Родовое влечение - Кэти Летт

«Быстрее, нас показывают!» И вся компания скрылась в гостиной, горя желанием посмотреть, как их хозяин выезжает из пустыни на верблюде, разглагольствует о голоде, вызванном гражданской войной, и подкрепляет свои слова красочными сценами с грязными, похожими на скелетов созданиями.

Мэдди, красная как рак, сидела за столом и наблюдала, как на сырной доске тает сыр бри и растекается бледными ручьями.

Когда Алекс в телевизоре закончил зловещим тоном перечислять всевозможные бедствия, гости вернулись к остывшим птичкам.

Гарриет перемежала еду перекрестным допросом Джиллиан, дабы выяснить, где та познакомилась с Мэдди.

– На кулинарных курсах? – Она равнодушно-подозрительно вздернула бровь. – Как в пятидесятые.

Мэдди была слишком заинтригована поведением Сони, чтобы ответить сразу. Каждые несколько минут Соня ныряла в свою дружественную природе сумку, сплетенную вручную из кактусовой фибры в каком-то мексиканском кооперативе, и вытаскивала оттуда салфетку из переработанной бумаги. Она подносила салфетку ко рту и кашляла, а затем кидала ее на груду таких же салфеток на диванчике.

– Что? – Мэдди опять переключилась на Гарриет. – Простите?

– Сексуальная революция passé,[28] – сказала Джиллиан. – Мужчины снова заинтересовались деликатесами и паштетом. Спроси Алекса. Думаю, это было его предложение…

– Действительно, Александр? – язвительно осведомилась Главная Феминистка Оксфордского университета.

– Мэдди говорила мне, что вы присматриваете себе мужа, – отомстил ей Алекс. – Полагаю, это будет брак под дулом пистолета. Отец Джиллиан, – разъяснил он остальным присутствующим, – был торговцем оружием.

Все брови мгновенно взлетели вверх, как волосатые ноги в кордебалете. Если бы не ее рост, Мэдди тут же сбежала бы через кухонный лифт.

Джиллиан улыбнулась. Так улыбнулся бы холодильник, умей он делать это.

– Конечно, мне следовало бы помнить, что вы интересуетесь семейными связями. Иначе вас бы не поместили в «Кто есть кто».

Улыбка Алекса растаяла быстрее, чем популярность Джона Мейджора. Он явно спасовал.

– А, это… – Короткий смешок не смог скрыть его смятения. – Это не имеет ко мне никакого отношения. – Мэдди вопросительно посмотрела на Джиллиан. – Ты достигаешь определенного уровня известности, и тебя автоматически включают, – залепетал Алекс, проглатывая согласные. – Я даже не видел эту проклятую…

– Не видели? Тогда вам повезло. Я никогда не путешествую без нее. – Как Джиллиан ни старалась, ей так и не удалось полностью скрыть охватившее ее чувство торжества. – Я имею в виду, что никогда не знаешь, с кем познакомишься. – Она извлекла массивную книгу из своей объемной сумки.

Алекс нервно сплетал и расплетал пальцы.

– Они пишут всякий вздор.

– Вот как? – усмехнулась Джиллиан. – Как я понимаю, вы пишете статьи о себе сами. А… Б… Естественно, непосвященные свято верят в то, что издатели сгоняют тысячи ученых и заставляют их писать всю эту высокопарную льстивую чушь. В… Г… Д. Вот, Дрейк. Александр Дрейк. Урожденный Гримсби.

– Сомневаюсь, что нам нужно углубляться в эти скучные подробности. – Улыбка Алекса была вымученной. Он забрал книгу у Джиллиан. Со стороны это выглядело так, будто он вырвал ее.

– Дай мне. – Мэдди в свою очередь вырвала книгу у Алекса. Она нечаянно задела чашку для полоскания пальцев, и вода выплеснулась на Имоджин.

Алекс, Хамфри, Оппозиционер-Изгнанник и Общепризнанная Поп-Звезда устремились к ее коленкам с салфетками, а забытый всеми ребенок начал соскальзывать на пол.

Мэдди водила пальцем по строчкам:

– «Родители… Обр.»

– Образование, – подсказала Джиллиан, – и…

– Что значит «Ж.»? – Мэдди быстро подняла голову и успела заметить, как гости коварно переглянулись. – Что это значит?

