа Императора… Ничего странного, что они так деградировали, не имея изящной философии и культуры.

В конце концов, подъемник добрался до цели, где-то в сердце имперского фрегата. Не считая формального приветствия, полученного на «Фаэ Таэрут» после прибытия в точку встречи, Дарсон Де’вак не сообщал гостям ничего важного. Враждебный прием, учитывая расположение других человеческих кораблей поблизости, казался маловероятным, и Арадриан надеялся на сердечный, пусть и маловажную встречу.

Корсаров привели в каюту с низким потолком, освещенную горящими восковыми свечами в лампах. Это создавало довольно приятный, несколько доисторический эффект, а недостаток света не был проблемой для эльдар: в полумраке они видели намного лучше, чем их человеческие провожатые. За длинным деревянным столом, поставленным вдоль помещения, сидел Дарсон Де’вак — по крайней мере, так решил изгой. Флотоводец оказался стройным по сравнению с коренастыми ополченцами из сопровождения, и был чуть выше среднего роста, если брать встречавшихся Арадриану людей. В его чертах имелась мягкость, указывающая на куда лучшее питание, чем у подчиненных, и аккуратно подбритые волосы на лице говорили о чуть более высоких стандартах личной гигиены. Чтобы устранить врожденный запах тела, Дарсон использовал какие-то удушливые цветочные духи, а гладкие волосы до плеч лоснились от ароматного масла.

На Де’ваке был голубой сюртук официального вида, с высоким раздельным воротничком, золотым шитьем и галунами. В крыле носа офицера виднелась маленькая человеческая руна из серебра, соединенная тонкой цепочкой из того же металла с колечком в нижней губе. Обнаженные руки Дарсона — на столе перед ним лежала пара черных перчаток — выглядели чистыми и ухоженными, с аккуратно подстриженными холеными ногтями, которые блестели от темно-красного лака. Заметив это, изгой ещё раз присмотрелся к лицу человека и обнаружил следы пудры, сперва ускользнувшие от внимания в полумраке. С помощью косметики флотоводец сглаживал недостатки и прикрывал обесцветившиеся участки кожи.

Ярко-голубые глаза Де’вака оказались удивительно цепкими и подвижными по меркам его расы. Пока их взгляд перескакивал с Арадриана на Ириакхина и Маэнсит, вишневые губы офицера растянулись в преувеличенно радушной улыбке. Человек поднялся, приложил руку к груди — видимо, в знак приветствия — и заговорил. Алайтокец достаточно хорошо знал наречие людей, чтобы понимать слова Дарсона: пусть на просторах Галактики существовало множество вариаций и диалектов, основные его правила и звуки намного легче поддавались изучению, чем весьма комплексный язык эльдар. Тем не менее, лейтенант, как и его спутники, закрепил на плече устройство перевода. Пусть лучше имперцы думают, что их «гости» ничего не разберут без этих приспособлений.

— Приветствую вас на борту «Вдохновляющей славы», мои союзники, — произнес человек, и Арадриан заподозрил, что переводчик допустил ошибку в названии космолета. Оно казалось слишком помпезным для такого маленького корабля. — Я — Дарсон Де’вак, вице-король Карасто, вольный торговец из капитанов-хартистов и наследный имперский командующий этой звездной системы.

Быстро расшифровав значение этих титулов, изгой понял, что перед ним старший сын имперского губернатора Де’вака. Не будучи экспертом в человеческой физиологии, алайтокец всё же предположил, что Дарсон средних лет или чуть старше, и, следовательно, его отец вскоре должен вступить в последний этап жизни — если, конечно, зачал ребенка в обычном для людей возрасте. С этим Арадриан разобрался, но вот концепция «вольного торговца», если переводчик сработал верно, была ему незнакома.

— Мы принимаем ваше приветствие, — произнес лейтенант корсаров. Эльдар заранее решили, что он будет говорить от лица экипажа, чтобы люди приняли его за вожака; тем самым, если дела повернутся скверно, Маэнсит окажется в чуть меньшей опасности. Переводчик выплюнул несколько гортанных звуков, после чего изгой продолжил: — Я — Арадриан с «Фаэ Таэрут», недавно присоединившийся к пиратам Лазурного Пламени, с которыми, насколько мне известно, вы уже знакомы. Приятная неожиданность — встретить вас на краю системы.

Выслушав перевод с приклеившейся идиотской улыбкой, Де’вак кивнул.

— Пожалуйста, садитесь, а я тем временем пошлю за напитками и закусками, — произнес Дарсон, указывая рукой на кресла рядом с собою.

Вскоре принесли полные тарелки и чашки, испускающие совершенно чудовищный запах. Даже прозрачная жидкость в безыскусном хрустальном графине, которая могла на первый взгляд показаться водой, смердела химикатами, и, несмотря на эту противомикробную обработку, была немного мутной. Алайтокец поблагодарил за беспокойство, но не стал есть или пить ничего из предложенного.

Далее последовал растянутый и утомительный разговор, сделавшийся ещё более нудным из-за необходимости ждать перевода. Арадриану приходилось дважды выслушивать каждую бессмысленную банальность и только затем отвечать; Де’вак же честно ждал, пока устройство переложит поэтические фразы лейтенанта на примитивный человеческий язык. Хотя изгой изо всех сил пытался намекнуть, что с союзниками Дарсона кое-что не в порядке, используя обороты речи, мимику и жесты, вылетающая из динамика искаженная чепуха не передавала и оттенка этих неявных предупреждений.

Учитывая, что ко всему сказанному прислушивался Ириакхин, алайтокец не мог выражаться более четко. Необходимо было каким-то образом ненадолго избавиться от прислужника иерарха, и только затем прямо выложить всё Де’ваку — причем так, чтобы впоследствии каббалит ни о чем не догадался.

Когда пытливые вопросы Дарсона о причине появления «Фаэ Таэрут» стали более настойчивыми, Арадриан понял, что растратил запас вежливых, но пустых отговорок. Из-за смены планов во время штурма орбитальной станции, на борту крейсера было немного трофеев, а в систему Даэтронин эльдар обычно заходили передать имперскому командующему его долю добычи.

Отчаяние подсказало изгою, что нужно делать. Подцепив с неубранной тарелки рядом с собой кубик загадочной еды, алайтокец закинул его в рот, стараясь не думать, что собирается съесть. Как и боялся Арадриан, кусочек оказался кошмарно переперченным и почти сырым, поэтому ему почти не пришлось играть, изображая приступ удушья.

Согнувшись в рвотном припадке и хлопая ладонью по столу, лейтенант имитировал асфиксию, задерживая дыхание до головокружения. Вокруг изгоя столпились люди, но вскочившие Маэнсит и Ириакхин никого не подпускали. Инстинктивно схватив протянутую чашку, Арадриан чуть не проглотил почти выдохшуюся воду, в результате чего совершенно неожиданно подавился по-настоящему. Истекая слезами, он заставил себя встать на несколько мгновений, сумел повернуться спиной к каббалиту и поймать взгляд подруги. Как только глаза двоих эльдар встретились, между ними промелькнула искра понимания.

— Что это за пища? — крикнула капитан пиратов через автопереводчик. — Ты пытаешься отравить нас?

Услышав это и решив, что разворачивается какой-то человеческий заговор, Ириакхин обрушился с гневными обвинениями на Де’вака, который, хоть и не вскакивал из-за стола, был явно ошеломлен происходящим. Продолжая выражать недовольство, каббалит разошелся настолько, что вмешавшиеся охранники направили на него оружие.