Сказки для взрослых - Софья Арзуманян

— Ракшас? Ну что ты. Я всего лишь старая обезьяна, которой так трудно двигаться, что я не могу даже пошевелить хвостом. Если ты торопишься и не хочешь разделить со мной трапезу, подними мой хвост и убери его со своего пути. У меня нет сил для этого.

Бхима нагнулся, обхватил хвост, еще раз подивившись его размерам, и уж было хотел его приподнять, как вдруг понял, что не способен даже стронуть его с места. От усилий по его лбу покатились капельки пота, но хвост лежал на тропинке недвижимый, точно каменный. Пандав, не привыкший отступать, снова потянул его вверх изо всех сил, но, обессилев, на мгновение потерял сознание.

Когда Бхима пришел в себя и открыл глаза, он увидел перед собой обезьяну величиною с дом. Огромное животное золотистого цвета благожелательно улыбалось человеку.

— Умоляю тебя, открой мне, кто ты! — закричал Бхима.

— Ты знаешь, кто я. Я — Хануман, предводитель всех обезьян. Я способен менять свои размеры и облик по желанию, я перемещаюсь в пространстве и даже имею поэтический дар.

— Так ты — великий Хануман! Вот так чудо! Прошу тебя, покажи мне настоящий твой облик. О тот, о котором слагают легенды, я всегда мечтал об этом!

Хануман улыбнулся, и через секунду перед Бхимой была уже обезьяна величиною с гору, и казалось, что головой она касается Солнца. Хануман взметнулся в воздух и пролетел над лесом подобно птице Гаруде. От его приземления сотряслась земля. Когда царь обезьян принял свой обычный вид, он обратился к изумленному и перепуганному Бхиме с такими словами:

— Я вижу все в трех мирах, поэтому знаю, что ты — один из Пандавов, которые теперь в изгнании, и вы сейчас из-за злобного Дурьйодханы переживаете нелегкие времена.

— Так ты все знаешь обо мне? Прости, что и сам я не догадался сразу, кто ты. Как я, сын бога ветра, слышавший о тебе с детства, мог не узнать в тебе божественного Ханумана!?

— Так узнай же всю правду, Бхима. Я, Хануман, также как и ты — сын Вайю. Когда-то бог ветра, увлекшись дочерью царя обезьян, мысленно соединился с нею, и она понесла от него и родила меня.

— Так ты мой брат?

В Бхиме сменяли друг друга испуг, удивление, смятение.

— Да, молодой кшатрий. Мы с тобой сводные братья.

Бхима задумался.

— Я думаю, мы встретились не случайно.

— Верно. Я испытывал тебя, юноша. Ты оказался так воспитан и благороден, что не посмел перешагнуть через старую обезьяну, боясь нарушить ведическое учение. За это я щедро вознагражу тебя. Обладая внутренним зрением, я вижу, что вам, Пандавам, предстоит братоубийственная война. Знай, брат, что в трудную минуту я не оставлю тебя.

— Но как? Разве ты станешь сражаться на стороне Пандавов?

— Нет, но я украшу собой ваше знамя и, поверь, мой грозный рык будет не только леденить душу ваших врагов, но и вселять смелость и мощь в ваши благородные сердца.

— Да украсит знамя Арджуны образ великого Ханумана! — прошептал Бхима.

— А теперь, Бхима, обними меня на прощанье.

Когда Бхима со слезами радости на глазах обнял своего великого брата, он почувствовал, как силы вливаются в него и заполняют все его члены, словно полноводная Ганга наполняет свои обмелевшие притоки. Бхима понял, что ему перешла часть той неземной силы, которой в избытке обладал его великий и божественный брат — царь обезьян Хануман.

33. Арджуна-столпник

Только голубое небо да ночные звезды видел он со дна своего столпа-колодца, да узкий подземный ход вел под церковную стену.

Пандавы продолжали мирно жить в лесу, соблюдая дхарму, предаваясь подвижничеству, ведя нехитрое хозяйство. Но однажды случилось непоправимое. Брахманы, на которых напали бандиты, прибежали к Пандавам и умолили Арджуну защитить их. Лук Арджуны оставался в комнате Юдхиштхиры. Арджуна, потеряв осторожность, вбежал в спальню к Юдхиштхире и схватил свое оружие. Но, о горе! В этот самый момент Юдхиштхира сидел вместе с Драупади. Арджуна знал, что наказание за такой поступок, хотя и продиктованный необходимостью и благими намерениями, неминуемо.

После случившегося Арджуна решил предаться аскезе, дабы очиститься и вернуться назад к родным — достойным и просветленным. Он покинул семью и ушел далеко в лес. Накрывшись шкурой антилопы, он сел под дерево ашватха и ушел в тапасью[7]. Первый месяц он ел раз в три дня, да и то только корни и листья деревьев. В следующий месяц он ел раз в шесть дней, и то только сухие листья. В течение третьего месяца он ел раз в две недели, а с пятого месяца тапасьи уже не ел ничего. Он полностью углубился в пятисложную мантру, посвященную Шиве: «Намах Шивая… Намах Шивая…». Когда ему показалось, что медитировать в падмасане — позе лотоса — слишком легко, он поднялся на ноги, встал на большие пальцы и поднял руки к небу. Так проходили дни и месяцы, но он не проявлял следов усталости. Казалось, он слился с мантрой, как стихи с музыкой. Волшебная мантра наполняла его силой, как река наполняет и питает высушенный засухой берег.

