Не проходите мимо. Роман-фельетон - Борис Привалов

Наконец место было найдено. Над обрывом, среди старых лип притаилась какая-то древняя, еще допарковых времен, скамья. Ближайшее к ней дерево было покрыто червонными тузами и стрелами, а также инициалами нескольких поколений влюбленных.

Мартын и Надежда подошли поближе к скамье и вдруг обнаружили в тени деревьев двух тихо переговаривающихся людей. Оба были в масках: один — Поросенок, другой — Чайник.

— Так по рукам? — покачиваясь, спросил Поросенок. — Я тебя з-за-зывал, я тебя и осчастлив-влю-лю…

— А д-дач-чку построить пом-можешь? — в свою очередь, вопросил Чайник. — А насчет б-балансика не беспокойся…

Мартын рассеянно прислушался. «Где я слышал эти голоса? Постой, постой… А не те ли это заговорщики, за которыми охотился наш Юрий Холмс?..»

Поросенок и Чайник, заметив посторонних, испуганно икнули и, поддерживая друг друга плечами, быстро-быстро зашагали куда-то в сторону.

«Остановить?.. Спросить?.. А ну их!.. Не до этих мистических разговоров сейчас…»

Мартын обернулся к Надежде. Полянка подле скамьи лучилась от серебристого света. Луна, небесный прожектор, была направлена прямо на них. Мартын поймал себя на мысли, что Надя, конечно, гораздо красивее Веры: у той много искусственного: крашеные ресницы, губы. Хотя Вера с первого взгляда привлекает больше внимания.

— Сколько сейчас времени? — нарушил молчание Благуша.

На черной от загара Надиной руке серый ремешок часов казался почти белым.

— Тридцать пять минут двенадцатого.

— Мы с вами знакомы, Надя, ровно пять суток три часа и двадцать минут…

Надя засмеялась. Смех был ей к лицу — она становилась еще красивее. В ее больших глазах дрожали две маленькие луны.

Мартын попытался было найти в Наде какой-нибудь недостаток и обрадовался, обнаружив, что она немного курноса. Но через мгновение именно нос начал ему нравиться больше всего.

— Бывают в жизни моменты, — сказал Благуша, — когда я жалею, что моя профессия — оператор-документалист.

Есть же такие счастливцы, которые снимают лирические фильмы.

— Если бы зрители учились у кино любить, — сказала Надя, — то самое слово «лирика» давно бы было забыто.

— Вот они! — послышался голос. — Воркуют!

Двое студентов с полупогончиками горного вуза на плечах подошли к скамье.

— Простите, — сказал широкоплечий, — мы бы не вмешались в ваши личные дела, но есть важные обстоятельства.

— А ведь это не она, — сказал худощавый, — не невеста Бомаршова. Та в другом платье… Но похожа-то как! Вы сестра той девушки, на которой женится Альбертик? Да? Я вас видел всех вместе у пруда!

— Что вам, собственно, нужно? — грозно забасил Мартын.

— Вот, ознакомьтесь с документиком, — протянул Наде записку широкоплечий. — Пусть семейство Калинкиных будет в курсе.

Надя быстро пробежала послание.

— Ах вот как! Это же Леля пишет, верно?

— Верно, — подтвердил худощавый. — Какая девушка из-за этого пижончика чуть не пропала! А вы еще самоотверженно спасали такого типа, — сказал он Мартыну. — Его не спасать надо было, а совсем наоборот.

— Будет очень хорошо, — сказал широкоплечий, — если вы доведете содержание письма до сведения вашей сестры! Все честные люди должны действовать сообща… Ну, простите великодушно!

— Прощаем.

И студенты удалились.

— Як не вертись, собака, а хвист ззаду, — сказал Благуша.

— Конечно, я все расскажу Вере, — произнесла Надя, — но она мне не поверит. Скажет: «завидуешь, клевещешь». Но для нас с мамой это очень важно… Мы найдем Лелю через институт…

Мартын с нежностью смотрел на Надю.

«Ах, какая девушка! Решительная, тонкая, красивая!.. А ведь совсем на-днях я ее не знал, — думал Мартын. — А сейчас готов сделать для нее что угодно… Но что? Взять и носить на руках по всему парку? Или влезть на дерево, как герой одной юмористической повести? Глупо!»

В это мгновение где-то рядом послышался звонкий, переливчатый соловьиный свист.

— Давненько не слышал я соловьев, — шопотом сознался Мартын. — Красиво спивает птаха!

Соловей пел так, будто выступал на заключительном туре вселенского конкурса вокалистов. Трели его струились среди притихших деревьев, взвивались к луне. И вдруг он смолк.

Под чьими-то шагами заскрипел песок аллеи.

