Ежов (История железного сталинского наркома) - Алексей Полянский

Если Сталин указал в телеграмме только одного Агранова, значит, Прокофьева, второго заместителя Ягоды, тоже снимут. Вообще чистка в НКВД предстоит большая, людям Ягоды там не место. Прокофьев был ближе к Ягоде, чем Агранов, которого теперь уже бывший наркомвнудел даже немного побаивался. Хитрый, коварный, умный, да и к Сталину вхож.

- Завтра на Политбюро утвердим твое назначение, а заодно и назначение Ягоды на должность наркома связи вместо Рыкова, - довольным голосом произнес Каганович. - Так что через день приступишь к работе.

Каганович не зря радовался, его час пробил. Много сил он потратил, чтобы спихнуть ненавистного ему Ягоду с поста наркомвнудела. И его старания не пропали.

- А Прокофьев остается заместителем? - на всякий случай спросил Ежов.

- Остается, но не у тебя. Пойдет в Наркомсвязь, первым замом к своему другу. Тебе надо подумать, кого поставить на его место. Может быть, Бермана? Потом выйдешь с предложением в ЦК. И еще одну вакансию заместителя скоро тебе выделим, а может, и две.

Каганович никогда ничего не говорит напрасно. Значит, Хозяин перед отъездом на отдых сказал ему, что хочет видеть заместителем Ежова Матвея Давыдовича Бермана, начальника ГУЛАГ НКВД13. Это значит, что Сталин придает большое значение ведомству, которое уже седьмой год возглавлял Берман и которое в последнее время, несмотря на свою структурную принадлежность НКВД, стало фактически отраслью народного хозяйства. К тому же Берман постоянно враждовал с Ягодой, и Сталину было об этом хорошо известно.

Полуночную тишину Большого Кисельного переулка нарушил шум мотора. Николай Иванович через штору взглянул в окно и в свете уличного фонаря увидел подъехавшее к дому такси, из которого вышел мужчина в сером плаще и в широкополой шляпе. Вслед за ним появилась женщина с букетом цветов. Он поцеловал ей руку, и она, стуча каблуками по асфальту, быстрым шагом пошла к подъезду.

- Колюшка, привет, - прокричала ему из прихожей Женя, а потом, войдя в комнату, обняла его и поцеловала в щеку. От нее пахло вином и дорогими духами. - Я уже обо всем слышала, вот только не знаю, поздравлять тебя или нет.

- Как хочешь.

- Не обижайся. Ты же и так секретарь ЦК и председатель КПК. Куда же выше. Просто еще один дополнительный, но конечно же очень важный пост. Только боюсь, что теперь тебе будет еще труднее. Такие нагрузки могут повредить здоровью.

- Могут. Только сейчас не время беречь здоровье. Ты что, была в театре?

- Катаев затащил нас с Гликиной к Михаилу Ромму. Был Игорь Ильинский, Ростислав Плятт, Валентина Серова. А Любовь Орлова ну просто прелесть. Знаешь, кто подвез меня домой? Сам Сергей Эйзенштейн! Было очень весело, рассказывали анекдоты. Вот послушай: "Приходит один сумасшедший в ресторан и заказывает у официанта бутылку водки, два салата, две порции икры, два горячих и два кофе. Официант его спрашивает:

- Сейчас к вам кто-то подойдет?

- Нет, я буду ужинать один.

- А зачем же вы сделали заказ на двоих?

- А вы что, не знаете, кто я?

- Нет.

- Я Зиновьев и Каменев!"

На лице Ежова не появилось даже тени улыбки. Тяжело вздохнув, он сказал жене:

- В следующий раз, когда ты будешь кому-нибудь рассказывать этот анекдот, пусть сумасшедший выдает себя за Минина и Пожарского или еще за кого-нибудь. Можно ожидать все, но только не то, что жена наркома внутренних дел СССР рассказывает анекдоты политически вредного содержания, высмеивающие политику партии и правительства.

- Коля, о чем ты говоришь? Кто чего высмеивает, при чем здесь политически вредное содержание?

- Я не хочу разбираться в сути антисоветских шуток, которые отпускают твои друзья, но берутся их анекдоты из гнилых арсеналов троцкистского подполья, и в них всегда имеется определенный смысл. Подумай: люди у нас сходят с ума из-за Зиновьева и Каменева. У этих негодяев еще ноги не успели остыть, а их недобитые сообщники уже анекдоты сумели придумать. Значит, сумасшедшие у нас появляются на почве левотроцкистского уклона.

- Какой ужас, какой бред!

Ежов с размаху стукнул кулаком по столу.

- Евгения! Ты играешь с огнем. Думаешь, что меня окружают одни друзья. Не тут-то было. Есть люди, которые только и ждут, когда я оступлюсь, чтобы меня добить, смешать с дерьмом. А если ты будешь вести себя таким образом, то нам обоим придет конец и уже ничто нас не спасет. Компания, в которой ты находишься, очень сомнительная и наводит подозрение в том числе и на меня, тем более теперь. Ты должна разбираться, с кем встречаться, а с кем не стоит.