Его тапасья, способная менять окружающую среду, вызвала беспокойство среди богов, испугавшихся соперничества с суровым отшельником. Они отправились к Шиве с вопросом:

— Останови Арджуну, о великий. В Кали-югу[8] не принята такая строгая тапасья. Чего он хочет? Заслужить трон в самой Девалоке?

— Успокойтесь. Арджуна — человек дхармы, ему не нужны богатства и слава, он не попросит даже освобождение — мокшу. Я знаю его желания и в должный час исполню их.

Тем временем в непроходимом лесу, полном диких животных, Арджуна продолжал свою строгую тапасью. Он слепил из кусков земли Шивалингам[9], собрал в лесу наилучшие цветы и, возложив на лингам гирлянду, продолжил медитацию. Стоя на больших пальцах ног с поднятыми вверх руками и закрытыми глазами, мерно произнося молитву Шиве, он вдруг ясно почувствовал присутствие кого-то. Он открыл глаза и увидел, что на месте созданного им лингама стоит светящееся существо в одежде охотника, а на его шее гирлянда, предназначенная Арджуной Шиве. Арджуна сразу догадался, кто пришел к нему под видом охотника, и тут же в благоговении распростерся перед великим Шивой.

— Твое служение и преданность доставили мне удовольствие, Арджуна. Проси меня, о чем пожелаешь, — сказал Шива, улыбаясь. — Есть ли у тебя какие-нибудь желания, преданный тапасвин?

— О да! Шива, ты явился передо мной в облике охотника. Я же мечтаю увидеть твой настоящий облик. Покажи мне его, если я достоин этого.

— Если я покажу тебе мой истинный облик, ты не выдержишь этого. Ты всего лишь человек, и моя энергия сожжет тебя. Я могу продемонстрировать тебе мой облик йога, если хочешь.

В эту минуту перед Арджуной открылась прекрасная картина: Шива-йог с женой, прекрасной Парвати. Шива украшен полумесяцем в волосах, извивающимися кобрами, одет в шкуру оленя, а в руках — трезубец. Арджуна в экстазе бросился к лотосным стопам Шивы. Шива положил руку на голову Арджуне, что заставило тело воина засиять как фонтан, в котором отражается радуга. Затем Шива силой мысли передал Арджуне мантры, призывающие, направляющие и останавливающие божественное оружие. Под рукой Шивы Арджуна почувствовал свою прибывающую силу, и земля затряслась под его ногами. Шива еще раз возложил руку на голову Пандава и исчез.

Но чудеса в этот день не закончились для Арджуны — любимца богов. Под звуки небесной мелодии на землю спустились несколько сияющих хрустальных колесниц, из которых вышли Индра — царь богов, Яма — бог смерти, Кубера — божественный казначей, и Варуна — бог рек и океанов. Все четверо — управляющие четырьмя сторонами света. Первым к Арджуне, онемевшему от благоговения, обратился бог Яма:

— Сейчас ты наделен чудесным зрением и способен видеть нас. Мы, боги четырех сторон света, пришли к тебе свыше с подарками, ибо тебе предстоит выполнить трудную миссию — одержать победу в борьбе за дхарму на Земле. Знай, Арджуна, в прошлой жизни, которую ты забыл по велению Брахмы, ты был божественным мудрецом Нарой. Поэтому тебе отведена особая роль. Тебе предстоит убить многих людей, чье время пришло: Бхишму, который в прошлой жизни был Васу, Карну — сына бога Солнца, сто сыновей Дхритараштры, которые были люди-амфибии, перестали чтить богов и желали истребить небожителей. Это серьезные противники, и ты прав, что просишь против них мощное оружие.

Яма, охраняющий юг и одетый в красное, подошел к Арджуне, благословил его, прошептал мантру и передал свою булаву, поражающую неотвратимо. Затем Варуна, стоящий на страже запада и одетый в белое, мысленно передал мантру доблестному воину, который с этой минуты стал владеть оружием «Варунастра», способным вызывать разрушительное наводнение. Потом одноглазый Кубера, ответственный за север и носящий золотое одеяние, произнес мантру на оружие «Антрадхана», наделяющее ее владельца особым взглядом, обладающим способностью повергать врага в сон. Она растворилась в теле Арджуны, как сахар в чае. И наконец, Индра, миродержец востока облаченный в синий плащ, приблизился к сыну и произнес мантру, более древнюю, чем Земля, и вместе с мантрой оружие «Вайджра», способное вызывать гром и молнию, перемещать горы и вызывать дождь, вошло в тело и душу Арджуны.