Забияка. (Трилогия) - Тая Ханами

На занятиях я не столько слушала эмпатов, сколько училась глобальному пофигизму. Тем паче, что во всех наставлениях моего китайского наставника звучал один и тот же призыв - ни в коем случае не действовать в состоянии аффекта. Не поддаваться сиюминутным порывам, но развивать внутреннюю силу - то есть совершенствовать навыки, прямо противоположные тем, которым меня обучали эмпаты.

Но, поскольку я должна была тратить свое драгоценное время не на сон, но на посещение двуличного тролля, я тоже кое-чему научилась. Дождаться, когда один наставник долбанет в другого зарядом эмоций, и отзеркалить то, что от него рикошетило, выданным начальством амулетом-накопителем - сама-то я еще практически ничего не умела. Эмпаты уворачивались, нейтрализовывали остаточное заклинание, грозили мне пальцем. Напоминали о том, что у меня висит на шее экранирующий амулет. Но не обижали.

Спустя какой-то месяц с начала занятий я могла предугадать момент действия противника с точностью до наносекунды. Неизвестно, на что именно рассчитывал Борис Иванович, когда направлял меня на занятия с Матвеичами, но результат ему понравился.

А как эти два дядьки ругались время от времени - любо-дорого посмотреть! Я в такие минуты отдыхала душой и телом. Может, это на них магия места действовала, и троллю хотелось вспомнить молодость - не знаю. Но получалось у Матвеичей браниться очень и очень забавно.

Обычно начинал заводиться "светлый". Но, справедливости ради надо отметить, только после того, как "темный" с восторгом описывал, как велика сила отрицательных эмоций. И что она работает у всех людей без исключения, как обычных, так и магов.

– Допустим, - говорил "темный" Матвеич, хитро косясь в сторону оппонента, - у простого человека, далеко не мага, нет ни сил, ни желания тащиться на давным-давно опостылевшую работу.

"Светлый" поджимал губы:

"Ну-ну, что еще скажешь?" - говорила вся его поза.

– И лежит он в постели, и думает, как бы это ему половчее от дела отвертеться, - то ли продолжал рассказ, то ли отвечал ему "темный". - И понимает он, что не получится - все отгулы использованы на годы вперед. И падает духом. Представляет себе, как сейчас он встанет, заправится завтраком, будет часами стоять в пробке, а потом сядет в душном офисе на свое рабочее место. И рядом с ним, нарушая личностные границы, будут сидеть такие же бедолаги, как и он сам. Как вдруг!

"Светлый" в такие моменты оживал, раскрывал рот, из которого уже был готов сорваться его рецепт для несчастного российского труженика.

А "темный", не дав ему ответить, продолжал:

– Он вспоминает, как намедни его коллега Петька опростоволосился перед начальством, и зело злорадствует этому обстоятельству. Да так, что незаметно для себя поднимается с кровати.

На этом месте "светлый" Матвеич обычно не выдерживал, и с пеной у рта принимался доказывать, что того же самого человека может поднять с кровати какое-нибудь особо радостное событие.

– Ага, получка его с кровати подымет, - ядовито отвечал "темный". - Я же говорю, только корысть управляет людьми, только корысть!

"Светлый" возражал, что, мол, человек душу свою бессмертную таким вот всплеском энергии губит, и нечего такие примеры благовоспитанной молодежи приводить. "Темный" парировал, что природа человека, а, следовательно, и душа, порочна изначально. И что молодой и симпатичной девушке знать об этом полезно для здоровья.

Потом они иногда вспоминали обо мне, (а иногда - нет, поскольку им для полного счастья вполне хватало общества друг друга), и сверлили меня взглядами. Каждый жаждал одобрения. Я, добрая, одаривала одного восхищенной улыбкой, а второго понимающим взглядом. Матвеичи, получив ожидаемую реакцию благодарного зрителя, продолжали представление.

Покинув Матвеичей, я направлялась на лекции по стихийной магии. Природу первоэлементов мне освещала аж магистр пяти первоэлементов, Татьяна Георгиевна. Эта супермагическая тетка была весьма немаленького размера. Внешне походила на политика Жириновского. Ее манера вести занятия компенсировала мое тунеядство у эмпатов, да и магическим накопителем тут было запрещено пользоваться - приходилось потеть самой.

– Ты есть тундра! - гремела мадам Жириновская (как я окрестила ее для себя) по малейшему поводу. - Ну как можно не понимать таких элементарных вещей?

У нее все было элементарным - от знаний до предмета изучения - ведь мы с ней имели дело с элементалами. Воды, огня, и иже с ними. Чтобы зажечь свечу, нужно было призвать огненного элементала, и войдя с ним в дружеское общение, уговорить потрудиться. Основная проблема состояла в том, что характер у элементалов огня был на редкость буйным и несговорчивым. И, стоило только хоть чуть-чуть разозлиться (а как не злиться, когда уже по сотому разу пытаешься зажечь эту долбаную свечу!), как тут же возникал маленький такой пожар. А ведь это нехитрое действие у меня еще до начала обучения в Заповеднике получалось. Так что, положа руку на сердце, стихия огня не желала мне подчиняться.

Равно, как и водная. Одни бесконечные попытки вскипятить воду взглядом чего стоили!

– Так что ты, говоришь, тебе там было непонятно? Как воду разогреть? Зачем тебе количество теплоты куда-то прикладывать? Оставь ты уже свое физическое образование в покое! Научись контачить с элементалами!

Дальше шло в том же духе: что я не тем местом колдую, что мне надо работать тормозом на маневренном локомотиве, а не в магию соваться, что… Много еще чего…

А вот деревянную природу я постигала отдельно - старший друид настоял. Пыталась совладать с вьюнками и лианами, учила язык деревьев. И, тоже не могла похвастать успехами.

Зато я подружилась с Антоном. Именно он не дал мне окончательно пасть духом, когда выяснилось, что древесные языки я осилить неспособна. А без них - не вырастить ни избушки, ни захудалого пенечка…

Помню, в один прекрасный день я выложилась по полной программе - что у мастера Лина, что, затем, у мадам Жириновской. Едва заползла в Дерево, и высунув от натуги язык, плюхнулась на деревянную скамейку.

– Нелегко тебе приходится? - посочувствовал мне Антон.

– А ты как думаешь? - вяло огрызнулась я.

– О, силы еще есть, - потер руки друид. - Тогда приступим.

Я тяжело вздохнула, и постаралась войти в контакт с тоненьким побегом лианы, фривольно разлегшимся у ног Антона.

– Закрой глаза, будет легче, - посоветовал молодой друид.

Сидела я так минут десять, вспотела вся - свежая футболка промокла. Сил напрягаться уже не было, и я расслабилась. Каково же было мое удивление, когда я услышала радостный возглас друида: