Дикая утка - Генрик Ибсен

Гина. Только бы ты не простудился, Экдал. (Уходит в кухню.)

Ялмар (говорит сам с собой вполголоса, озлобленно опоражнивая ящик стола). Негодяй этот Реллинг! Плут! Гнусный совратитель!.. Найти бы кого-нибудь, кто подстрелил бы тебя из-за угла! (Откладывает в сторону несколько старых писем, находит разорванную накануне пополам бумажку, складывает обе половинки вместе и смотрит на них. Входит Гина. Он быстро откладывает их в сторону.)

Гина (ставит на стол поднос с кофейным прибором). Вот глоток горяченького не хочешь ли… бутерброды и немножко солененького…

Ялмар (косясь на поднос). Солененького?.. Ни куска больше под этой кровлей! Правда, у меня во рту не было ничего существенного вот уж целые сутки, но это безразлично… Мои заметки! Мои начатые воспоминания! Куда девался мой дневник и все мои важные бумаги? (Открывает дверь в гостиную, но тотчас же отступает.) И там она!

Гина. Господи боже, надо же девочке где-нибудь быть!

Ялмар. Уйди! (Дает место; Хедвиг робко проходит в павильон, а он, держась за ручку двери, говорит Гине.) Нельзя ли хоть в эти последние минуты, которые я провожу в бывшем моем доме, избавить меня от присутствия чужих лиц? (Уходит в гостиную.)

Хедвиг (бросаясь к матери, спрашивает тихим, дрожащим голосом). Это он про меня?

Гина. Побудь пока в кухне, Хедвиг. Или нет, лучше ступай в свою каморку. (Отворяет дверь в гостиную и говорит.) Постой, Экдал, не ройся в комоде, я знаю, где все лежит. (Уходит в гостиную.)

Хедвиг (испуганная, растерянная, стоит с минуту, застыв на месте и кусая губы, чтобы не расплакаться, потом судорожно ломает руки и тихо говорит). Дикая утка! (Прокрадывается к полкам, достает пистолет, чуть отодвигает одну половину дверей на чердак, проскальзывает туда и задвигает за собой дверь.)

Из гостиной слышится спор между Ялмаром и Гиной.

Ялмар (выходит, держа в руках несколько старых тетрадок и разрозненных листков, которые затем кладет на стол). А куда годится такой саквояж? Тут тысяча вещей, которые надо захватить!

Гина (выходя вслед за ним с саквояжем в руках). Да ты оставь пока все остальное тут, Экдал. Возьми только рубашку да пару кальсон.

Ялмар. Уф! Эти утомительные сборы!.. (Снимает с себя пальто и бросает его на диван.)

Гина, А кофей-то простынет.

Ялмар. Гм… (Машинально отпивает глоток, потом еще.)

Гина (вытирая спинки стульев). Всего труднее будет тебе отыскать такой большой чердак для кроликов.

Ялмар. Что? Стану я еще таскать за собой кроликов?

Гина. А как же? Дедушка не может обходиться без кроликов.

Ялмар. Придется привыкнуть. Мне приходится отказаться и не от таких благ жизни, как кролики.

Гина (стирая пыль с полок). А флейту тоже положить тебе в саквояж?

Ялмар. Нет. Не надо мне флейты. А вот дай мне пистолет.

Гина. С собой хочешь взять?

Ялмар. Да, мой заряженный пистолет.

Гина (ищет его). Нету его. Верно, старик взял его с собой туда.

Ялмар. Он на чердаке?

Гина. Наверно, там.

Ялмар. Гм… одинокий старец! (Берет бутерброд, ест и запивает кофе.)

Гина. Если бы мы не сдали ту комнату, ты мог бы перебраться туда.

Ялмар. Чтоб я остался под одной кровлей?.. Никогда! Никогда!

Гина. А то не перебраться ли тебе на день, на два в гостиную? Там бы тебе никто не мешал.

Ялмар. Никогда. В этих стенах!..

Гина. Ну, так вниз, к Реллингу с Молвиком?

Ялмар. Не произноси этих имен! Стоит мне вспомнить о них, кусок не идет в горло. Нет, видно, придется мне в бурю и в снегопад стучаться из двери в дверь, ища, где бы нам со стариком отцом преклонить наши головы.

Гина. Куда же ты пойдешь без шляпы, Экдал? Шляпы-то ведь нет.

Ялмар. О, эти два негодяя, вместилище всех пороков! Шляпу, конечно, нужно достать. (Берет второй бутерброд.) Надо принять меры. Я еще не собираюсь совсем проститься с жизнью. (Ищет что-то на подносе.)

Гина. Что ты ищешь?

Ялмар. Масло.

Гина. Масло – сейчас подам. (Уходит в кухню.)

Ялмар (кричит ей вслед). Да не хлопочи! Я могу обойтись и коркой черствого хлеба.

Гина (приносит масленку). На вот. Свеженькое. (Наливает ему вторую чашку кофе.)

Ялмар садится на диван, намазывает еще масла на бутерброд, ест и пьет некоторое время молча.

Ялмар. Мог бы я… без всяких притязаний… со стороны кого бы то ни было прожить там, в гостиной день, другой?

Гина. Да преотлично, если только хочешь.

Ялмар. Потому что я не вижу никакой возможности собрать в таких попыхах все отцовские вещи.

Гина. Да и надо ведь сперва сказать ему, что ты больше не хочешь оставаться жить с нами.

Ялмар (отодвигая от себя чашку). Да, и это тоже. Снова заводить всю эту канитель! Мне нужно собраться с мыслями… вздохнуть немножко… Не могу же я взвалить себе на плечи все зараз в один день.

Гина. Да еще в такую погоду. Так и метет.

Ялмар (перекладывает письмо коммерсанта Верле). Бумага, как вижу, все еще валяется тут.

Гина. Я ее и не трогала.

Ялмар. Меня эта бумажка, конечно, не касается.

Гина. Да и я не собираюсь ею пользоваться.

Ялмар. А все-таки нельзя, чтобы она пропала в этой суматохе… когда я начну переезжать…

Гина. Нет, уж я приберу, Экдал.

Ялмар. Дар принадлежит прежде всего отцу, и его дело решить, хочет он принять или нет.

Гина (вздыхает). Да, бедный старик…

Ялмар. На всякий случай… Где бы взять клею?

Гина (идет к полкам). Вот тут целая банка.

Ялмар. И кисточку.

Гина. И кисточка тут. (Подает ему то и другое.)

Ялмар (берет ножницы). Подклеить бумажкой… (Режет и клеит.) Я далек от мысли наложить руку на чужое добро… тем паче на добро неимущего старца… да и кого другого. Ну вот. Пусть полежит пока. Потом, как подсохнет, убери. Я видеть больше не хочу этого документа. Никогда!

Грегерс (входит, с некоторым удивлением). Что?.. Ты тут сидишь, Ялмар?

Ялмар (вскакивая). Просто свалился от изнеможения.

Грегерс. Однако завтракал, как вижу.

Ялмар. Тело тоже предъявляет иногда свои требования.

Грегерс. На чем же ты порешил?

Ялмар. Для такого человека, как я, может быть лишь одно решение. Я как раз был занят сейчас сбором самых необходимых вещей. Но на это нужно время, сам понимаешь.

Гина (начинает терять терпение). Так что же, гостиную тебе приготовить или укладывать саквояж?

Ялмар (бросив сердитый взгляд на Грегерса). Укладывай… и приготовь.

Гина (берет саквояж). Ну ладно. Так я уложу рубашку и прочее. (Уходит в гостиную и затворяет за собой дверь.)

Грегерс (после небольшой паузы). Вот не думал я, что этим кончится. В самом деле необходимо тебе уходить из дому и от семьи?

Ялмар (беспокойно бродит по комнате). Что же, по-твоему, мне делать?.. Я не создан быть несчастным, Грегерс. Мне нужна хорошая, спокойная, мирная обстановка.

Грегерс. Да почему же тебе и не иметь ее? Попробуй только. По-моему, теперь-то тебе как раз есть на чем построить… начать жизнь сызнова. Не забывай также, у тебя есть цель жизни – твое изобретение.

Ялмар. Ах, не говори ты мне об изобретении. Его, пожалуй, не скоро дождешься!

Грегерс. Как?

Ялмар. Ну да, господи боже мой, каких еще изобретений тебе от меня нужно? Почти все уже изобретено другими до меня. Со дня на день все труднее придумать что-нибудь новое…

Грегерс. Да ведь ты столько уже потратил труда на это.

Ялмар. О, это все беспутный Реллинг меня подбивал!

Грегерс. Реллинг?

Ялмар. Ну да. Он первый указал мне, что я способен сделать какое-нибудь замечательное изобретение по фотографии.

Грегерс. Ага!.. Так это Реллинг!

Ялмар. И я был так счастлив всей душой, меня это так радовало… не столько изобретение само по себе, а то, что Хедвиг так верила в него… верила со всей силой и искренностью детской души… то есть я, глупец, воображал, что она верит.

Грегерс. Неужели ты допускаешь, что Хедвиг могла лукавить с тобой?

Ялмар. Ах, я теперь готов допускать все, что угодно. Именно Хедвиг стоит поперек дороги. Она застилает мне теперь солнце жизни.

Грегерс. Хедвиг? Это ты о ней говоришь? Чем же она может мешать тебе?

Ялмар (не отвечая на вопрос). Я без памяти любил этого ребенка. Я был так невыразимо счастлив, когда, бывало, возвращался домой, в свой бедный угол, и она бежала мне навстречу, щуря свои милые глазки. Ах я, легковерный глупец! Я так невыразимо любил ее… и тешил себя фантазией, что и она платит мне такою же любовью.

Грегерс. Да разве это, по-твоему, была одна фантазия?

Ялмар. Почем я знаю? От Гины я добиться ничего не могу. Ей и не понять идеальной стороны этого сложного вопроса. Но перед тобой я чувствую потребность излить свою душу, Грегерс. Меня преследует ужасное сомнение… Пожалуй, Хедвиг никогда искренне не любила меня.