Зловредная жертва - Наталья Никольская

– Ты не понимаешь! Ведь это именно Шерлок Холмс избавлялся от всех ненужных сведений и намертво запоминал все, что может ему понадобиться в сыскном деле!

– Ну, значит не одна я такая убогая! – весело подытожила старушка.

Дома их ждала гробовая тишина и темнота. Обычно Ирина долго читала в постели, забыв о времени, и неяркий свет бра мягко струился из под закрытой двери. Теперь же создавалось впечатление, что дома было совсем пусто. Игоря это встревожило. В его памяти еще не стерся эпизод, когда Иришка, обидевшись на невнимание со стороны любимого, не ночевала дома.

„Надо бы все-таки официально оформить отношения, – в сто первый раз подумал он, – а то приду как-нибудь вот так же вечером после работы, а дома пусто и записка: „Прощай, родной, вышла замуж“.

Бабуся, чувствуя грозовую обстановку, пожелала внуку спокойной ночи, и предупредила, чтобы ей не мешали, так как она всю ночь будет заниматься важными делами. Игорь заверил ее, что они с Ириной ни в коей мере не будут вторгаться на ее территорию. Обреченно смотрел он, как старушка притащила с лоджии стремянку, как стала стаскивать с антресолей кипу последних газет, которые Ирина только вчера с привеликим облегчением оттого, что они наконец-то не будут валяться на журнальном столике, затискала туда. Всю кипу удержать ей не удалось, и газеты эффектно разлетелись, удивительно равномерно распределившись по всей площади прихожей.

Ругаться и скандалить по поводу внезапно вспыхнувшей страсти старушки к прессе Игорю уже не хотелось. „Бог с ней, пусть читает“, – решил он и направился в свою спальню. Ирина лежала на неразобранной кровати и сосредоточенно разглядывала темноту.

– Сердишься, котенок? – залебезил Игорь, явно чувствуя свою вину.

Котенок не ответил. Молодой человек понимал, что пока девушка молчит, шансы на перемирие нулевые. Как бы он не прыгал перед ней, как бы не пытался растормошить, все усилия будут напрасны, пока девушка не выговорится сама.

– Как прекрасно возвращаться домой и видеть твое милое лицо, ощущать тепло и божественный запах кожи, – прошептал он, зарываясь лицом в темные, шелковистые волосы подруги.

То, что Ирина даже не дернула раздраженно плечем, было опасным симптомом.

– Чем занималась, пока нас не было? – не сдавался Игорь, – читала? Хочешь, расскажу, что нам удалось узнать?

Ирина молчала. Если бы глаза ее были закрыты, то могло создаться впечатление, что девушка крепко и безмятежно спит, но все было гораздо серьезнее. Игоря уже начинал пугать этот отсутствующий взгляд. И все же он продолжил монолог.

– Ты не представляешь, какие интересные и важные сведения раздобыли мы с бабусей!

– Вы… – глухо отозвалась Ирина.

– Ты что-то сказала?

– Я сказала, что я в этом доме лишняя.

– Что ты, киска, какой злой ветер занес в твою милую головку такую бредовую мысль?

– Все время говоришь: мы с бабусей, мы с Малышевым, даже мы с Сашенькой. И никогда „мы с Ириной“. Как будто я настолько никчемный человечишко, что вместе со мной можно вообще не считаться.

– Ты несправедлива. Просто в разговоре с тобой я действительно упоминаю местоимение „мы“ в сочетании с каким-либо другим лицом. Зато общаясь с другими людьми, я ежеминутно говорю „мы с Иришкой, мы с Ирочкой, мы с Ириной“! Честное слово!

– Да что ты там про меня можешь говорить! „Мы с Ирочкой покушали? Мы с Ирочкой посмотрели телевизор? Мы с Ирочкой легли спать?“ Вся жизнь проходит мимо меня! Даже древнюю старушку ты берешь с собой на задание, даже она способна принести какую-то пользу! А я… А мне…

– Я не буду говорить, что ты несешь полную чушь. Я не буду убеждать тебя, что каждый человек должен заниматься тем, что предназначено ему судьбой. Но я попрошу тебя запомнить на всю жизнь то, что я сейчас скажу: ради одной твоей улыбки я готов бросить и агентство, и работу и всех старых и новых друзей. Больше повторять не буду, это слишком серьезно для меня. – Он порывисто отвернулся и отошел к окну, нервно терзая тонкий тюль.

– Правда? – недоверчиво всхлипнула Ирина.

– А я тебя когда-то обманывал?

За спиной Игоря всхлипывания перешли в более конкретные рыдания. Молодой человек вздохнул и медленно подошел к кровати. Девушка протянула ему навстречу тонкие, белые в темноте руки.

ГЛАВА 7 О БУДНЯХ ЧАСТНОГО СЫСКА

Утро выдалось чистое и удивительно прозрачное. В открытую форточку тихо залетали не запахи выхлопных газов, свойственные для центра города, а холодные ароматы осени. В комнате было свежо, поэтому Игорю особенно приятно было лежать под одним одеялом с доверчиво прижавшейся к нему Иришкой. После вчерашней размолвки не осталось и следа, поэтому можно было спокойно приступать к осуществлению следующего этапа операции.

Он с неудовольствием высвободился из объятий спящей Ирины. У нее сегодня выходной, можно подольше поваляться под одеялом, но дело не могло ждать. Модест томился в КПЗ, Сашенька нервничала, Садиков распоясывался все больше и больше.

Игорь прошлепал на кухню. На столе белел клочок бумажки. На нем корявым почерком было выведено: „Ушла на дело. Взяла мыльный фотоаппарат, портреты, колбаски отрезала. Вернусь, когда смогу. Баба Дуся“.

Костиков уже давно раскаялся в том, что в порыве великодушия научил бабусю пользоваться кодаковской „мыльницей“ и диктофоном. Теперь она требовала выдавать ей их беспрекословно и даже деликатно намекала, что любому агенту положено оружие, а раз пистолетов ей не доверяют, то пусть хоть пожертвуют какую ни есть умную технику. Сегодня она не дождалась, когда шеф встанет и выдаст ей официальное разрешение. Она тихонечко собрала все, что могло пригодиться ей в работе, в дополнение к палке колбасы, и улизнула.

– Неужели и фотороботы стащила? – рассердился Игорь. Он поспешил проверить свое предположение и тихонько выругался.

На днях бабуся уговорила соседку бабы Аси Нюрку помочь составить фотороботы „германцев“. Игорю портреты вообще давались неплохо, поэтому он часто брал в руки карандаш. К счастью, любопытство Нюрки было просто патологическим, поэтому визитеров она рассмотрела в подробностях. „Люди в черном“ получились, правда, несколько схематичными, очки занимали половину лица, зато девица была хороша, а двое других, тех, что приходили с девицей во второй раз, походили на германцев, как борец сумо на балерину. „Типичные гоблины“, – поморщился Игорь.

На мгновение ему показалось, что немецкая версия даже красивее, чем месть Отелло-Садикова. Вчера бабуся с вдохновением рисовала перед ним картину, созданную ее богатым воображением.

– Горяшка, – мечтала она, – ты только представь: а вдруг эта самая Аська, когда с „журавликами“ в Германию ездила, во враги завербовалась? Такой Родину предать – только в удовольствие будет. Вот и пришли к ней сейчас агенты эти расплачиваться. Уж только не знаю как, деньгами ли, жизнью ли ее. Может, затребовала много, может, заломалась. А может, стихи Валерки ее отказались печатать, она и пригрозила им чего. Ты сам посмотри, вот это – версия! Не то, что этот Бориска Садиков.

Напрасно пытался Игорь убедить ее, что в сыскном деле главное – найти правду, а не красивую версию. Если уж бабусе приходило что в голову, то переубедить ее было невозможно. Вот и сейчас, судя по пропаже портретов предполагаемых преступников, баба Дуся отправилась отрабатывать именно шпионскую версию.

– Ну и ладно, – снисходительно усмехнулся Игорь, – без лишней суеты и мне работать будет легче.

Не успел он помечтать о спокойной, несуетливой работе, как на кухню тихо вплыла еще сонная, с растрепанными волосами Иришка. В короткой шелковой пижамке она напоминала шкодливого подростка.

– Игорек, – потянулась она, – неужели мы одни?

Сон еще не окончательно выпустил ее из своих объятий, и девушка упала на протянутые к ней руки любимого, безвольно повиснув на них своим хрупким телом.

– Милая, – попытался прощупать почву Игорь.

– Че-е-его-о-о, – нежно пропела девушка.

– Мне надо идти.

– Никуда ты сегодня не пойдешь, – не менее нежно ответила Ира.

– Котеночек, твоему котику надо работать, – сюсюкая объяснял Игорь, – котик принесет денежки, купит своей киске сметанки.

– Киска желает не сметанки, киска желает общества котика, – хитро пропела девушка.

– Ну милая, хватит дурачиться, – Игорю быстро надоедали подобные шутки, – мне надо идти. И так проспал. Бабуся давно уже работает, а я валяюсь, как пельмень на сковородке, – употребил он любимое выражение бабуси. – Ты только представь, если к вечеру окажется, что у нее сведений больше, чем у меня. Это же просто позор!

– А я и не дурачусь, – посерьезнела Ира, – вчерашний разговор не окончен. Я тоже хочу доказать, что способна не только книжки в библиотеке выдавать, у меня тоже есть ум, логика и смекалка. Ставлю тебе ультиматум: или ты берешь меня с собой, или я организовываю свое расследование. Я еще покажу, чего стою.