Добро Пожаловать На Темную Сторону (ЛП) - Дарлинг Джиана

Я пожала плечами.

— У меня высокие стандарты.

— У тебя есть этот Риис Росс, — сказала Тинсли, и ее лицо приняло мечтательное выражение, когда я протянула ей напитки для ее последнего столика. — Любой, кому посчастливилось заполучить этого парня, не стал бы искать его в другом месте.

Я не была полностью согласна с ней, но я не могла спорить, что Риис был потрясающим парнем. С той ночи, когда он развратил меня, его слова, а не мои, мы были практически неразлучны. Мы веселились, как с наркотиками в домах друзей, так и с чаем на церковных обедах. Он занимал оба моих мира и гордился тем фактом, что познакомил меня с темной стороной Энранса. Ему нравились Луиза и Лулу, но у меня было ощущение, что он думал, что я прикалываюсь, что Лулу была забавным времяпрепровождением моего альтер-эго, чтобы я могла забыть о проблемах, с которыми столкнулась Луиза.

Он был прав, и в тоже время неправ.

Он был прав, потому что у Лулу был рак, но это не определяло ее так, для нее это не было проблемой.

Он был неправ, потому что во всех отношениях, которые имели значение, Лулу была той женщиной, которой я хотела быть. Она была темным сердцем во мне, вызванным к жизни, свободным от Священного Писания и семейной вины моей юности. Это была часть моей души, которая считала насилие необходимым инструментом возмездия. Это было похоже на раскат грома, а ненависть — на жгучую боль в моем нутре, с которой нужно было что-то делать. Лулу была низостью, инстинктом и серой. У нее было так много недостатков, которые она так красиво принимала, что они стали отточенным оружием и сверкающими сокровищами.

Она была бесстыдна и свободна.

Если что-то и было фазой, так это Луиза. И она быстро угасала, уступая место Лу.

Лу — Зевса.

Девушка, которая узнала в Зевсе Гарро родственную душу с другой стороны церковной парковки и побежала к нему, когда вокруг летали пули.

Я не могла заполучить его. Я знала это и чувствовала это, как эхо пули в моей груди.

Но я могла быть женщиной, которую он создал, женщиной, которой он дал уверенность в себе.

Поэтому мне нравился Риис. Мне нравилось целовать его, потому что это было весело, и мне нравилось разговаривать с ним, потому что ему было что сказать, в отличие от большинства друзей которые были у меня всю жизнь. Но я не любила его, и никогда не полюблю.

— Посмотрите, как она влюбилась в парня, — гоготнул Рино, прихлебывая пиво, — Он счастливчик, я говорю это прямо сейчас.

— Черт, но если бы я был на десять лет моложе, — со вздохом сказал Харлоу.

Тинсли хихикнула.

— Скорее на сорок.

Рино тоже засмеялся, но я потянулась, чтобы похлопать Харлоу по руке и подмигнуть ему.

— Десять больше подходит, Харлоу. Мне нравятся мужчины постарше.

Помятое лицо старика еще больше порозовело от тепла.

— Ты хорошая девочка, Лулу. Слишком хорошая для таких, как Зевс Гарро.

Я замерла.

— Что? — прошептала я, мои губы едва шевелились, потому что по какой-то причине я боялась пошевелиться.

— Зевс Гарро, президент Мото-Клуба Падшие и более злобного ублюдка в мире никогда не было, — объяснил Харлоу.

— Я знаю, кто он такой. Почему ты заговорил о нем?

Он нахмурился, его глаза метнулись к Рино и Тинсли, которые оба смотрели на меня с озабоченным недоумением.

— Детка, — сказала Тинсли, отступая назад, чтобы открыть мне в поле зрения человека, который весь вечер сидел в кабинке и наблюдал за мной. — Зевс Гарро — это человек, который только что купил «Лотос» у Дебры.

Мои глаза горели от необходимости посмотреть на него, слезы наворачивались от напряжения.

— Тинсли, не издевайся надо мной, — прошептала я.

— Дорогая, я не буду. Послушай, — мягко убеждала она, без сомнения задаваясь вопросом, не была ли я сумасшедшая.

Мне было все равно.

В тот момент меня не волновало ничего в мире, кроме того что Зевс Гарро находился в моем пространстве.