- Но среди тех, с кем я встречаюсь, нет врагов. Мы же десятки раз говорили об этом!

- Откуда ты знаешь? Враг изощрен и коварен, умело маскируется. Уж я-то представляю себе, что такое двурушники.

Евгения всхлипнула и, ничего не сказав, быстро прошла в спальню. Взбудораженный Николай Иванович закурил папиросу и снова стал мерить шагами кабинет.

Ему всегда не нравилась компания жены. Ее тянуло не к партийным работникам и их женам, - кроме Зинаиды и Серго Орджоникидзе, она ни с кем из круга Ежова общаться не могла, - а к писателям, артистам, художникам, издательским работникам и журналистам. И это при всем при том, что сама по себе она практически ничего не представляла, была машинисткой и только потом благодаря знакомствам стала журналисткой, хотя сама почти ничего не писала. Женя конечно же была начитанной, интересовалась кино и театром. И таких, как она, много, но не всем удается сблизиться с богемой, тем более что известные люди общались с ней явно не из-за ее положения. Евгения Гладун была вхожа во многие престижные московские дома еще до того, как вышла замуж за высокопоставленного партийного функционера Ежова. Просто общительная, симпатичная и веселая Женя могла стать украшением любой компании. С ней дружили писатели Исаак Бабель, Леонид Соболев, Иван Катаев14, ученый и полярник Отто Юльевич Шмидт, известный журналист Михаил Кольцов, крупные издательские работники братья Семен и Владимир Урицкие, Ионов (Бернштейн) и многие другие известные люди из числа творческой интеллигенции.

Иногда Николай Иванович начинал ревновать жену к этим людям, особенно к Бабелю и Семену Урицкому. Ежов хорошо знал, что Женя проводила время с Бабелем в Германии в 1927 году, когда работала в Берлине машинисткой в нашем полпредстве, а он приезжал туда по литературным делам. Он допускал, что их интимная связь может продолжаться и сейчас. Это самый подозрительный человек из окружения Евгении, с антисоветским душком. В Красной Армии воевал и даже в ЧК немного служил. А какой пасквиль на Красную Армию сочинил. Ни Буденный, ни Ворошилов ему "Конармию" никогда не простят. Там что ни командир или боец, то вор и бандит. Ни славы, ни героизма Бабель в конармейцах так и не нашел, наверняка со злым умыслом. У народа любовь к Красной Армии захотел подорвать. Троцкистские штучки.

А на что сейчас Бабель живет? Ездит по курортам, по заграницам, пиры у себя дома и у друзей устраивает. А уже давно ничего не пишет и не издает.

И к нему он неспроста в дружбу лезет. Несколько раз домой приходил, к себе звал. А недавно на дачу к нему певца Утесова привез, узнал, видно, что Ежов его песни любит. Но он на эту дружбу никогда не пойдет. Зачем она ему? Только опозориться можно.

Хорошо бы на этого Бабеля надеть наручники да отправить его в Лефортово15. Чтобы там всю его антисоветскую душу наизнанку вывернули. Да нельзя. Бабель не дурак, он специально вокруг Жени ошивается, прикрытие себе обеспечивает. Знает, что пока ни у кого рука не поднимется его сажать и семью Ежова этим позорить. Чего он там следователю может наплести, одному Богу известно. Наговорит и на Женю, и на него самого. Так что нельзя арестовывать Бабеля, его показания из НКВД могут быстренько до Хозяина дойти. А люди для этого найдутся. Тот же Агранов. Придется терпеть, ничего не поделаешь.

И Семен Урицкий16 тоже темная личность. Ежов о нем собрал кое-какие материалы. Он племянник Моисея Урицкого, первого председателя Петроградской ЧК. В революционном движении с пятнадцатого года, но в РКП(б) вступил только в 1921 году. До революции состоял в РСДРП Интернационалистов "Новая жизнь", а с семнадцатого, когда она ликвидировалась, вроде бы считался беспартийным. Запутанная у него биография, сомнительная. Да и с троцкистами он в свое время активно якшался.

Урицкий очень способный человек, хороший журналист и администратор. Он работал в РОСТА, в "Гудке" и сейчас одновременно возглавляет несколько газет и журналов. И Евгению он в конце двадцатых притащил в журналистику, сначала в "Крестьянскую газету", а потом сделал своим заместителем в журнале "СССР на стройке", где сам был по совместительству главным редактором.

Все это не случайно. Женя не деловой человек и толку от нее в редакции мало. За другое ее ценит Урицкий. Вся их дружба через постель проходит. А в последнее время он наверняка рассчитывает на поддержку Ежова.