— Эх, спугнули пичугу! — кулаком стукнул по колену Мартын.

Но соловей запел снова. Его песня, очевидно, загипнотизировала девушку: когда Мартын взял крепкую маленькую Надину руку и положил ее в свои большие ладони, то Надя даже не пошевельнулась.

И опять трель прервалась.

— Кто-то сюда идет, — сказала Надя и высвободила пальцы.

— Юрка! — закричал Мартын.

Вместо ответа Можаев залился соловьиным свистом.

— А мы думали, что соловей был настоящим, — разочарованно сказала Надя.

— Люди, Наденька, на природе немножко… глупеют. Надо знать, что натуральные соловьи давно уже кончили петь… Но как Мартын-то поддался на этот розыгрыш? Он же знает, что на вечерах самодеятельности я всегда выступал в качестве мастера художественного свиста.

Можаев бережно достал из кармана смятую ассигнацию.

— Получите штрафную десятку, дорогой казначей. И не транжирьте деньги так легкомысленно.

— Значит, добродетель восторжествовала в милиции? — спросила Надежда.

Мартын благородным жестом отказался от возврата блудной десятки в лоно общей казны.

— Червонец принадлежит тебе — трать по усмотрению.

— С удовольствием, — согласился Юрий.

— Да, кстати, — вдруг вспомнил Мартын, — по-моему, я бачил твоих таинственных незнакомцев. Подходим мы с Надей, а они возле дерева стоят, о каком-то балансе говорят, о дачном строительстве…

— Где же они? — обрадовался Юрий. — Куда ты их девал?

— А я… я что… они сами — увидели нас, испарились.

— To-есть как? — Юрий опешил. — И ты даже не пытался их задержать? Да ты знаешь, кто ты такой? Ты… ты… Эх, не будь здесь дамы, я бы сказал, кто ты… И это мой боевой товарищ! — горько закончил Юрий.

Надежда в недоумении смотрела на операторов.

Благуша чувствовал себя виноватым, но пытался обороняться:

— Что же, мне у них документы проверить, что ли? Я же не милиционер!

— Ты мог проводить их до милиционера, а он бы у них проверил, что надо… Нам же, главное, получить их координаты! Эх, ты! Первый раз в жизни наткнулся на серьезное дело и то ухитрился пройти мимо… И не улыбайся, не улыбайся, ничего тут веселого нет…

Операторы и Надя медленно спускались с холма. Юрий злился на Мартына и, скорбно поджав губы, шел сзади. Надежда была смущена тем, что стала невольной свидетельницей размолвки товарищей. А может быть, Благуша именно из-за нее не обратил внимания на какое-то нужное дело? Мартын шагал молча. Он радовался тому, что Юрий не продолжает разговора. Впрочем, в глубине души Мартын негодовал на себя: действительно, кажется, дал маху с этими Поросенком и Чайником…

…Вот так, к сожалению, очень часто случается в жизни. Заметил человек недостаток, фальшь, зло на работе ли, дома ли, на улице, в магазине. Заметил. Хотел потребовать жалобную книгу, позвонить по телефону куда следует, написать гневное письмо в редакцию… Хотел, но раздумал, да и махнул рукой, решил не вмешиваться не в свое дело. И по прежнему покрывается пылью жалобная книга. И по прежнему висит на рычаге телефонная трубка, сняв которую можно было позвонить «куда следует». И осталась чистой бумага, вполне пригодная для писем в редакцию, райком, горсовет. А недостаток, фальшь, зло… сохранились. Не потому сохранились, что глубоко скрыты. Не оттого, что их не приметили вовремя. А только потому, что люди прошли мимо. Один прошел мимо, не найдя в себе достаточно решительности, воли, энергии для борьбы. Другой прошел потому, что пожалел виновного. Третий успокоил себя: дескать, «сам я тоже не лишен житейских слабостей, и все мы смертны и все не без греха».

Но порок в нашей жизни не остается незамеченным. Его рано или поздно разоблачают и уничтожают. И настолько раньше это случалось бы, если б ни один человек не проходил мимо! Если бы каждый был убежден: нет зла маленького и большого, любое зло равно достойно уничтожения, так как из маленького вырастает большое…

…В парке земля была покрыта густым слоем конфетти и серпантина — осадками карнавальной бури. На глазах увядали фонтаны. Карусели описывали последние круги. Ракетный плотик мирно дремал, приткнувшись к корням ивы. Повара в ресторане-поплавке жарили последние, самые вкусные шашлыки — для себя.

Когда Надя и операторы вышли на городскую площадь, то город уже спал. Только где-то вдали слышалась плавная мелодия вальса. Казалось, что Красногорску снится веселый сон.

Фельетон десятый. Покупатель и продавец, будьте взаимно бдительны!