Бедный Енох - Алексей Тарасенко

Вдруг резко выхватив из рук своего друга бутылку с вином эта девушка, продолжая двигаться, сделала несколько больших глотков, но после, протянув руку с бутылкой своему другу обратно — неожиданно поскользнулась, и, упав навзничь, ударилась головой об асфальт. Бутылка из ее рук выпала, но упав на землю не разбилась. Оттуда потекло вино, обагряя первый, только-только начавший скапливаться на земле снег.

Друзья девушки бросились к ней, она уже попыталась было встать, но ей будто что-то помешало, и она упала, уже на руки своих товарищей, и, как мне показалось, потеряла сознание.

Ее глаза закатились, а изо рта потекла красная жидкость.

«Красное вино» — подумал тогда я и пошел по направлению к лестнице в Александровский сад.

ГЛАВА I.V

В понедельник, несколько утомленный всеми этими своими воскресными приключениями я первый раз выхожу на свою новую работу.

Рассказы Виктора Петровича об уже готовом для меня рабочем месте, конечно, оказываются выдумкой. Итак, полдня, вплоть до обеда я разгребаю мусор на своем так называемом «рабочем столе», — деревянном помосте, в рост человека возвышающемся над широким (одним из немногих — широких) проходом между стеллажами архива ГБ. На помосте стоит стол для компьютера, заваленный бумагами, компьютер, с почему-то отключенным монитором, старый лазерный черно-белый принтер без проводов, а так же валяется масса дисков, некоторые из которых пребывали в таком состоянии, что, казалось, если их вставить в дисковод — дисководу можно будет сказать «прости-прощай».

В обед приходится долго носится по Лубянке ища аптеку, чтобы купить себе медицинскую маску для защиты от бумажной пыли в цветущем изобилии благоуханно скопившейся в архиве везде, где только можно, чинно и томно оседающей во всех уголках и многочисленных щелях.

И если верхние слои этой серой пыли имеют свойство при малейшем прикосновении к ним вздыматься вверх, кружиться и клубиться, целя вам в нос, то нижние — впечатление такое, что представляют из себя массу жирной консистенции, а еще более нижние (совсем уже застарелые, возлежащие с эпохи, как мне кажется, самого Сталина), если поскрести — похожи на наждачную бумагу, притом не мелкую, а именно крупной фракции, для грубых работ.

Пока же я ищу аптеку, мне на мобильный звонит Приятель Сартакова — приглашает вместе отобедать в местной столовой:

— Пока ты не получил здесь никаких денег — в клуб тебя приглашать не буду! — говорит он в трубку немного, кажется, простуженным голосом, после чего смеется, и его смех быстро превращается в ломкий кашель — здесь есть, знаешь ли, одно местечко — ммммм…

Я благодарю Приятеля за приглашение и, так и не найдя аптеки, со всех ног возвращаюсь в Главное Здание.

Вокруг нас звенят граненые стаканы, слышен гул разговоров сотрудников, а Приятель Сартакова внимательно рассматривает вилку, которой собирается есть пюре с жаренным горошком и какой-то мне непонятной котлетой. Еще немного, и, как мне кажется, он возьмет салфетку и начнет ей протирать вилку.

Но этого не происходит. С трудом заставив себя громко не отхлебывать слишком горячий харчо я внимательно смотрю на Приятеля:

— Виктор Петрович дал уже тебе какое-нибудь задание? — спросил меня он тогда после недолгой.

— Нет. Виктор Петрович сегодня не вышел на работу, потому что заболел.

— Да? И что же ты делаешь?

— Один из его помощников поручил мне устраиваться на новом месте.

— Ага! И тогда…

— Когда закончу, я в принципе уже смогу работать.

— За сегодня успеешь?

— Думаю — да, вот только не совсем уверен в том, что сканер находится в рабочем состоянии.

— Ну да. Знаю. «Старички» его поставили на пол и после использовали как подставку для блюдечек с едой для их любимых котов…

— Вот — вот… Интересно — сколько их?

— Старичков?

— Нет-нет, я про котов, конечно…

— А сколько старичков! И смело умножай на три!

Тут, после быстрого подсчета, я смекнул что в архиве у нас ну никак не могло находиться сорок пять кошек.

— Так вот — продолжал Приятель Сартакова — как-то раз эти засранцы положили в сканер кота…

— Зачем?

— Как — зачем? Чтобы отсканировать!

— И что?

— Звери! Один — держал, другой — сканировал.

— Хм…

— Да-да-да! Изображение получилось сильно смазанным — потому как кот сильно дергался. Но, знаешь ли, знаменитая сильная комитетовсая хватка. А ты что? Так и не видел цветные распечатки этого котяры? Они же там повсюду развешаны!

Не особо утруждая себя стараниями что-либо по этому поводу вспомнить, я все-таки припоминаю пару листиков, висевших на стеллажах впотьмах архива. Так вот — да, кот там выглядел просто зверски. В его желтых, глубоких глазах отчетливо читалось: «последний парад наступает»:

— Да-да, что-то такое припоминаю. — Ответил я Приятелю.

— Ну так вот… — Приятель Сартакова вдруг задумался, как мне показалось, так и не придумав ничего, чем бы можно было бы продолжить свое «ну так вот», так что я, немного подождав из вежливости, стал говорить сам:

— Честно говоря не представлял, что эта коробка, на которой стоит кошачья еда — сканер.

— Ну, да, это — сканер. — Приятель брезгливо поморщился, пережевывая котлету, после чего извлек изо рта кусок кости.

— Хм… Так ведь он же весь облеплен кошачьей едой!

— Да-да, и пахнет от него как-то странно…

— По-моему его еще коты метили — как раз в электрический вход.

Приятель Сартакова мнется некоторое время, после чего говорит мне, что я в крайнем случае могу сходить на склад — еще на один уровень подвала вниз, и там попросить что-нибудь списанное, сославшись на него.

Тем не менее уже вечером у меня все более-менее обустраивается. Сканер, изгаженный котами, настолько старый, и, соответственно, надежный, что никакая еда и кошачья метка ему не препятствие, чтобы работать.

Виктор Петрович отсутствует, и его первый зам, едва заслышав веселое повизгивание сканера, сказал мне, глядя снизу вверх, что «когда-то эти раскосые делали надежную технику».

На следующий день я вроде как был уже во всеоружии готов к трудовым будням, но при докладе заму Виктора Петровича был им отослан к Приятелю Сартакова:

— У нас, конечно, есть, что делать, но Приятель Сартакова просил меня, как ты будешь готов отправить тебя к нему, и он тебе конкретизирует задачу!

Так что следующие полчаса я ищу кабинет Приятеля, для того, чтобы найдя, упереться в секретаршу, сказавшую мне что Приятель Сартакова на совещании, которое кончится не ранее, чем через полчаса и я должен подождать, если уж у меня к нему что-то есть.