Молчание стало слышимым, оно звучало, и звуки сливались в какофонию. Внезапно Хамфри против своего обыкновения разразился целым водопадом слов: он прочитал лекцию о некоем Морисе Рекитте, чья смерть разрушила последний мост между крикетом до и после войны. Лекция Брайса была посвящена важности массажа для новорожденных и тому, к каким последствиям для окружающей среды приводит использование одноразовых подгузников. При этом он то и дело попыхивал экологически вредной сигарой.

Они подбирались к основной теме, как крабы: бочком, кося в сторону, держа наготове клешни.

– О, ради Бога, – наконец возопила Гарриет, – положите конец страданиям этой бедной девочки.

Лицо Алекса походило на скомканный лист бумаги.

– Ну, это значит «женат».

Мэдди попыталась повторить это слово, но оно застряло у нее в горле, как рыбья кость. Ей стало страшно, что она не сможет вытащить его и так и останется сидеть с отрытым ртом, потрясенная до глубины души. Чтобы не упасть, она оперлась руками о сиденье диванчика, который делила с Соней. Ее левая рука погрузилась во что-то мокрое и мерзкое. Мэдди отстраненно отметила, что это блевотина.

– Женат? – наконец выговорила она. – Женат? У тебя есть жена?

– Ну, в некотором роде, – робко признался Алекс. Сделав над собой усилие, он растянул губы в улыбке. – Я же предупреждал, что нужно решить кое-какие проблемы. – Их любовная лодка только что завернула в Персидский залив и оказалась там как раз в тот момент, когда неудача в переговорах с Ираком привела к возобновлению огня.

– Значит, он не сказал тебе, что женат? – злобно осведомилась Джиллиан. Она вытащила карандаш для губ, открыла пудреницу и принялась подводить губы, изогнутые в насмешке.

– Все мой желудок, – заявила Соня, собирая гору мятых салфеток. – Он взбунтовался. Он способен принять только крохотную горстку еды, не больше куриного яйца. Поэтому я отрыгиваю.

Заплакал малыш. Брайс и Имоджин посмотрели друг на друга.

– Твоя очередь, – сказал он.

– Нет, твоя, – возразила Имоджин.

– Если не твоя очередь и не моя, тогда чья же, черт бы тебя побрал? – прошипел Отец Года.

Общепризнанная Поп-Звезда рассеянно усадил заброшенного ребенка к себе на колено.

– Ты же ненавидишь детей, – напомнила ему Соня, теребя в пальцах экологически дружественное украшение, искусно сделанное из цилиндров для горячей воды и молочных пакетов.

– Сыр? – Хамфри сунул Мэдди под нос вонючий кусок сыра. – Происхождение не известно. Вам по душе этот молочный продукт, а?

Имоджин отрезала кусочек и заглотнула его весь, а потом сладострастно облизала пальцы.

– Мне кажется, у бри вкус спермы, – заключила она, многозначительно глядя на Рок-Звезду.

– Если его не держат в холодильнике. Только если он теплый, – отпарировала Соня, не желая быть поверженной соперницей.

– Я пытаюсь вспомнить, – задумчиво проговорила Гарриет. Мужчины обменялись многозначительными улыбками. – Я имею в виду, когда я в последний раз ела бри, – спохватившись, добавила она.

– Это взглядизм, вот что это такое. – Соня мяла юбку из выбеленной мешковины, которая очень напоминала курсовую работу выпускника начальных курсов по оригами. – Не следует предвзято относиться к тому, что подвергается сомнению с точки зрения косметики.

– Будучи черным…

– Знаете, дорогуша, немножко косметики не причинит боли, – вполне доброжелательно предложила Джиллиан.

– Они тестируют косметику на бедных маленьких щеночках и кошечках.

– Ну почему вы печетесь только о симпатичных животных? А как же крысы и слизняки? – продолжала подкалывать ее Джиллиан. – Это тоже взглядизм, да?

– Я случайно захватил с собой свою последнюю поэму, – объявил Хамфри, глухой к разыгрывающейся вокруг него драме. – Прочитать?

– Будучи черным…

Мэдди тупо обвела их взглядом. И неожиданно сообразила, что на самом-то деле Алекс ей все сказал. Просто