Юри - Холгер Пукк

— А теперь поехали в город! — И, желая отвлечь Юри от грустных мыслей, Вирве перевела разговор совсем на другое. — Я страшно тороплюсь. Отец послал за гвоздями. — И она сунула под нос мальчику гвоздь, который прихватила с собою в качестве образца. — Ах, чёрт возьми, автобус ушёл! И ты тоже ничего не сказал!

— А я и не собираюсь ехать в автобусе, — пробормотал Юри. — Пешком идти приятнее.

— Ого! Да здравствуют юные путешественники! Но теперь-то ты поедешь на автобусе вместе со мною. Проводи меня. Помоги купить эти чёртовы гвозди! Хорошо?

Юри колебался. Открыть ли правду? Рассказать ли девочке, что он свои последние деньги потратил на цветы для матери? Или продолжать притворяться, будто его привлекает прогулка?

По обсаженному тополями бульвару приближался следующий автобус. Пассажиры подхватили свои пакеты.

— Пошли! — Вирве потянула мальчика за рукав.

Но Юри упёрся.

— Ну, какой ты! — Вирве обиделась. — Неужели не можешь поехать со мной. Заставляешь себя сто раз упрашивать!

Девочка хотела Юри добра, надеялась немного его успокоить, порасспросить о здоровье, и его нежелание поехать с нею больно задело её.

Поняв настроение Вирве, Юри быстро заговорил:

— Не сердись. Я бы поехал с тобою, но у меня… у меня нет денег. Ни копейки.

Девочка не ответила. Только в глазах сверкнула радость, будто слова Юри привели её в восторг. Затем она вновь схватила Юри за руку и бегом потащила к автобусу: в открытые дверцы как раз впрыгивал последний пассажир.

Места возле окошка на последнем сиденье были свободны. Дети пробрались туда и уселись, тесно прижавшись друг к другу. Здесь было уютно, словно в отдельной комнатке.

— Куда это ты вчера на рынке исчез? — шёпотом спросила Вирве, когда билеты у кондуктора были уже куплены. — Я с ног сбилась, разыскивая тебя. Потом хотела навестить тебя на новой квартире, но, знаешь, стыдно признаться, я потеряла адрес. Какой номер дома у вас на улице Кийре?

Вопрос казался простым, но ответа на него пришлось ждать долго. Автобус успел остановиться, забрать с десяток новых пассажиров и двинуться дальше, а Юри всё ещё молчал, уставившись на свои руки, словно он и не слышал вопроса.

— Неужели забыл? — спросила Вирве шутливо.

Но Юри было не до шуток.

— Я больше там не живу, — ответил он наконец коротко. Подняв глаза, мальчик внимательно смотрел на Вирве, словно старался прочесть на её лице, как она к этому относится.

— А где же ты живёшь?

— У знакомых парней.

— У каких? Из нашего класса?

— Нет, у других, они постарше.

— А почему ты больше не живёшь у тёти?

— Ну… Не мог там оставаться. Не поладили.

По тону, каким были сказаны последние слова, девочка поняла, что дело обстоит вовсе не так просто, как могло показаться на первый взгляд.

«Здесь что-то кроется! — думала Вирве. — Откуда эти парни? И что значит «не поладил с тётей»? Кто же его кормит?»

Последний вопрос Вирве задала вслух. Юри ответил:

— Парни дают кое-что.

Тут Вирве уже не могла сдержаться.

— Что это за парни? — воскликнула она громко, и Юри уловил в тоне девочки сомнение. Это было как раз то, чего он боялся: стало быть, Вирве подозревает, что с его новыми знакомыми не всё благополучно. И если он теперь продолжит свой рассказ, то даст девочке повод думать, будто эта компания не вполне для него подходящая. Нет, нет.

Юри боялся, как бы Вирве не заподозрила его в нечестности, не усомнилась в нём. Страх его был настолько сильным, что мальчик готов был выпрыгнуть из автобуса.

— Так где же ты теперь живёшь? — продолжала Вирве немного погодя, когда ей стало ясно, что предыдущий её вопрос останется без ответа. Девочку охватило беспокойство: Юри окружает какая-то тайна. И видно, в этой тайне нет ничего хорошего. А Вирве от всей души хотела помочь своему товарищу.

— Я не могу об этом рассказывать, — пробормотал мальчик; его вспотевшие от волнения руки судорожно мяли скрученный в трубочку табель.

— Ничего не понимаю! — Вирве тряхнула головой.

В этот момент сидевшая впереди них женщина оглянулась. На её широком лице выражалось жадное любопытство. Очевидно, она слышала весь разговор Вирве и Юри.

Дети замолчали. И, не обмолвившись ни словом, доехали до центра города.

Выйдя из автобуса перед старой ратушей, Вирве попыталась продолжить прерванный разговор:

— А что же будет дальше? Ведь ты не сможешь вечно оставаться на иждивении этих парней.

