Однажды ночью в Лас-Вегасе - Люси Гордон

– Но никогда не было, – задумчиво произнесла она.

Петра вдруг подумала о том, как хорошо было бы, если бы он всегда оставался таким обаятельным и открытым. Но сразу же отогнала эту мысль. Вечно обаятельный человек был бы подобен музыканту, который умел играть только одну мелодию. Постепенно это стало бы утомительным. Лисандрос привлекал ее тем, что она никогда не знала, каким он станет через минуту. И он испытывал то же самое в отношении ее. Разве могло быть что-то приятнее?

Она встала и протянула руку к тарелкам, чтобы поставить их в раковину, но он опередил ее:

– Оставь это мне.

– Нет никакой необходимости относиться ко мне как к инвалиду. – Петра засмеялась. – Я вполне могу делать все сама.

В ответ он грустно посмотрел на нее:

– Хорошо.

– Лисандрос, честное…

– Я только хотел, чтобы ты разрешала мне делать что-то для тебя…

У нее сжалось сердце, и она дотронулась до его лица, ругая себя за нечуткость.

– Я всего лишь не хотела причинять тебе лишнего беспокойства, – прошептала она. – У тебя так много важных дел.

Лисандрос обнял ее и притянул к себе.

– Нет ничего более важного, чем ты, – просто сказал он.

Глава 7

После того как посуда была вымыта, Петра спросила:

– А что мы будем делать сегодня?

– Ты будешь отдыхать.

– Немного подвигаться было бы мне куда полезнее. Я могла бы продолжить исследование подвала…

– Нет! – решительно возразил Лисандрос. – Мы можем немного прогуляться, провести часок на пляже, пообедать, потом вернуться сюда, чтобы ты отдохнула.

– Как скажешь.

Он с усмешкой взглянул на нее.

В гараже стояла небольшая машина. Они поехали на ней на ближайшее побережье, где нашли крошечный, совершенно безлюдный пляж.

– Это частный пляж, – пояснил Лисандрос. – Он принадлежит одному моему другу. Не устраивайся на таком жгучем солнце. Это не для твоей светлой кожи. Ты что, хочешь заболеть?

Он повел Петру к скалам, там они нашли тень и небольшую пещеру, где Петра смогла переодеться. Теперь она обрадовалась тому, что захватила с собой купальник, когда поехала на Корфу. Выйдя из пещеры, она обнаружила, что Лисандрос расстелил для нее большое полотенце. Она обнаружила даже подушку и с удовольствием улеглась.

Чтобы защитить ее от солнца, он захватил большой зонт и теперь заботливо раскрыл его. Когда Петра устроилась в тени, он лег на спину рядом с ней.

– Как мы пришли к этому? – пробормотал он.

– Не знаю. Ты приближался ко мне, а потом замыкался. Все вроде было прекрасно между нами, а потом ты начинал вести себя со мной так, словно я была твоим врагом. В ту ночь в Афинах…

– Сожалею об этом. Я сам себе был ненавистен тогда, но не мог остановиться. Ты была права, что отвергла меня.

– Мы никогда не понимали друг друга по-настоящему, – ласково сказала она. – Возможно, сейчас у нас появился шанс сделать это.

– А ты уверена, что хочешь попытаться? Может быть, лучше не стоит? Я – плохой. Причиняю людям зло, сам того не желая.

– Но ты ведь не стал бы причинять зло мне, правда?

– Послушай меня. Будь мудрой и отступись сейчас. Тебе будет плохо со мной.

– Позволь мне самой судить об этом.

Лисандрос попытался что-то ответить, но она остановила его:

– Нет, сейчас говорю я, а ты послушай! Я слышала все, что ты сказал, и мне это не понравилось. Я готова побороться с тобой. И ты проиграешь.

– Мужчина должен быть готовым к новому опыту. Только так он становится сильным и способным победить в любое время.

– В любое время, говоришь?

– В любое время, – подтвердил он.

– Проверим. Прямо сейчас… – Она отодвинулась и встала. – Пойду поплаваю.

К тому времени, как он вскочил на ноги и догнал ее, она уже спустилась к воде и быстро поплыла. Он догнал Петру и поплыл рядом, потом обогнал ее и протянул к ней руки. Она ударила по ним и подняла глаза, смеясь.

– Осторожно! – сказал он, поддерживая ее, когда она перевернулась на спину.

Они немного поплавали, но ее движения были скованными, и, как только заметил, что она морщится от боли, он сказал:

– А теперь плывем к берегу и немного перекусим.

Когда они шли по пляжу, Петра воспользовалась шансом, чтобы хорошенько разглядеть его. Прошлой ночью она лежала с этим мужчиной, получила от близости с ним удовольствие, которое мог дать ей только он, но при скудном свете мало что увидела. Теперь она залюбовалась его высокой мускулистой фигурой, которая вполне могла принадлежать какому-то атлету, а не бизнесмену.

Они нашли маленький ресторанчик у самого моря и сели так, чтобы видеть волны.

– Что случилось с тем катером? – спросил Лисандрос.

– Я толком не знаю. Погода была сначала прекрасная. Мы осмотрели несколько пещер и ничего не нашли. Мне не надо было туда отправляться…

– И ты бы и не отправилась, если бы не я. Если бы ты погибла…

– Хватит об этом, – решительно остановила его она. – Я не погибла. Конец истории.

– После того как мы поссорились, я решил, что нам больше нечего сказать друг другу, но тут услышал о том, что ты в опасности, и… – он взволнованно взмахнул рукой, – и с тех пор все стало другим. Когда я увидел тебя целой и невредимой, мир снова наполнился светом, но тут возник Никатор. Когда я услышал, что ты уехала с ним… Решил, что ты предпочла его мне. Я ведь не знаю тебя по-настоящему, только где-то здесь… – он дотронулся до своей груди, – я всегда знал тебя.

– Подумать только, – задумчиво сказала она. – Все было так непредсказуемо… И здесь мы случайно встретились…

– Эта встреча вряд ли была случайной. Ты вторглась в мой дом.

– Это правда. Я совершила уголовное преступление, – сказала она, улыбаясь. – Но на самом деле я не собиралась делать это. Я хотела попросить у тебя разрешения исследовать подвал, но потом мы поссорились и… Незаконное вторжение было моим единственным вариантом.

– Но как тебе это удалось? У меня самые современные замки.

Ее улыбка сказала ему о том, что на этом свете все преграды преодолимы.

– Несколько лет назад Эстел снималась в каком-то фильме об организованной преступности, – ответила Петра. – Одним из консультантов был очень толковый слесарь. Я многому научилась у него. Он сказал, что не существует таких замков, которые нельзя было бы открыть, в том числе кодовые.

Лисандрос внимательно слушал ее. Наконец нежно провел пальцем по ее щеке и прошептал:

– Значит, ты не могла бы назвать себя честной женщиной?

– Честной? Лисандрос, разве ты еще не понял? Я же историк! Мы не можем вести себя честно, если честность мешает нашим исследованиям. Мы врываемся, подделываем документы, лжем, мошенничаем. Мы делаем то, что необходимо для того, чтобы выяснить то, что мы хотим. Конечно, мы иногда получаем разрешение, но далеко не всегда.