Райский (ЛП) - Сноу Э. М. "Э.М.Сноу"

— Информацию о чем?

Я собираюсь выследить его жалкую задницу и скормить ему его член.

Она на мгновение прикусывает губу, как будто раздумывает, сказать ли мне.

— Ему нужно было знать насчёт тебя.

Я удивленно откидываю голову назад.

— Что? Я? Зачем ему понадобилась информация обо мне?

Она пожимает плечами.

— Я не знаю.

Чувство вины пронзает меня, и я протягиваю руку, чтобы взять ее за руку.

— Мне так жаль, Лони.

— Я не виню тебя, Мэллори, — говорит она. — Правда.

Может, это и правда, но я знаю, что она чего-то недоговаривает. У нее есть полное право расстраиваться из-за меня, но я просто хочу, чтобы она выпалила это, чтобы мы могли найти способ преодолеть это.

— Лони, что-то еще не так, — настаиваю я. — Пожалуйста, просто скажи мне.

Она тяжело вздыхает. — Очевидно, Брэндон-придурок, и я, должно быть, была не в своем уме, чтобы дать ему еще один шанс, но…

— Но, что? — мягко настаиваю я, когда она замолкает.

Она бросает на меня взгляд.

— Но… когда я сидела в своей комнате в эти выходные, задаваясь вопросом, где, черт возьми, ты была и все ли с тобой в порядке, я не могла не думать о том, как человек, ради которого я продолжаю рисковать своей шеей, вешает мне лапшу на уши.

Я вздрагиваю, как будто она дала мне пощечину. На самом деле, она вполне могла бы это сделать, но я не могу по-настоящему злиться из-за этого. В конце концов, она права. Лони была моей самой стойкой защитницей с тех пор, как я приехал в Ангелвью, и не делала ничего, кроме как скрывала от нее все свои секреты. Некоторые из них, я твердо верю, я скрыла для ее же блага, но есть и другие секреты, которые я просто слишком боюсь ей рассказывать, потому что боюсь ее потерять.

— Лони, я…

— Я чуть не сообщила о том парне, который ворвался в твою комнату в пятницу вечером, — говорит она мне, обрывая меня. — Какой-то страшный парень с татуировками. Я собиралась рассказать о нем полиции кампуса, но потом испугалась, что ты вляпаешься в еще большее дерьмо, чем уже вляпалась. Хотя мне это не нравилось. Мне нужно, чтобы ты это знала. Я не чувствовала себя в безопасности когда этот парень был со мной на одном этаже.

Я ошеломлена, и не думаю, что в своей жизни я испытывала столько стыда. Я такая дерьмовая подруга, я всегда знала это, но сейчас я достигла совершенно нового уровня.

— Мне так жаль, Лони, — бормочу я, опуская взгляд на стол, как наказанный ребенок.

— Дело не в том, что мне нужно, чтобы ты сожалела, — говорит она мне. — Я просто … Я просто хочу, чтобы ты знала, что я чувствую. Мне не потребуется много времени, чтобы перестать злиться, я думаю, что мне нужно несколько дней, хорошо?

Все, что я могу сделать, это кивнуть. Я чувствую себя ужасно из-за того, что сделала это с ней. Я бы не удивилась, если бы она поняла, что ей будет лучше без меня.

Она кивает, затем встает на ноги, и я не смею поднять на нее глаза, опасаясь, что потеряю контроль и начну реветь, как гребаный ребенок.

— Мне так жаль, — шепчу я.

— Я переживу это.

С этими словами она поворачивается и уходит от меня, оставляя меня наедине с моей виной и крутящимися мыслями.

После признания Лони я не жду, что мой день станет намного лучше, поэтому для меня случается приятный сюрприз, когда я вхожу в класс и обнаруживаю, что Лиам снова появился на публике. Он выглядит таким же скучающим и равнодушным к окружающему миру, как обычно. Все признаки безрассудного пьяного идиота с пятницы исчезли.

Он одаривает меня ухмылкой, и я слегка улыбаюсь в ответ, когда бросаюсь к своему месту. Несмотря на то, что я так рада видеть его здесь живым, трезвым и здоровым, я не могу не думать о том, что Сэйнт сказал мне в выходные.

Лиам убил кого-то. Намеренно. После того, что случилось с Джеймсом, я не могу никого осуждать. Тем не менее, отнять жизнь — это не мелочь, и я знаю, как много это может значить для человека. Даже если этот человек этого заслуживал, как отчим Розалинды.

