Неспящие - Барбара Морриган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Откуда они у тебя? – спросил Абео, потянувшись к одной из костей, за что тут же получил шлепок по руке.
– Можно трогать только левой, – цыкнул на него Тори.
Северянин удивился, но спорить не стал и взял кубик в руки, поднеся его к глазам. Поверхность минерала светилась восхитительными переливами от чёрного к синему. Кое-где мерцали голубовато-зелёные прожилки, а под определённым углом можно было разглядеть золотистый отсвет. Точно само северное сияние заключили в камне… На каждой из граней была нанесена ювелирно точная гравировка. Две, три, четыре, пять и шесть точек образовывали геометрические фигуры, соединённые тонкими золотыми линиями, а с грани, на которой должна была быть единица, смотрела голова одноглазой кошки.
– Красивые, да? – ухмыльнулся Тори, видя восторг в глазах Абео. – Стоили как половина коровы! В кабаке ими, конечно, не поиграешь – свистнут в два счёта… Но ты вроде как честный малый. А если вдруг что, то тебе-то уж я задницу надрать сумею.
– Я никогда не брал чужого, – обиделся Абео. – Но да, они и правда очень красивые. Прекрасная работа.
– То-то же! Ну что, тогда к делу?
Тори с умным видом достал из кармана маленькую книжечку размером с ладонь, очевидно, сделанную своими руками. Кожаная обложка скрепляла небрежно сшитые страницы, торчащие во все стороны. Добрая половина из них была покрыта неровными столбцами цифр, нацарапанных карандашом, жирными пятнами и даже каплями вина. Во всяком случае, Абео хотелось думать, что это вино, а не трофейное свидетельство набитой за проигрыш морде.
– Напомнишь правила? – нерешительно спросил он. – Последний раз я в это играл, когда был подростком.
– Ничего сложного. – Тори наслаждался каждой секундой происходящего, словно объяснял не правила игры в кости, а по меньшей мере причины экономического подъёма империи в последние два века. – Нужно набрать сто очков. Бросаешь кость сколько хочешь раз и записываешь, сколько у тебя получилось. Но если тебя поймал Ловец Удачи, – Тори указал на изображение одноглазой кошки, – теряешь все очки за кон и отдаёшь ход дальше.
– Как же это глупо, – покачал головой Абео.
– Только если боги тебя не любят, – оскалился Тори.
– Между прочим, я слышал, что Звёзднорождённые не очень-то жалуют эту игру. Якобы её придумал их четвёртый потерянный брат, бог неудачников.
– Даже если и так, я бы и его обыграл, если понадобится!
Абео не стал акцентировать внимание на том, что обыграть бога неудачников (если он, конечно, существовал бы) – не самое впечатляющее достижение. Лучше позволить Тори насладиться своим звёздным часом, пока он снова не начал пить и обзываться.
Несмотря на скептицизм, северянин быстро втянулся в игру. Ему пришлось признать, что процесс оказался невероятно азартным. Только-только тебе кажется, что ты на коне, и вот – злосчастная единица, и эта проклятая кошка, смотрящая тебе прямо в душу.
– Пять очков, передаю ход.
– Пфф, всего пять? – Тори посмотрел на оппонента с жалостью.
– Я не хочу потерять и их, если опять выпадет один.
– Дилетант! Ну ладно, пять так пять.
Они потеряли счёт времени и провели за игрой почти весь день, прервавшись только раз для того, чтобы пообедать. Тори был куда более самоуверен, чем Абео, и всё чаще рисковал. Он бросал кость исключительно левой рукой, потирал нос, когда выпадали нечётные числа, прижимал кубик ко лбу, если набиралось больше пятнадцати очков… Но всё же Абео в какой-то момент стал ощутимо вести по счёту, и это очень злило Тори.
– Да откуда у тебя столько набралось?!
– Если быть терпеливым и записывать понемногу, это куда безопаснее, чем ставить на всё.
У Тори внутри всё кипело оттого, что Абео даже азартную игру умудрился сделать занудной. Тем не менее ему наконец начало везти, и за этот кон он заработал уже восемнадцать очков. Если сейчас не выпадет единица, он наконец обгонит этого неудачника…
Внезапно поезд вздрогнул. Мощный состав завизжал, и Тори почувствовал, как его буквально впечатывает в стену. Свет погас, и перед глазами от неожиданности заплясали цветные пятна. Вагон стремительно сбавлял скорость, ходя ходуном, а под ним что-то скрежетало и грохотало. Стены задрожали, а стёкла на окнах покрылись паутиной трещин. Затем поезд завалился на левый бок, подняв столп искр, пропахал ещё несколько метров и наконец грузно остановился. Наступила тишина.
Глава 7
Ривер
Только дитя хранит в своём разуме истинную мудрость.
Оно трезвее и справедливее любого учёного мужа, ибо не очернены мысли его скоротечным и жестоким бытием, и каждый шаг его, каждое слово и порыв продиктованы одним лишь сердцем, что жаждет познания и любви.
(Сказания о Звёзднорождённых. Книга Хрона)
16 лет назад
Монтис. Борейские провинции. Аструм
– Какие новости? – Юлий заглянул через плечо жены и выхватил взглядом несколько строчек из отчёта с пурпурной печатью.
– Никаких, – мрачно ответила Валена. – Ты же знаешь – в Монтисе ничего не происходит.
– Ну и слава богам! И ещё сто лет бы ничего не происходило, – улыбнулся аптекарь, бережно приобняв Валену за плечи. – Пусть лучше эти мальчишки и девчонки метут улицы и спасают котят с деревьев, чем гибнут мрак пойми за что.
– Они патриоты, Юлий. Они гибли за свою страну.
Юлий посмотрел на жену с сочувствием. Всё в ней выдавало жалость к себе и злость от осознания собственной ненужности. Когда Валена вернулась в Монтис, у неё поначалу только прибавилось дел: разбираться с послевоенными беспорядками в боевом составе, в инвентаре, в бумагах, в головах – та ещё задачка. А вишенкой на вершине пирога стали трибуналы, в коих, конечно, было мало веселья, но дело есть дело. Для всех Альбусов ситуация оказалась выигрышной: Валена оставалась при делах, а её родные были рады, что она наконец-то дома. Даже служанки оживились, наконец перестав переживать за то, что однажды хозяйка может просто не вернуться, оставив их на произвол судьбы и единоличное командование болтливого Юлия. Но шли месяцы, и душа Валены была не на месте: ей стало невыносимо скучно. В грязи и пыли, под градом стрел и пуль, на волоске от смерти она чувствовала себя собой. Родовой особняк был мил её сердцу, но ещё милее был походный котелок и палатка на девять человек, где стоит такой густой запах пота и железа, что никакие сражения уже не страшны. А теперь Валене приходилось привыкать к новой роли. За шесть военных лет она начала забывать, каково это – быть
