Очи черные - Уильям Рихтер

Он остановился и, по-видимому, осматривал кухню. Валли услышала скрип – открылся один из кухонных шкафов. Она улучила момент и немного высунулась, чтобы взглянуть на человека. Это был темноволосый, среднего роста, но очень крепкий на вид мужчина. Волосы с проседью, коротко острижены, на нем джинсы и черное кожаное пальто, в руке пистолет, Валли узнала в нем автоматический «Джейсон» сорок пятого калибра, ее приемный отец когда-то настоял, чтобы она взяла несколько уроков обращения с оружием.

Глядя на этого мужчину, обыскивающего шкафы, Валли вдруг поняла, что это вовсе не один из братьев Хатч, а такой же незваный гость, как и она сама. Но если он искал не ее, то что же он искал?

Мужчина продолжал поиски, и вдруг его внимание привлекло что-то в столовой, чего Валли не заметила. Он подошел к голой стене, к которой были приколоты фотографии, старые, черно-белые, сильно пожелтевшие от времени.

Мужчину особенно заинтересовали две фотографии. На одной была маленькая белая лодка, пустая, лежащая на пляже на фоне темного моря. Второй была фотография юной пары, и кажется, с ними был маленький ребенок. Эти трое стояли перед чем-то вроде деревенского дома. Мужчина протянул руку ко второй фотографии – юной пары с ребенком – и снял ее со стены, чтобы рассмотреть поближе.

– Елена, – сказал он вслух со славянским акцентом.

Сердце Валли едва не выпрыгнуло. Этот незнакомец назвал имя ее матери.

В эту секунду раздался звонок в дверь, показавшийся необычайно громким в пустом тихом доме, и мужчина повернулся в сторону входной двери, так, что Валли смогла увидеть его лицо в профиль. Она ахнула. Он был теперь старше, немного похудел, не было баков и прически в стиле 80-х, но никаких сомнений быть не могло. Это был тот человек, фотографию которого Валли нашла в папке с Брайтон-Бич: «Это очень опасный человек, – написала Елена на обороте. – Если встретишь его, беги». То, что на фотографии делало этого человека страшным, было в нем и сейчас, и даже в большей степени: от него исходило ощущение опасности и жестокости, еще больше усиливавшееся от того, что в руке он держал пистолет. Он взял фотографию, которую рассматривал, и сунул в карман.

– Гость! – прорычал он по-русски, и Валли неожиданно поняла его.

И вдруг к ужасу Валли, человек, осматривавший второй этаж, направился к черной лестнице – той лестнице, где как раз пряталась Валли, – и начал спускаться. Туда, где сидела она.

Черт! Валли не представляла, что делать. Он уже наполовину спустился, когда мужчина на кухне пошел к двери, которая вела в коридор и к выходу. Двигаясь очень осторожно, он спрятал пистолет за спину, выглянул в коридор, потом вышел из кухни и направился к входной двери, проверить, кто там. Как только он вышел, Валли бросилась налево, в угол между лестницей и холодильником, где были свалены старые швабры и веники. Она забралась туда поглубже, и в ту же секунду второй мужчина сошел с лестницы и быстро прошел мимо нее на расстоянии не более полуметра. Валли затаила дыхание, к счастью, он ее не заметил.

Второй мужчина был очень молод – лет восемнадцати, как показалось Валли, – выше и тоньше первого, с длинными темными волосами, спадающими на плечи. В правой руке он держал автоматический 9-миллиметровый пистолет. Он тоже направился к входной двери, вышел из кухни, и как только скрылся из виду, Валли помчалась, скользя в носках по кухонному полу, чтобы не выдать себя звуком шагов, к кухонному столу, где одним быстрым движением схватила ботинки, бросилась к стеклянной двери на противоположном конце комнаты, открыла ее и выскочила на заднее крыльцо, аккуратно закрыв дверь за собой.

Оказавшись снаружи, Валли услышала негромкий свист из-за забора на краю участка, где она из окна видела ребят. Они все еще были там и делали ей знаки поторопиться. Валли пересекла двор, перепрыгнула через забор и упала под куст рядом с друзьями.

– Ты в порядке? – спросила перепуганная Элла.

– Все хорошо, – ответила Валли, задыхаясь, но чувствуя облегчение. – Это вы звонили в дверь?

– Ага, – подтвердил Джейк. – Позвонили и убежали, чтобы отвлечь их.

– Валли, – сказал Тэвин, – прости, пожалуйста. Эти парни проскочили в дом из соседнего двора. Мы заметили их, только когда они уже были у задней двери.

– Ничего, вы молодцы, – утешила их Валли. – Давайте просто валить отсюда.

