Русская принцесса Монако - Наташа Нечаева

– Ну? – с гордостью, будто это была его собственность, повернулся ко мне Тимур. – Хороша?

Понятно, я ничего не ответила, высматривая гостевой трап и примериваясь, как же я буду по нему взбираться в своем бальном платье. Мои тревожные мысли прервал какой-то шум, похожий на падение чего-то тяжелого с большой высоты. Я задрала голову и увидела, что прямо на нас ползут черные многоголовые змеи.

– Смотри! – испуганно прижалась я к спутнику.

– Не бойся, – нежнее, чем следовало, стиснул меня он. – Нас сейчас поднимут прямо на палубу.

И действительно. Обслуга катера поймала толстых, с раззявленными пастями гадов, чем-то пощелкала и уже через минуту мы плавно оторвались от поверхности воды и поплыли вверх.

Во время медленного подъема я все время пыталась разглядеть хоть что-нибудь за освещенными иллюминаторами. Шиш! Окна весело бликовали, отражая поручни и боковину нашего импровизированного лифта.

– Не старайся, – обратил внимание на мои ухищрения Тимур. – Тут специальные стекла – пуленепробиваемые, с защитой от папарацци. Ничего не разглядишь. «Жемчужина» вообще оборудована, как бункер: система обнаружения ракет, док для подлодки, собственный вертолет плюс дополнительная площадка для гостевого, постоянная связь со спутником. И еще, обратила внимание, как ровно она стоит? Это такие специальные гидравлические устройства, подруливающие. Можно, не бросая якорь, стоять на одном месте сколько угодно.

– Ничего себе, – изумилась я. – И во сколько же такое чудо технической мысли обошлось?

– Вован эту красавицу у Модхассана купил, ну, знаешь, наверное, шейх Саудовской Аравии, за сто тридцать миллионов долларов. Он, кстати, и «Sussurro» у него же брал. Но та, конечно, по сравнению с этой – малышка. Всего пятьдесят метров, так себе, на пять спален. Не развернуться.

– «Sussurro», – повторила я, – красивое имя. Что оно означает?

– Вроде с итальянского – «шелест листвы», но злые языки говорят, будто более точный перевод – «сплетни». Кстати, хочешь прикол? Когда Вован эту малышку прикупил, вдруг оказалось, что она на целых пять метров больше президентского «Кавказа»! Конфуз!

– Действительно, – согласилась я. – Чего президента-то опускать? Ну, не заработал он пока столько денег, так купили бы за государственный счет.

– Именно так и сделали! Вован был бы не Вован, если бы заранее не подсуетился! В том же году подо гнал нашему гаранту новенькую «Олимпию». Пятьдесят семь метров! Я в Сочи на ней был. Хороша! Ни у кого из глав государств такой нет.

– А у правящих династий? – насторожилась я.

– У этих вырождающихся аристократов, что ли? – скривился Тимур. – Да они вообще все голые, без яхт. За исключением английской королевы. На какие шиши они их содержать будут? Одна «Жемчужина» Вовке в год обходится в двенадцать лимонов! Твои короли за такие деньги удавятся!

Мне стало как-то очень обидно за нищающие монархии дружественной Европы, но пришлось промолчать. В конце концов, лично я вполне смогу обойтись без яхты. Меня в море вообще укачивает.

– Но это еще что, – продолжил Тимур, и в его голосе я явно расслышала завистливые нотки. – Сейчас Вован новую яхту строит, за триста миллионов, «Eclipse». Сто сорок семь метров! Аль-Мактум точно от зависти удавится!

– «Eclipse»? Затмение? Точно, на твоего Вову затмение нашло! А этот Аль-Мактум – кто такой?

– Темнота ты, Дашка, – снова нежно прижал меня к себе редкоземельщик. – А еще журналистка! Аль-Мактум – это Моххамед бин Рашид аль-Мактум, шейх, правитель Арабских Эмиратов. Его яхта – «Дубай» – сейчас самая большая в мире. Пока! Все мы ждем не дождемся, когда «Eclipse» на воду спустят.

– Чтобы шейх удавился?

– Чтобы показать, что мы, россияне, и в этом – первые! И нет такого шейха, которого бы мы не переплюнули! Великий народ! Великая страна!

– Не митингуй, – прервала я его патриотическую речь. – Объясни мне, зачем Ефрамовичу, одному, столько яхт? Целый флот! Он что, в детстве адмиралом хотел стать?

– Не знаю, – задумался Тимур, – не спрашивал. Очень может быть. А насчет того – зачем – странный вопрос, Даш! Ты же на бал сегодня в джинсах не пошла, красивое платье надела. А завтра на прогулку чего-нибудь еще сообразишь. Так же и яхты. На «Жемчужине» Вован развлекается, друзей принимает, «Ecstasea» – круизное судно, скорость хорошая и удобства соответствующие. А «Sussurro», так, гостевой домик. Если народу много и им на «Жемчужине» места не хватает, то «Sussurro» всегда под рукой. Раньше у него еще одна малышка была – «Le Grand Bleu», он в свое время ее у совладельца «Майкрософта» Пола Аллена купил. Так все, нету.

