Капитан и Враг - Грэм Грин

Добрых десять минут стоял я так, раздумывая, что же делать и куда податься. Я начал понимать, что пускаться в такое путешествие было полным идиотизмом с моей стороны, но тут в холле появилась новая личность и, слегка помедлив, не спеша направилась ко мне. Пока этот человек шел, я успел подумать, что в жизни не видел более высокого и тощего существа. К тому же брюки на нем были в обтяжку, словно вторая кожа. При этом он был еще и узкий – узкий в плечах, узкий в бедрах, даже глаза у него были поставлены слишком близко. Ни дать ни взять персонаж из серии газетных карикатур.

Подойдя наконец ко мне, он спросил:

– Вас зовут Джим?

– Да.

– Ваш самолет, – сказал он с укоризной, как будто я был пилотом, – прилетел на двенадцать минут раньше.

Я потом узнаю, что он помешан на точности, особенно в том, что касается чисел. Я думаю, он не верит даже подсчету, сделанному компьютером. Любой другой человек, безусловно, сказал бы: «…на десять минут раньше».

– Да. – И, почувствовав необходимость извиниться, я добавил: – Мне очень жаль.

– Моя фамилия Квигли. Меня попросили вас встретить.

В его речи присутствовала легкая американская гнусавость, как бы эхо далекой страны, – такой акцент мог быть у человека, достаточно долго прожившего вдали от родины.

– А где же, – спросил я, – Капитан?

– Какой капитан? – И, прежде чем я успел ответить, он сказал: – Мистер Смит просил передать вам свои сожаления по поводу того, что не может быть здесь: ему пришлось ненадолго уехать. Он забронировал для вас номер.

– Мистер Смит?

– Он сказал мне, что получил телеграмму с известием о вашем прибытии.

Я пришел к вполне логическому выводу, что Капитан снова переменил фамилию и теперь его зовут Смит. Фамилия весьма скромная – после Виктора, Клариджа и даже Карвера. Я очень надеялся – исходя из соображений собственного благополучия, – что он не скатился вниз по лесенке.

– И долго он будет отсутствовать?

– Этого я не могу сказать. Два-три дня? Две-три недели? – Снова цифры. – Мистер Смит – человек очень занятой.

– Вы с ним вместе работаете?

Мистер Квигли, видимо, разделял нелюбовь Капитана к вопросам, так как ничего мне не ответил.

– Если весь багаж при вас, можем ехать.

– Куда?

– В отель «Континенталь». Питаться я советую там. Мистер Смит договорился о кредите.

Я отлично понимал, почему моя мысль не без тревоги обратилась к чемодану с двумя кирпичами, но «Континенталь» оказался куда более импозантным отелем, чем гостиница «Лебедь», да и репутация мистера Смита, бесспорно, была здесь много выше, ибо меня встретили как важного гостя. В лифте, поднимавшем нас на четырнадцатый этаж, портье осведомился, как прошло мое путешествие и как я себя чувствую. Мистер Квигли все это время молчал. У двери в мой номер сидел молодой человек с пристегнутой к поясу кобурой.

– Это ваша охрана, – произнес мистер Квигли, и в тоне его мне послышалось легкое неодобрение.

– Зачем мне охрана?

– Насколько я понимаю, так пожелал полковник Мартинес.

– А кто такой полковник Мартинес?

– О, это пусть вам объяснит мистер Смит. Я в подобных вещах не разбираюсь.

Тут возникло недоразумение с ключом, который явно не подходил к замку. Мы все по очереди тщетно пытались его открыть.

– Мне дали не тот ключ или же вам – не тот номер, – заметил мистер Квигли. И он сказал охраннику на примитивном испанском, который был понятен даже мне: – Пойди скажи им. Выясни, какой все-таки у него номер.

Охранник возразил, что это – дело мистера Квигли. А у него есть приказ, который он и выполняет. При этом снова несколько раз фигурировало имя полковника Мартинеса. Он – охранник и должен быть здесь. С сеньором… сеньором… Он же меня охраняет. Ему не ведено оставлять сеньора… одного. Он явно не знал, как меня величать.

Я попытался довести до сведения их обоих с помощью обрывков испанского, сохранившихся в памяти со времен занятий с Капитаном, что готов пойти сам. Я увидел, что эта идея им не понравилась, и в конечном счете мы втроем спустились в холл с этажа, окрещенного из суеверия четырнадцатым.

Загвоздка оказалась не в ключе, а в том, что мне назвали не тот номер. А с моего ключа каким-то образом слетела бирка с номером и потерялась. Мне была отведена точно такая же комната в точно таком же коридоре, но этажом ниже, который – опять-таки из суеверия – тоже именовался четырнадцатым, и мистер Квигли, войдя в нее, воскликнул:

– Ну, конечно, он отдал вам собственный номер. Вот тут на ковре пятно от напитка, который, помнится, он пролил. Наверное, он не хотел, чтобы во время его отсутствия в этой комнате жили посторонние.

Комната была достаточно большая, и если мне спать на диване, то мы вполне уместимся в ней с Капитаном, подумал я. Собственно, меня поразила роскошь номера, казалось, так не вязавшаяся с характером Капитана, – возможно, правда, в ту пору, когда он называл себя полковником…

В номере был бар и холодильник, полный маленьких бутылочек, и, обнаружив это, я предложил выпить. Охранник отказался – возможно, из профессиональных соображений, как это сделал бы шофер такси, – а мистер Квигли быстро согласился. Со стаканом в руке он показался мне несколько более похожим на человека. Мистер Квигли опустился на диван, тоща как охранник продолжал стоять, точно часовой, у дверей. Я чувствовал себя скорее под стражей, чем под охраной.

Мистер Квигли выпил свою бутылочку виски без воды, но так и не произнес ни слова. Только задумчиво облизнул губы. Я подошел к окну, чтобы взглянуть на раскинувшийся широким полукругом, неведомый мне город. Я увидел лишь небоскребы, казалось состязавшиеся друг с другом в высоте, и, насчитав среди них четыре банка, заметил мистеру Квигли, чтобы как-то завязать разговор:

– Похоже, мы тут в банковском районе.

– Весь город, – сказал мистер Квигли, – банковский район, за исключением трущоб. По-моему, тут сто двадцать три международных банка. – Опять точные цифры.

Последовало долгое молчание. Я прикончил свое виски и лишь тоща нарушил его:

– Это, должно быть, очень дорогой отель, мистер Квигли?

– В Панаме нет дешевых отелей, – ответствовал мистер Квигли скорее с гордостью, чем с иронией.

Я подумал о чеке на крупную сумму, который прислал Капитан и благодаря которому я очутился здесь, а также о его любимой фразе насчет каравана мулов.

– У Капитана, то есть мистера Смита, дела идут, видно, неплохо, – сказал я.

– Меня не стоит спрашивать, как у него идут дела. Я понятия не имею. Спросите об этом самого мистера Смита. – И мистер Квигли предостерегающе мотнул головой в сторону охранника. – Я очень мало знаю о деятельности мистера Смита.

– И, однако же, он попросил именно вас позаботиться обо мне.

– Мы друзья, – ответствовал мистер Квигли, – правда, не близкие. Время от времени я могу быть ему полезен, и он это, ценит. Я убежден, что со временем наша дружба окрепнет, так как у нас есть общие интересы.

– Мулы? – спросил я его.

– Какие мулы?

– Да это я так, – сказал я. – Вы не представляете себе, когда он может вернуться?

– Понятия не имею. Но можете не волноваться. Я же вам сказал: он договорился с портье о кредите для вас. В отеле вам не придется ничего тратить. Только подписывайте счета.

Прошло немало времени с тех пор, как я в последний раз видел Капитана, но тут я снова вспомнил, как он подписал тот счет, когда мы ели копченую лососину и я пил оранжад.

– А теперь, – сказал мистер Квигли, – прошу меня извинить. Я спешу. Дела. Мой телефон на этой карточке, можете звонить, если у вас возникнут какие-либо проблемы. – Он протянул мне для пожатия свои длинные холодные пальцы, сухо, наспех тряхнул мою руку, и я остался наедине с моей охраной.

По счастью, мой охранник знал немного английский, а его проблемы я мог восполнить собственными скромными познаниями в испанском, так что за часы, проведенные вместе, каждый из нас быстро обогатил свой лингвистический запас. Это оказалось весьма кстати, ибо в ближайшие несколько дней мы очень сблизились с Пабло. Он нравился мне куда больше мистера Квигли. Мы вместе обедали в ресторане отеля, где официанты в матросских костюмах подавали плоды моря, а на стенах висели канаты. То, что Пабло носил при себе револьвер, казалось, вызывало не больше любопытства, чем матросские костюмы официантов, а револьвер вполне вписывался в романтический фон, которым я наделял Вальпараисо в моих детских мечтах. На второй день нашего знакомства я решил, что могу задать ему откровенный вопрос.

– Пабло, – спросил я его за стаканом чилийского вина, – почему ты меня охраняешь?

– По приказу полковника Мартинеса.

– А кто это – полковник Мартинес?

– Мой босс. – Он употребил английское слово.

– Но почему? Разве мне что-то угрожает?

– У сеньора Смита, – сказал он, – немало врагов.

– Почему? Что он такое замышляет?