Дальше? Да, об этом Юри думал десятки раз: и во время болезни, и бродя по улицам, и ещё совсем недавно — на Горном кладбище, стоя перед свежим песчаным холмом.

У Юри есть два дяди. Один работает шофёром в Таллине, второй живёт на острове Сааремаа — он рыбак. Может быть, дядя Кустас, тот, что с острова Сааремаа, возьмёт его к себе.

Дядя Кустас несколько раз приезжал к ним в Таллин погостить. И Юри хорошо его помнит: он приятный, разговорчивый человек, он много знает и, что всего замечательнее, у него всегда отличное настроение.

А тот дядя, который работает шофёром, вечно ворчит: и то ему плохо, и это нехорошо. Мама не особенно-то его любила. Виделись они редко, и весь их разговор был «здрасте» да «до свиданья».

Но для поездки на Сааремаа нужны деньги. А если дядя Кустас его не возьмёт, что тогда?

Юри пошёл бы на работу, да только его не примут — молод ещё. Школу тоже нельзя бросить на полдороге. И нельзя, и не хочется. Но где жить? Откуда взять деньги на еду?

Так все планы приводили мальчика в тупик. Сегодня на Горном кладбище ему пришла наконец в голову хорошая мысль: у матери на поездку в Ленинград накоплены деньги. И, наверное, даже больше, чем надо на поездку. Мать зимою говорила, что собирается заказать себе и Юри новые пальто. В старых, дескать, уже стыдно ходить. Полы обтрепались. Наверняка эти деньги сейчас у тёти Эрны. Их хватит и на убранство могилы, и на билет в Сааремаа.

— У меня есть дядя на острове Сааремаа. Попробую поехать к нему, — проговорил наконец Юри.

Так они и расстались. Оба немного успокоенные, потому что надеялись на лучшее будущее.

Но дома девочку вновь стали мучить тревожные мысли.

Дядя на Сааремаа… Но как же Юри туда поедет, если у него нет денег? Что это за парни, у которых он живёт? Почему Юри ушёл от тёти? А что, если тётя его просто-напросто выгнала? Кто живёт в бывшей квартире Кангуров? Как-то девочка проходила мимо их прежнего дома. Возле калитки разговаривали двое мужчин.

— Вот здесь я и живу, — говорил один из них. — Пользуюсь квартирой да и мебелью в придачу. Всё это устроила мне одна женщина за небольшие деньги…

Сейчас Вирве вспомнила их разговор и задумалась: слишком подозрительной выглядит вся эта история с Юри. Сегодня же вечером надо сходить к учителю Роозма. Завтра он уже уезжает на экскурсию…

Учитель Роозма жил за рекой в новом районе. Здесь дома стояли перпендикулярно к улице, чтобы в окна попадало как можно больше солнца. Окна были широкие, просторные, из них открывался прекрасный вид на реку и город, особенно с четвёртого этажа, где находилась квартира учителя.

— Вирве! Здравствуй! — воскликнул Антон Роозма так, словно он с минуты на минуту ждал прихода председателя совета отряда. — Каким ветром тебя сюда занесло?

Антон Роозма был без очков и, возможно, поэтому показался Вирве несколько неуклюжим, но зато ещё более добрым, чем обычно.

— Я по важному делу, — сдержанно сказала Вирве, словно взрослая, не сразу выкладывая причину своего появления.

— Входи, входи. Тут уже есть один человек.

К удивлению Вирве, в комнате сидел Аарне. На его лице не было обычной весёлости. По-видимому, они с учителем Роозма беседовали о чём-то очень серьёзном.

Аарне поднялся и протянул Вирве руку.

— Учитель Роозма, я хотела поговорить с вами о Юри, — выпалила Вирве без дальнейших проволочек.

В нескольких словах она рассказала о двух странных встречах с Юри Кангуром. Начала тревожно, сбивчиво, но чем дальше девочка говорила, тем спокойнее становилась её речь. Закончив, наконец, свой рассказ, Вирве вздохнула с облегчением — с её плеч будто сняли тяжёлую ношу. Ведь если удалось поделиться с кем-то своей заботой, у тебя осталась лишь половина. А может быть, даже и меньше, потому что теперь помогут и учитель Роозма, и Аарне.

Для Вирве не осталось незамеченным, как учитель и пионервожатый во время её рассказа несколько раз переглянулись. Казалось, они мысленно соглашались с ней, будто её слова подтверждали их собственные предположения.

Наконец учитель Роозма сказал:

— Именно этого я и боялся. Хорошо, что ты пришла, Вирве.

— Учитель, а что с Юри?

Вирве не могла больше сидеть спокойно. Её пугало грустное лицо воспитателя, неужели случилось что-нибудь непоправимое?

— Юри остался без дома, — начал классный руководитель и посмотрел на Вирве так, словно пытался выяснить, понимает ли девочка, что означает такая потеря. — Мы как раз обсуждаем с Аарне, что предпринять…