Логово дракона. Обретенная сила - Бернхард Хеннен

— Скорее, господин! — Слуга, лысеющий мужчина с седыми волосами, поднял масляную лампу. Казалось, сквозь снопы тростника сочился туман. Он уже заполнил верхнюю треть чертога, из тростниковых стен доносилось негромкое шипение.

Артакс заморгал. Глаза пекло. Это не туман, это дым. Снаружи послышались приглушенные голоса. Толстые тростниковые стены поглощали звуки.

— Огонь? — Он еще не совсем проснулся. После этого поединка между Датамесом и Курунтой он напился. Это было неразумно и неподобающе для его положения... И, несмотря на все, он сделал это. Он приехал сюда с такими надеждами. Он действительно верил, что войну еще можно предотвратить.

— Великий! — снова позвал его лысеющий слуга. — Прошу. .. — он зашелся лающим кашлем, — ...скорее, великий! Вы в опасности.

Артакс задумчиво поглядел на кружащиеся клубы дыма. Несмотря на количество дыма, огня, похоже, не было. Гофмейстер Муватты предоставил ему одному целый чертог. Протокол не позволял никому, кроме его гарема, находиться в поле зрения бессмертного, когда он отправлялся в постель. Артакс видел и другие чертоги из тростниковых снопов. Там под изогнутым потолком была натянута решетка из жердей. Тростниковые циновки, знамена, а в гареме — даже роскошные ковры свисали с жердей, превращая чертоги в маленькие лабиринты из смежных комнат и узких коридоров.

— Великий!

Артакс заворчал и поднялся. Мысли текли вяло. У него болела голова, а лысеющий слуга был слишком назойлив!

Сев, Артакс тут же почувствовал головокружение. Где-то во лбу угнездилась глухая боль. На миг ему показалось, что его вот-вот стошнит. У него было такое чувство, что он не просто пьян, а еще и подхватил сильный насморк. Такой насморк, при котором голова и горло наполняются зеленым гноем.

Он оперся на слугу, который и сам с трудом шел прямо. Покачиваясь, они добрались до выхода из тростникового зала и отодвинули в сторону тяжелую занавеску.

Теперь шум был уже не таким приглушенным. Отовсюду слышались крики. Предсмертные крики! Приказы, призванные внести порядок в суматоху. Выкрикиваемые в отчаянии имена.

Наполовцну придушенное дымом пламя освещало ночь. Расстояние между тростниковыми чертогами было слишком маленьким. Повсюду толпились люди, пытавшиеся выбраться в безопасное место. Помощников с кожаными ведрами, наполненными водой, сбивали с ног.

Артакса сотряс приступ кашля. Над двором висел дым, подобный густому туману, и расходиться не собирался. Должно быть, внутри тростниковые снопы были еще влажными. Они долгое время тлели, прежде чем из них прорвались языки пламени.

Разбудивший его слуга рухнул на землю. Артакс схватил его, хотел поднять, когда из дыма вылетел конь. Грива животного была объята ярким пламенем. В глазах сверкало безумие. Артакс бросился в сторону, и вот уже жеребец пронесся мимо него. Держа слугу на руках, он прислонился к стене из тростниковых снопов. Между стеблями тростника трубками сочилась шипящая пена, пропитывая его одежду и обжигая спину.

От боли Артакс громко закричал. Со слезами на глазах он последовал за конем в густой дым, надеясь найти выход из этого ада. Вскоре он увидел рядом с собой тени, но лиц различить не мог. Ржали кони. Должно быть, огонь перекинулся на конюшни.

Бессмертный добрался до стены дома и пошел вдоль нее. Ворота! Там толпилась группа воинов, зачарованно таращась на двор. Их бездействие наполнило Артакса кипучей яростью.

— Ну же, помогайте! Обмотайте головы мокрыми платками и помогайте, проклятье! — набросился он на старшего из них, на парня, лицо которого заросло щетиной, а верхнюю губу уродовал отвратительный толстый шрам. — Как тебя зовут?

— Урия, — испуганно ответил парень.

Артакс схватил за рукав второго.

— А тебя? Как зовут тебя?

— Мурзиль.

— Почему вы просто стоите и смотрите, Урия и Мурзиль?

Они уставились на него. Как оглушенные. Неужели не узнают? Или боятся его?

— А ну, выметайтесь со двора! — Он оттолкнул от себя того, что со шрамом. — Идите и помогите людям! Сделайте же что- нибудь, ради всех богов!

Стражники отпрянули от него и вскоре скрылись в густом дыму. Артакс огляделся в поисках слуги, который его спас. Он сидел на корточках у внутренней стороны ворот. Полностью погруженный внутрь себя. Несколько дюжин мужчин и женщин из его свиты добрались сюда. Сквозь ворота проникало совсем немного дыма. Здесь они были в безопасности.

Артакс уложил своего слугу рядом с поилкой для лошадей и обрызгал ему водой лицо, но тот продолжал лежать неподвижно. Артакс в отчаянии огляделся по сторонам. Где же люди Муватты? Почему никто не идет им на помощь?

В глубине души он знал ответ.

Артакс сорвал с себя тонкую рубашку, пропитал ее водой и обмотал ею лицо, так что осталась лишь узкая щель для глаз. А затем вернулся за ворота. Мужчины, которые еще совсем недавно стояли там, исчезли. Вероятно, бежали.

Бессмертный устремился в густой дым. Он искал выживших, тащил их к воротам и указывал им путь. Он нашел Датамеса, выводящего небольшую группку служанок. Его гофмейстер был весь перепачкан сажей, волосы обгорели, глаза покраснели от дыма.

— Гарем... — Датамес закашлялся. — Они все... мертвы. Задохнулись. Все! Кажется, будто они спят. Они...

— Выбирайся отсюда! — Он схватил Датамеса и подтолкнул его к воротам. Наконец-то им на помощь стали приходить придворные Муватты, слуги и некоторые стражники. Слишком поздно, с горечью подумал он. Все так, как и хотел Муватта. Правитель должен что-то предпринять, в противном случае огонь будет представлять опасность для его дворца.

Помощь была организована хорошо. Вскоре горящие конюшни были потушены. С огнем в тростниковых чертогах помощники бороться не стали. Эта битва была бы напрасной. Если уж тростник охватил огонь, всепоглощающую ярость пламени усмирить было уже невозможно.

Вскоре горящие чертоги рухнули, фонтаны искр устремились к звездному небу над стенами дворца. Это было и чудовищно, и красиво.

Артакс сидел на лестнице. Спина болела в том месте, где ее обожгла сочившаяся пена. У него не укладывалось в голове, почему Муватта сделал это! Неужели это месть за Курунту? Или все было спланировано с самого начала?

Бессмертный поглядел на небо. На востоке показалась первая полоса серебристо-голубого света. Над городом, словно небесный саван, тянулись темные грозовые облака. Мертвых уже начали хоронить. Завернув в ткань, их складывали вдоль стены, за которой скрывалась дворцовая пекарня. Аромат свежего хлеба перебивал запах горелого тростника.

Артакс наблюдал за тем, как простирает над горизонтом свои крылья утренняя заря. Вид этого утешил его раненую душу и в то же время заставил усомниться в богах. Мир мог бы быть идеальным местом! Почему девантары терпят среди бессмертных такого человека как Муватта? Какой им от этого прок? И почему Львиноголовый не предотвратил это?