Знал ли он, что я там?

Да, конечно, знал. Он наблюдал за мной всю ночь.

Какого черта он здесь делал?

Мышца под моим левым глазом напряглась.

Я должна была посмотреть.

Сердце стучало в ушах как гром, и острые мурашки тревоги и возбуждения пробежали по моей коже, как пальцы молнии, когда я повернула голову, чтобы посмотреть на стенд, на мужчину, в которого я была влюблена, казалось, целую вечность.

И тут я увидела его.

Великолепного, более великолепного, чем когда-либо прежде. Его огромное тело занимало всю заднюю часть красной бархатной кабинки, а его беспорядочные вьющиеся каштановые волос переливались на свету, как будто они были покрыты золотом. Он выглядел мощно и мрачно. Бог в своем логове беззакония.

И его глаза были устремлены на меня. Даже находясь в другом конце комнаты, я могла видеть блеск серебра, чувствовала интенсивность его намерений.

Его глаза были на мне, но его руки были вокруг Джейд, крепко сцеплены вокруг ее обнаженного тела, когда она прижималась к его ноге и вылизывала длинную линию по его шее до бородатого подбородка.

Затем, как он делал, когда я была маленькой девочкой, он подмигнул мне и повернул голову настолько, чтобы захватить ищущие губы Джейд своими. И все это время его глаза не отрывались от моих.

Мое сердце заколотилось, и не в первый раз в жизни я почувствовала, что умираю.

Глава двенадцатая

Зевс

Мне очень нравились мои девушки.

Мне нравились худые, пухлые, с толстыми мышцами или мягкие с изгибами.

Любил блондинок, брюнеток или рыжих, что-нибудь среднее, но немного больше любил светлых. Они напомнили мне плакаты с байкерскими красотками, на которые я впервые дрочил в детстве. Тем не менее, любая женщина с некоторой сообразительностью, независимо от ее внешности или стиля, подошла бы.

Единственное, что мне не нравилось, так это молодые.

Видел достаточно старых байкеров, которые втыкали свой фитиль в свежий мед, и это ни к чему хорошему не привело. Плюс, у меня была дочь-подросток, которой не нужно было знать о том, что я трахаюсь с девушкой, которая ближе к ее возрасту, чем мой.

Затем появилась Луиза Лафайетт.

Дочь мэра.

Того же возраста, что и мой младший гребаный ребенок.

И, черт возьми, дело было в том, что я никогда никого не хотел так сильно, как хотел ее.

Что объясняло, почему я сидел в «Лотосе», дерьмовом баре на окраине Энтранса, куда большинство моих братьев и я не побеспокоились пойти, потому что танцоры были приличными, но на декоре было больше пятен, чем устраивало даже байкеров, и это о чем-то говорило.

Я был там из-за девушки, которую я знал большую часть ее жизни, которая каким-то образом превратилась в женщину, и притом чертовски красивую. Я наблюдал за ней всю ночь, сначала задаваясь вопросом, знала ли она, что это я сижу в задней кабинке, потому что она мастерски избегала моего взгляда, и в последний раз, когда я видел ее, я довольно сильно избил ее. Хотел донести свою точку зрения, наставить ее на путь истинный, только, оглядываясь назад, я был слишком резок. Несмотря на мою репутацию, я не был суровым парнем, по крайней мере, не со своей семьей и определенно не со своими детьми, и все же я был чертовски жесток с Лу той ночью.

Я размышлял над этим несколько недель, задаваясь вопросом, почему и когда я пришел к ответу, я молил Бога, чтобы я не пытался разобраться в этом. Ответ был чертовски прост. Я был зол и удивлен тем, что маленькая девочка, которой я писал годами — слишком много лет — больше не была ребенком.

Даже пьяная до чертиков и вонючая, как дерьмо, Луиза Лафайетт захватила мое гребаное дыхание.

Возможно, все дело в этих светлых волосах, которые растрепались в сексуальном беспорядке вокруг этого лица в форме сердца. Я хотел погрузить в него свои руки, сжать их в кулак и приблизить этот феноменальный, обожженный пчелами рот к своему. Размышления о том, какая она на вкус, сводили меня с ума в течение нескольких месяцев. В моих самых грязных фантазиях она была на вкус как вишневые леденцы, которые она любила в детстве.