Демон, который ошибался - Лайон де Камп

Теперь была очередь мадам Роски смотреть, но, едва достигнув ясности изображения, она вскрикнула и закрыла лицо руками. Речь ее была несвязной, так что, для того чтобы узнать, что случилось, мне пришлось войти в транс самому.

По трапу одного из кораблей сходила процессия еще более странных существ. Паалуанцы приспособили какую-то часть своих драконов-ящериц под верховых животных. Поскольку один такой взрослый дракон достигал в длину пятьдесят футов, он мог нести на себе сразу несколько всадников.

Управляющий движением помещался на шее рептилии. За ним размещались шесть или восемь остальных, сидящих парами на чем-то напоминающем седла с балдахинами. Обычный экипаж включал в себя четверых лучников и двоих копьеметателей. Все они прикрывали свою наготу чем-то вроде странного рода брони, составленной (как я узнал позже) из кусков покрытой глазурью кожи. Хотя и не такая крепкая, как стальные доспехи оттоманских рыцарей, броня эта была легкой и практичной. Поскольку на одну галеру можно было поместить немного таких ящериц, общее их числа было разделено между многими кораблями. Из-за небольшого числа пирсов вся процедура спуска заняла полных два дня. Силы паалуанцев превосходили наши в соотношении примерно один к двум.

...Тем временем паалуанцы уже распространились по берегу и заняли пустые строения Чемниза. Те чемнизяне, которых схватила паалуанская кавалерия, были убиты, разрезаны на части и приготовлены в пищу путем соления и копчения.

На третий день после высадки паалуанская армия двинулась вверх по долине Киамоса.

...Тем временем дом Роски стал практически придатком Гилдхолла, синдики в любое время приходили сюда узнать о новостях. Старый Кормаус многие часы посвящал болтовне, оставляя нам с Роской вести наблюдение.

...Тем временем известие о вторжении быстро распространилось по республике. В результате крестьяне и горожане из других мест устремились в город Ир, имевший репутацию неприступного. Поскольку город был переполнен, люди спали под открытым небом.

Наконец настал день битвы. Мы с Кормаусом вошли в транс, смотря в сапфир с различных концов стола. Мы не могли различить многого — во-первых, из-за вмешательства паалуанских колдунов, а во-вторых, из-за клубов пыли.

Насколько я мог понять, синдик Ларолдо не преуспел ни в одной из военных хитростей — обманные маневры и тому подобное, — считавшихся достижением наций Первого Уровня. Он просто выстроил свою армию и, находясь в центре ее и окруженный швенами, размахивал шпагой и давал команды: «Вперед!» Потом все исчезло в облаке пыли.

Примерно через час мы начали различать силуэты людей — ирцев, не паалуанцев — бегущих, как сумасшедшие, с поля боя. Мы видели, как некоторые ирцы были убиты или проколоты теми, кто сидел на спинах драконов, а некоторых драконы просто пожрали. Потом я разглядел Его Превосходительство Ларолдо, галопом скачущего к востоку. Синдики, присутствующие на этом заседании, громко кричали, били себя в грудь, рвали на себе волосы и посылали страшные угрозы в адрес Ларолдо, которого все винили за поражение.

Покрытый пылью и кровью, солдат-банкир достиг Ира несколькими часами позже и ввалился в кабинет мадам Роски в растерзанной на груди броне. Он швырнул обломки шпаги на пол и сказал синдикам:

— Мы разбиты.

— Нам это известно, дурак! — ответил Джиммон. — Насколько плохо обстоят дела?

— Поражение полное, это все, что я знаю, — сказал Ларолдо. — При первом же сильном ударе ряды ополченцев сбились, и они бежали как зайцы.

— А что насчет швенов?

— Когда они увидели, что эта битва проиграна, они образовали полный четырехугольник и начали пробиваться, действуя своими пиками, как еж колючками. Враг позволил им уйти, предпочитая более легкую охоту.

Один из синдиков сказал:

— Я заметил, как ты озабочен спасением собственной драгоценной шкуры. Герой пал бы, пытаясь защитить своих людей.

— Клянусь золотыми локонами Франды! Я не герой, я всего лишь банкир. И какая вам была бы польза с того, что я пал бы на поле битвы? Поскольку противник превосходил нас числом, результат был бы таким же, а вы лишились бы той малой помощи, которую я могу вам дать... Если бы я заботился только о собственной безопасности, то бросился бы в Метуро. Ведь сейчас, когда все кончено, а мы еще живы, вы можете и повесить меня, и расстрелять. И вообще сделать все что угодно. Но давайте же лучше займемся делом.

Мои чуткие усики подсказали мне, что человек не лжет.

— Хорошо сказано, — одобрил один из синдиков, ибо большая часть злости синдиков против Ларолдо растаяла под натиском приближающейся катастрофы. — Но скажите мне, мастер Ларолдо, почему вы не пользовались хитроумными приемами — ложными выпадами, например? Мы следили за битвой с помощью магического камня и не видели ничего подобного. А между тем я читал о том, как другие генералы побивали превосходящие силы противники с помощью таких вот хитростей.

— Их армия состоит из прекрасно тренированных людей — ветеранов, в то время как моя была всего лишь ватагой новичков. Даже если бы я и знал о таких хитроумных способах, все, чего я мог добиться от моих растяп, — это чтобы они двигались одновременно в одном направлении. А сейчас, если вы не хотите быть съеденными каннибалами, должны думать о создании новой армии. Составьте ее из мальчиков, стариков, рабов, женщин, наконец, в случае надобности, вооружите ее метлами и камнями, если нет шпаг и стрел. Ибо те, кто идет на вас, намерены засолить вас и отправить в Паалуа, чтобы хватило на долгую зиму.

— Как ты думаешь, не могли бы мы подкупить их, а? — спросил Джиммон. — У нас так много сокровищ.

— Совершенно исключено. Земля их большей частью пустынна, и самое главное для них — раздобыть как можно больше съестных припасов. Им нужна плоть, и время от времени они отправляются за ней на другие континенты. Им все равно, принадлежит эта плоть животным или людям. Так что сейчас один хороший лук для нас важнее, чем количество золота самой высокой пробы, равное его весу.

Синдики дружно завздыхали. Потом Джиммон сказал:

— Ладно, что толку во вздохах и проклятиях. Нужно сделать так, как сказал мастер Ларолдо.

— Можем ли мы искать помощи у того или иного из Двенадцати Городов? — спросил один из синдиков. Джиммон задумчиво нахмурился:

— Тонио из Ксилара настроен враждебно из-за союза с Гованнией. Нам еще повезет, если он не захочет объединить свои силы с силами вторгшихся паалуан.

— Это было бы все равно что одному кролику вступить в бой с волком против другого кролика, — сказал синдик. — Оба кончат одинаково — в волчьей пасти.