– Утонула, что ли?

– Типун тебе на язык! Вован ее Веньке Шидлеру подарил. Дружат они уже лет сто, вот и осчастливил.

– Ничего себе, подарочек! – присвистнула я.

Только сейчас я заметила, что наш катерок завис ровно на уровне палубы яхты-авианосца. Деловитые матросы в белом, перекинувшие аккуратненький широкий трап с борта на борт, терпеливо дожидались окончания нашей приятной беседы. Аки посуху, мы чинно перешли на палубу плавучего дома самого известного олигарха моей родины и в сопровождении дежурного – высокого плечистого альбиноса с не проницаемым лицом – направились к одной из гостеприимно распахнутых дверей.

В роскошной гостиной, отделанной под старину, за большим круглым столом сидели человек пять мужчин и две модельных старлетки. Мужчины пили виски, добавляя лед из серебряного корытца, стоящего с краю, а девицы, глупо и заторможенно хихикая, резались в карты. Глаза у всех присутствующих были какими-то мутно-усталыми и одновременно тускло-блестящими, словно в них плеснули теплого масла. Расслабленные позы причудливо искривленных голов и тел говорили о том, что за плечами этих государственных мужей остался тяжкий рабочий день, после которого от непомерной усталости они даже уснуть неспособны.

Модели, понятно, были мне незнакомы, а вот двух мужчин я точно узнала! Один – известный на всю Россию телеведущий, нещадно, как кровожадный коршун, заклевывающий олигархов в каждой своей программе, вскрывающий язвы и пороки мира безумных денег, чуждого простому российскому народу. То есть коллега.

Второй, рыжеватый и кучерявый, был еще известнее – член правительства, которого вот уже полгода как прочили в преемники нашему единственному и неповторимому президенту.

Остальная троица тоже вроде была знакомой. Один лысый, как облизанный чупа-чупс, что-то типа руководителя какого-то фонда, который все время всех учит правильно жить. Второй – с коротким седым ежиком, не то губернатор, не то банкир. Третий, с перевязанным резинкой черным хвостиком кудрявых волос был, скорее всего, продюсер. Или издатель? Кажется, мне доводилось его встречать на светских тусовках. По крайней мере, даже если в главном я ошиблась, то очевидным было другое: все три эти лощеные рожи постоянно мелькали на всяких симпозиумах-форумах. Убей бог, я не могла вспомнить ни имен, ни политической ориентации. А может, у них ее и не было? Скорее всего.

На свободном краю стола расползались ровные дорожки чего-то белого, будто пятерней развезли горку муки, да так и оставили. Кокаин! Они, значит, тут еще и наркоманят… Вот зачем непроницаемые стекла!

– Знакомьтесь, господа, – выставил меня вперед Тимур. – Даша. – Глаза по меньшей мере двух из пяти алчно и странно загорелись, будто во тьме их накокаиненного мозга зажглась мощная лампочка. – Сестра Ильдара Рашидова.

– Впервые слышу, что у Ильдара есть сестра, – сообщил член правительства. – Присаживайтесь, Дашенька, развейте нашу мужскую скуку. Хотите станцевать коко-джамбу?

Я ослепительно улыбнулась.

– Спасибо, я на балу натанцевалась, ноги гудят.

– Так, может, покатаемся на качелях? Неужели тут на яхте еще и качели имеются?

Я представила себя тургеневской девушкой, которую робкий юноша раскачивает на качелях в старом саду, попутно объясняясь в любви.

– Пожалуй, – мило кивнула я.

– Даша… – удивился Тимур. – Ты хорошо подумала?

– Не мешай девочке! – приказал телеведущий. – Она – совершеннолетняя! – И он придвинул ближе ко мне одну из дорожек кокаина. – Давай, детка! Чтобы мир радугой заиграл!

– Вы что?! – я отпрыгнула от стола. – Я не употребляю наркотики!

Рыжий тут же потерял ко мне интерес и, засосав волосатой ноздрей самую длинную дорожку, откинулся на спинку стула.

Главный враг олигархов, напротив, мгновенно оказался рядом.

– И правильно! Давай лучше покормимся, как две черепашки!

Подразумевая новый подвох, я оглянулась на Тимура. Желваки на его смуглом лице ходили ходуном, губы кривились в змеиной улыбке.

– Я же сказал, сестра Ильдара. Вы че, не поняли? Девчонка и слов таких не знает!

– А кто у нас тут девчонка? – невинно осведомился вдруг оживившийся лысый. – Вот она была – и нету, – гнусно фальшивя, пропел он. – За девчонку ставлю тыщу евро!