Все четверо пробрались через заросли кустарника на соседский двор и крадучись выбрались на Кричтон-роуд. Валли взяла у Эллы свою сумку и достала телефон, но вдруг увидела, как такси «Остров фантазий» выезжает на Кричтон-роуд и тормозит у дома Хатчей. Валли вышла на дорогу и помахала водителю рукой. Он проехал дальше, остановился у соседского дома, где его ждали ребята, и дал им знак садиться в машину. Они сели в машину, и он поехал.

– Решил проверить, не нужно ли вам обратно, – сказал водитель. Он взглянул в зеркало заднего вида и, видя, что все четверо запыхались и выглядят испуганными, спросил: – Ну, как в гости сходили?

* * *

Таксист отвез их к пристани острова Шелтер. Валли поблагодарила его и щедро вознаградила.

– Ого, – сказал таксист, увидев пятьдесят баксов. – Вы уверены? Всего несколько миль ведь проехали.

– Я уверена. Спасибо еще раз.

Он пожал плечами и улыбнулся, убирая деньги в карман.

– Моя карточка у вас есть. – Он еще раз широко улыбнулся Валли и уехал.

Через несколько минут Валли и ее друзья снова были на пароме, теперь холодный ветер дул им в спину, они смотрели на воду и ждали, когда сердца их снова станут биться спокойно.

– Это был он, да? – Элла заговорила первой. – Один из этих парней был на фотографии?

– Да, – подтвердил Тэвин. – Я его хорошо рассмотрел. Это был он.

– Он ищет ее, – сказала Валли.

Она была уверена в своей правоте, вспоминая его довольный тон, когда он рассматривал старую фотографию на стене в доме Хатчей и произнес имя ее матери – Елена – перед тем как снять фото со стены и взять с собой. И почему, интересно, фотография ее русской матери висела на стене в этом доме? Все было как-то связано – Елена, братья Хатч и эти двое в их доме.

– Он ищет Елену, – повторила Валли.

– И идет он по тому же следу, что и ты, – сказал Джейк.

Валли кивнула, соглашаясь и чувствуя, что медлить нельзя.

– Я должна найти ее первой.

10

На Центральной улице только-только зажглись фонари, когда Этли припарковал машину и вошел в паб «Берджин». Он занял столик у задней стены и заказал пива, собираясь потягивать его и одновременно просматривать дело Уоллис Стоунман. В ожидании пива Этли проверил автоответчик и прослушал сообщения от лейтенанта и начальника смены, оба они беспокоились о том, почему до сих пор нет никаких результатов по делу об убийстве Софии Манетти. Последним было сообщение, которое он уже прослушал два часа назад, – от старого друга Билла Хорста, специального агента главного управления ФБР в Манхэттене.

«Эй, Этли, – сказал голос Билла. – У меня есть кое-то, что тебе может пригодиться. Буду в “Берджин” около пяти».

Этли стер сообщения и, взглянув на часы, убедился, что у него есть еще по крайней мере пятнадцать минут до прихода Хорста. Ему принесли пинту ледяного пива, и Этли с удовольствием, какое бывает только после окончания рабочего дня, сделал глубокий глоток и лишь после этого открыл дело Уоллис. Он заранее знал, что это будет интересное чтение, знакомые подростковые штуки.

В деле были собраны документы за последние два или три года, со времени, когда Уоллис Стоунман начала как-то проявлять себя в социальном плане и постепенно оказалась на улице. Сначала, конечно, прогулы, несколько незначительных привлечений к суду по делам несовершеннолетних – два случая кражи в магазине, попытка сопротивления аресту, когда она и двое ее друзей были остановлены в районе Ист-Вилладж в три часа ночи. Уоллис была исключена из Харпсвелл за несоблюдение дисциплины, а позднее еще из двух дорогих частных школ.

Когда она наконец ушла из дома, по данным дела, она состояла в компании человека по имени Ник Пирс и – вот и она – Софии Манетти, ныне покойной. Пирс был таким же сбежавшим из дома подростком, на год старше Уоллис, но с очень богатым опытом судимостей по делам несовершеннолетних, в том числе связанным с наркотиками. Судя по всему, эти двое недолго состояли в одной компании. Других упоминаний о девице Манетти в деле не было.

Судя по документам дела, большинство проблем в жизни Уоллис были связаны с тем фактом, что она – приемный ребенок. В разговоре Этли с Клер Стоунман эта деталь почему-то не упоминалась. У Этли были друзья, которые выросли в такой же ситуации. Приемные дети достигают подросткового возраста, и обычное отроческое бунтарство часто проявляется у них в преувеличенном виде, иногда увеличиваясь даже до крайности, когда подросток однажды просыпается, как ему кажется, в чужом, незнакомом доме. В большинстве случаев приемная мать делает все от нее зависящее, чтобы смягчить психологическую травму, помимо прочего, обращаясь за советом к специалистам, но результат может быть разным.