Эта ночь была бархатной - Сильвия Морено-Гарсиа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы к кому?
— Вы Кандида? Сестра Леоноры?
— Да.
— А Леонора здесь? Я ее соседка по дому. Мне нужно ее найти.
— Я не… — Где-то в доме заплакал ребенок. Женщина со вздохом обернулась. — Входите, пожалуйста, — пригласила она. — Следуйте за мной.
Майте вошла в дом. Кот, будто соревнуясь с ребенком, снова заорал. Майте так и подмывало хорошенько встряхнуть его в переноске, но она сдержалась.
Вслед за Кандидой Майте вошла в большую гостиную, где стояли обитые плюшем диваны, а на полу лежал оранжево-красный ковер. Она увидела большой телевизор и внушительную стереосистему. Ребенок, одетый в комбинезончик, играл в детском манеже посреди комнаты. Во всяком случае, играл некоторое время назад. Теперь же он жалобно завывал, размахивая соской.
Кандида нагнулась, взяла малыша на руки. Потом вместе с ним прошла к телевизору и выключила его. Майте опустила коробку и переноску с котом на пол и вздохнула с облегчением.
— Простите, вы сказали, что ищете мою сестру?
— Да, я присматриваю за ее котом и теперь должна вернуть ей его.
— Не понимаю.
— У нас с ней был уговор, что я приглядываю за ним до понедельника, но в понедельник она домой не вернулась и теперь просит, чтобы я привезла ей кота, но я не могу ее найти. Я не стала бы вас беспокоить, но она на встречу не явилась, потому я и оказалась здесь.
Майте приподняла клетку с котом, показывая его Кандиде. Молодая женщина похлопывала ребенка по спинке, и тот начал успокаиваться.
— Я думала, Леонора дома, но раз ее там нет, тогда понятно, почему она позвонила. О господи, надеюсь, она не вляпалась в какую-нибудь глупую историю.
— Это вы о чем?
— Наверно, вы уже поняли, что за человек моя сестра.
— Ну, мы, бывает, перекидываемся парой слов. Но мы не близкие подруги, — осторожно ответила Майте.
— Она теперь вообще непонятно с кем якшается, — покачала головой Кандида. — В этом вся беда. Нет, вас я не имею в виду. Вы на вид вполне респектабельная женщина.
Респектабельная женщина. Это было не оскорбление, но Майте рассердилась. Респектабельная — значит, серая мышка. Впрочем, в дешевом костюме и дешевых туфлях она, пожалуй, и вправду похожа на серую мышку.
Кандида подошла к полке, на которой стояли фотографии в серебряных рамках. Она остановила взгляд на одном снимке. На нем были запечатлены Леонора и Кандида с седовласым мужчиной. Тот выглядел очень серьезным, а девушки робко улыбались. Леонора была в струящемся розовом платье, украшенном цветком на плече. Возможно, снимок был сделан в тот день, когда она окончила школу.
— Это наш дядя Леонардо.
— Леонардо и Леонора?
— Да. Ее назвали в честь его. Это фото сделано три года назад, до того как она начала меняться. Она — художник, вы ведь знаете, да?
Дядя девушек — в военной форме, более молодой — фигурировал еще на одной фотографии. На том снимке его сходство с сестрами было поразительным: родство выдавали глаза. На других фотографиях Майте увидела чету, которую она приняла за родителей девушек. Среди снимков на полке было и свадебное фото Кандиды.
— Я видела ее картины. — Майте, в общем-то, не солгала, она видела их в квартире Леоноры.
— Дяде это ее увлечение никогда не нравилось, но он все равно согласился оплачивать ее квартиру и привезти ее сюда. Я не знаю, что произошло. Может быть… потому что Мехико сильно отличается от Монтеррея. То она счастлива, рисует, а потом… бах! Попусту тратит время, ходит на вечеринки, парней меняет как перчатки. Наркотики, конечно, алкоголь и ужасные, ужасные люди. Знаете, она водит компанию со студентами, которые постоянно протестуют, митингуют? Боже, я не помню название организации, в которую она недавно вступила. Какое-то дурацкое творческое объединение. Думаю, некоторые из его членов участвовали в той демонстрации… О которой писали все газеты.
— Да, я читала, — сказала Майте.
Она просто пробегала глазами заголовки и отходила в сторону, когда секретари начинали разговаривать об опасных красных или правительственных агентах. Вся эта болтовня о тайных группах наемных убийц и заговорах, организованных коммунистами, заставляла Майте нервничать. Тем не менее она понимала, что в стране разгорается грандиозный скандал. Заблудовский[27] брал интервью у президента, и тот заявил, что виновники нападения предстанут перед судом. Он также сказал, что студенты, участвовавшие в демонстрации, не должны были вести себя столь агрессивно, и осудил как безответственность, так и репрессии. Майте поняла немного, но догадалась, что под банальными фразами и призывами заботиться о благе нации кроется что-то опасное.
— Леонора неплохая девушка, но порой ей в голову приходят совершенно дикие идеи, и… в общем, утром она мне позвонила и попросила денег. Я решила, что, должно быть, ей опять нужно внести за кого-то залог. Поймите, так уже бывало, и не раз. Ее друзья устраивают какую-нибудь бучу, их арестовывают, а она потом вносит за них залог. Или другая большая статья расходов — наркотики и алкоголь. Но сестра поклялась, что деньги нужны не для этого, и сказала… сказала, что десятое июня изменило все.
— Вы дали ей денег?
— Нет, — ответила Кандида. — И не потому, что я скареда. Муж выделяет мне скромное содержание. У меня есть кое-какие сбережения, но последние пару раз я просила денег у дяди. Конечно, не говорила ему для чего. Он ни за что не согласился бы внести залог за смутьянов или заплатить за наркотики. На самом деле Леонора не залог вносит, а дает взятку, чтобы ее друзей отпустили.
Ребенок успокоился. Кандида сунула ему в рот соску, вновь поместила малыша в манеж и включила телевизор, убрав звук. Держась за бортик, ребенок смотрел на экран, на котором койот гнался за марафонцем.
— Она сказала мне, что ее не будет какое-то время. Вы не знаете, у кого она остановилась? Может быть, есть друг или подруга, кому я могла бы позвонить? Она просила, чтобы я привезла ей кота и газеты, — объяснила Майте. — Может быть, она с Эмилио Ломели?
Майте надеялась, что Кандида согласится с ее предположением, и тогда у нее появится повод позвонить молодому человеку. Но Кандида покачала головой:
— Маловероятно. Они расстались несколько месяцев назад.
— А у вашего дяди?
— Дядя Леонардо оплачивает счета Леоноры, но в последнее время у них возникли разногласия.
— Тогда, пожалуй, я оставлю кота