Интересно, стоит ли мне сказать Лиаму, что я знаю? Может быть, он так же отчаянно хочет поговорить об этом с кем-нибудь, как и я?

Урок идет за уроком, и я не могу перестать думать об этом. Насчет Лиама. Я украдкой бросаю на него взгляды во время наших совместных занятий, и он не раз ловит меня, посылая мне растерянные ухмылки и изогнутые брови. Я понимаю, что, возможно, посылаю ему неправильное сообщение, особенно когда ловлю, как Сэйнт смотрит на меня во время урока истории.

После четвертого урока Лиам находит меня в коридоре.

— Привет, Мэллори, — говорит он, ловя меня, когда я пытаюсь выбраться из здания.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— В чем дело?

Я не совсем уверена, как мне следует с ним взаимодействовать. Признаю ли я то, что произошло в пятницу вечером? Должна ли я дать ему понять, что знаю, что он сделал? Неужели я просто игнорирую все это и притворяюсь, что все в порядке?

— Послушай, я просто хотел извиниться за пятницу, — говорит он, принимая решение из моих рук. — Я был пьян и плохо соображал. Мне не следовало бросать тебя в бассейн вот так. Я был говнюком.

Это почти странно, когда кто-то извиняется за то, что вел себя со мной как придурок. Я так привыкла к тому, что люди просто ненавидят меня и обращаются со мной как с дерьмом.

— Ты молодец, — быстро заверяю я его. — Мы все делаем глупости, когда пьяны. Я просто рада видеть, что ты вернулся.

Он чешет затылок, длинный рукав его рубашки опускается, и я бросаю взгляд на начало одной из его татуировок.

— И все же я обычно не такая. Когда-то, может быть, и так, но не сейчас.

Я вижу, что он искренне сожалеет, и я не могу не чувствовать облегчения от того, что он все еще тот порядочный парень, которого я узнала.

— Все в порядке. Не беспокойся об этом.

Он смотрит на меня сверху вниз несколько мгновений, и кажется, что он хочет что-то сказать, но сдерживается. Наконец, он открывает рот, но прежде чем он успевает вымолвить хоть слово, глубокий, сердитый голос набрасывается на нас с другого конца коридора.

— Разве это не выглядит чертовски мило.

Я поворачиваюсь и вижу, что Сэйнт крадется к нам. Гейб с ним, хотя его, похоже, забавляет очевидная ярость Сэйнта.

Выражение лица Лиама мгновенно становится холодным.

— Что? Ей теперь нельзя разговаривать с другими людьми? — огрызается он. — Тебе нужно взять себя в руки, чувак.

Сэйнт собственнически останавливается рядом со мной, и в моем животе нарастает раздражение.

— Если у тебя есть что-то, что ты хочешь ей сказать, у тебя не должно быть проблем с тем, чтобы я тоже это услышал, — говорит Сэйнт, и Лиам закатывает свои темные глаза.

— Ты заставляешь ее называть тебя хозяином наедине или просто сэром?

Они разговаривают так, как будто меня там даже нет, и это чертовски раздражает.

Я ненавижу, что они так обходятся со мной, но я больше не чувствую себя виноватой. Этот разрыв между ними, не моя вина, это их вина. Если они хотят вести себя как «взрослые» младенцы, а никак взрослые люди, это их проблема, а не моя.

Гейб качает головой и смеется, но ничего не говорит и не подзадоривает их обоих. Из них троих он ведет себя больше всего как взрослый.

Сэйнт тычет пальцем в лицо Лиаму.

— Я испорчу твой мир, ты меня понял? Она моя. Конец дискуссии.

— Я так не думаю, — огрызается Лиам в ответ. — Я думаю, это ты снова убаюкиваешь ее ложным чувством безопасности, просто чтобы ты мог…

— Заткни свой гребаный рот.

Они пристально смотрят друг на друга, и становится ясно, что они в нескольких мгновениях от того, чтобы разорвать друг друга в клочья. Мне не очень интересно это смотреть. Черт возьми, мне действительно неинтересно слушать эту чушь еще хоть минуту.

— Почему бы вам обоим не трахнуться? — срываюсь я.

Я явно застала их всех врасплох, так как все три бога Ангелвью смотрят на меня широко раскрытыми глазами и открытыми ртами.