Сыны Тьмы - Гурав Моханти

Первой Империи, но не понимал ни слова.

– Что он сказал? – спросил Эней.

– Что-то вроде «Ситр». – Частана задрожал. – Архонт, мы должны уйти.

– Торин! Где он? – спросил Мучук Унд, глядя на свое запястье. – Аша… – Последнее слово прозвучало ледяным шепотом, сорвавшимся с его губ.

– Хватит! Мне плевать на эту чушь. Убей его! – скомандовал Каляван.

Убить его? Разве его вообще можно убить?

Глаза Частаны неуверенно метнулись от Энея к титану. Но приказ есть приказ. Он кивнул Энею и второму солдату, чье имя он не помнил. В этот момент он сильнее всего желал, чтобы с ними было больше людей. Солдаты натянули арбалеты, которые они подобрали с трупов матхуранцев. Раздался выстрел, но болты отскочили от брони титана. Любой другой упал бы замертво от попадания с такого близкого расстояния. Титан же просто смотрел на своих противников, и глаза его были полны ярости. Короткое движение – сверкнул старый кинжал. Солдаты, словно в слаженном танце, упали по обе стороны от него с перерезанными глотками.

Что только что произошло? Частана испуганно отступил назад, наступив на факел. Внезапно легкие пронзила невыносимая боль. Ему удалось повернуть голову, посмотреть вниз, и он увидел там что-то блестящее. Но только на мгновение. Кинжал выскользнул из его тела столь же быстро, как и вошел.

– Да ладно тебе! Мы только что выиграли, – прохрипел он. Но говорить было так трудно…

Все произошло так быстро.

КРИШНА видел, как Мучук Унд в мгновение ока убил трех человек. Каляван опустил факел. Он не кричал и не ругался, а лишь обнажил меч и бросился вперед, сделав ложный выпад влево, а затем замахнулся вправо. Мучук Унд парировал удар кинжалом, но Каляван был очень быстр. И меч его был длиннее, чем кинжал. С ослепительной скоростью развернувшись, он успел оцарапать руку Мучук Унда. Из раны потекла кровь странного цвета.

Но, прежде чем Каляван смог нанести еще один удар, рука Мучука Унда выронила кинжал и метнулась вперед, схватив Калявана за шею. Мучук Унд легко поднял его в воздух, поднеся к своему лицу. Тело грека дернулось и забилось в судорогах, его ноги болтались в футе над землей. С оливковой короны пролился дождь из листьев. Мучук Унд посмотрел на свою руку. Его тонкие бескровные губы изогнулись в жестокой улыбке.

– Спасибо тебе за этот подарок… Приятно снова быть человеком. – Даже отбросив Калявана в сторону, он продолжал говорить на Первом Языке. Каляван полетел по воздуху и с глухим стуком ударился о ступеньки.

– Что ты со мной сделал? – ахнул Каляван, застонав от боли. – Как… ты это сделал?

– Здесь столько тьмы… – Мучук Унд вздохнул от удовольствия. – Тьма – это мой союзник, Смертный. Мой свидетель.

Кришна мог видеть лишь голубой свет, что кружился и изливался из саркофага. Мучук Унд поднял свой кинжал и царапнул его лезвие, затем провел рукой в воздухе, как будто что-то рисовал. Кришна с трудом сдержал потрясенный вздох, увидев, как в воздухе появился белый круг, в котором Мучук Унд нарисовал несколько символов.

– Это все здесь не работает, друг, – сказал Каляван, повторив мысли самого Кришны.

Мучук Унд был очень стар, вероятно, ему была тысяча лет. Он не знал, что Смертные больше не могут создавать Мандалы. Проклятье. Кришна достал ревуна. Пора с этим кончать.

А затем воздух вокруг Мучук Унда искривился и затанцевал, как будто вокруг него появились его отражения, потревоженные в водах озера. Темнота закружилась вокруг Калявана очертаниями в нефритовой оправе, как торнадо, постепенно расширяясь и неся за собой звуки бури. Воздух за Мучук Ундом начал деформироваться, замерцав светом темнее ночи.

– Что за… – по-гречески пробормотал Каляван, медленно поднимаясь на ноги. – Это невозможно! Мандалы не работают!

– Ах… свобода. Мой свидетель, Смертный!

Мощный порыв ветра пронесся по пещере и сбил Кришну с ног. Ревун выпал из его руки. Кришна попытался подняться, но ветер ударил его по глазам, сорвал бронированную перчатку с руки, поножи с ног. Плащ разорвался и развевался вокруг подобно живому существу. Кришна обернулся и увидел, что Каляван упал на колени, прижав руки к груди. Земля задрожала. Казалось, Кришна почти что чувствовал древнее страдание и непреклонную ненависть Мучук Унда.

– Они заплатят за то, что сделали со мной, – прохрипел Мучук Унд. Кришна увидел, как его кинжал вспыхнул: лезвие словно охватило пламя. – Нам слишком долго врали, нас обманывали и предавали наши хозяева. Я отомщу! И твоя смерть будет предложена Яме! О, – Мучук Унд внезапно покосился на фигуру, лежащую без сознания, которую, казалось, сбил с ног удар. – А ты особенная, не так ли? Кажется, наши судьбы переплелись. – Мучук Унд подошел к ней, черная буря все еще бушевала в комнате. Он откинул плащ с лица девушки, и Кришна почувствовал, как его живот скрутила агония. О нет…

В этот момент Каляван, кряхтя и ругаясь, встал. А затем разом произошли три вещи. Каляван взмахнул мечом, с его губ сорвался крик. Мучук Унд коснулся щеки девушки кинжалом. И Серебряная Волчица резко открыла глаза, ее зрачки расширились, словно взорвавшись изнутри.

Каляван резко остановился, как будто наткнулся на невидимую стену. Руки все еще были вскинуты, но его тело вдруг начало светиться изнутри, как тлеющий уголь, готовый взорваться в любой момент. Из глаз Калявана полился свет, по рукам, ногам, щекам поползли светящиеся трещины…

Каляван закричал.

Кришна улыбнулся.

Сатьяки в ужасе дернул его за руку, мешая в полной мере насладиться местью:

– Мы должны уходить! Все разваливается на части. Проклятье, это что там, ревун? Я достану его до того, как он взорвется.

– Нет, – сказал Кришна. – Оставь его.

ШИШУПАЛ обнажил меч. Прямо за сломанной дверью, которая болталась на вывернутых петлях, перекрикивались мужчины. Трус переживает тысячи смертей, храбрый же умирает лишь раз, как сказал однажды поэт. Хотя, если говорить честно, все это просто куча дерьма. Он знал, что он храбр, и знал, что умрет с мечом в руках. Но это не означало, что он не был близок к тому, чтобы наложить в штаны, и, чтобы хоть как-то укрепить свою душу, он вспомнил о том, что случилось с госпожой Рашей, и почувствовал прилив гнева.

– Не могу поверить, что нам именно сюда было поручено доставить наши клинки, – протянул чей-то голос. Санскрит странно звучал из уст незнакомца.

Тяжелые шаги приблизились.

– Да,