Иуда Искариот - Юрий Вахтин

 - Я пересдам, я все пересдам, Марк Витальевич, пожалуйста, не надо мне делать исключение.

 - Хорошо, хорошо, Виктор, я приму Вас, как только улучшится самочувствие.

 Улучшится самочувствие. Голова гудела после вчерашнего застолья. Во рту сухо, губы стали чужими, словно из дерева. Виктор посмотрел на батарею пустых бутылок из-под водки, вина, пива:

 - Да, Виктор Иванович, вы даете. Еще неделю, и вас можно отправлять в ЛТП.

 Захаров подошел к крану. Открыл холодную воду, вода противно пахла хлоркой и почему-то была очень теплая. Его тошнило и мутило. Виктор вздрогнул, когда в комнате зазвонил телефон.

 - Да слушаю.

 - Кот, это ты? Что с тобой, я не узнаю твоего голоса? Почему ты не был на экзамене? Ты болен?

 - Да, я болен. Я очень болен.

 - Что с тобой? – звонила Вика.

 Сердце Виктора учащенно забилось. Она звонит, словно ничего не произошло четыре дня назад на даче в Урыве. А может, все это ему приснилось? Вика, его любимая Вика.

 - Ты не знаешь, что со мной? Я пью.

 - Сумасшедший! Я думала, твой психоз спал. Ты ревнивец, Витя! Ты все придумал и поверил, и мучаешь и себя, и меня. Нельзя быть таким. Надо верить людям.

 - Ты…ты… - Виктор начал запинаться. Пересохшее после вчерашнего горло совсем перестало его слушать. – Ты хочешь сказать, что не была с Лобовым у нас на даче? – Виктор напрягся как пружина.

 - Ты сошел с ума от ревности, Захаров. Нет, конечно! Я тебе говорила, нашла удостоверение в университете, и серьги мои на мне, даже сейчас. Ты ревнивец, Виктор, не поймал, а уже ощипал. Я тебя стала бояться, ты сумасшедший. Если бы я не убежала тогда, ты мог убить меня. Скажи честно, мог?

 Голова у Виктора закружилась. Вика не виновата, он все придумал?! Бред! Она несет бред! Все сходится, и неожиданный ранний звонок, и желание Вики любой ценой попасть с ним на дачу. И серьга, ее серьга.

 - Вика! Ты говоришь, серьги на тебе?

 - Конечно! Витюшка, ты становишься сумасшедшим. Нельзя быть таким ревнивым. Надо верить людям, - Вика говорила не умолкая, слова ее, как эхо, звучали в голове.

 Как ему плохо! Как ужасно болит голова! Надо верить людям. Надо доверять друг другу.

 Он взбесился, хотя Вика ни в чем не виновата. Его захлестнула слепая ревность. Он потерял контроль над своими действиями.

 - Вика, и ты хочешь сказать, что любишь меня? – голос сорвался до шепота.

 - Я люблю тебя, тебя одного, моего сумасшедшего, ревнивого кота. Нельзя быть таким, Виктор. Мы взрослые люди. Скажи, для чего мне нужно обманывать тебя? Мы свободные люди. Я не жена твоя. Скажи, зачем?

 Действительно, зачем? Сердце Виктора разрывалась на части. Он уже вбил себе в голову мысль о подлой измене любимой девушки. Все доказательства этому были налицо, и казалось, опровергнуть их просто невозможно. Но с другой стороны, один ее звонок – и его приговор стал просто смешон. Все он придумал и слепо поверил сложившимся обстоятельствам. Выходит, он подлец, заподозрил Вику в том, в чем она совсем не виновата?

 - Викуль, ты говоришь мне правду?

 - Правду, конечно, правду. Скажи, зачем мне играть с тобой?

 - Зачем? Действительно, зачем?

 Они встречаются несколько месяцев, а близки стали всего два месяца назад. Для чего? Он помогал ей, делал подарки. Но у профессора Лобова больше возможностей делать то же самое. Она даже не стала жить с ним в квартире, уйти из общежития с ее шумом и вечной суетой. Он слепой ревнивец поддался стечению обстоятельств и оскорбил любимую девушку. Но она ему все простила, потому что любит его, только его.

 - Вика, прости меня! Милая, любимая, родная моя, прости. Приезжай, слышишь, приезжай, мне плохо, мне ужасно плохо без тебя.

 - Витюшка, я тебя боюсь. Ты Отелло, хотя теперь я знаю, ты действительно меня любишь.

 - Я тебя? Как ты могла сомневаться? Я тебя больше жизни люблю. Если скажут отдать жизнь за тебя, я отдам, не задумываясь, - страстно, путаясь в словах, начал объяснять Виктор.

 - Не надо этого делать. Будем лучше жить оба. Хорошо? Только ты дай мне слово, что никогда, никогда не будешь таким ревнивым. Так нельзя, кот! Что на тебя нашло?

 - Я не знаю, Викуль, перемкнуло. Этот Тулуп со своей контролькой на двери…

 - Твой Тулуп клянчил на выпивку и хотел доказать свое усердие в охране имущества. Ты его хорошо отблагодарил?

 - Что? – не понял, занятый своими мыслями, Виктор.

 - Тулупу денег много дал за усердие?

 - Я не помню, кажется, много, все, что было в кошельке.

 - Ничего себе! Моя мать за эти деньги месяц на двух работах пашет, а тут за призрак, которого не видел, кроме него, никто. Вы перезанимались, Виктор Иванович. На Вас жара отрицательно действует. Сейчас же в ванну и откисать до моего приезда. Я уже еду. В ванну, Вы меня поняли? –закончила разговор Вика и положила трубку.

 - А серьга?

 Но Вика не услышала его вопрос, хотя такие серьги у каждой пятой женщины. Может отец? Виктор, повзрослев, понимал, что между отцом и матерью любви давно нет, они живут, как соседи, даже спят в разных комнатах. Вика его любит! Какой он дурак, если мог заподозрить Вику в измене! Она ему все простила. «Мы созданы друг для друга», - вспомнил Виктор ее слова: «Если люди говорят ни о чем и при этом им интересно, значит у них родственные души. Их флюиды притягиваются друг к другу. Человек просто видит человека, и это уже счастье». И он мог заподозрить ее. Надо простить. Молить у нее прощения. А сейчас в ванну – откисать до ее прихода.

Глава 12

 Галина Захарова ждала звонка. Утром в контору или, как теперь модно говорить, в офис, позвонил Елышев, сказал, что очень соскучился, хочет встретиться. Он обещал уехать с работы пораньше, и они поедут на природу. Елышев снимал квартиру для встреч с Галиной, она жила одна в трехкомнатной, но с самого начала их встреч Галина категорически отказалась встречаться у нее. Елышев сообщил, что устал от городского шума и суеты и хочет уехать на базу отдыха «Дивное»:

 - Там домики на двоих. Лес, река, тишина, свежий воздух. Просто чудо.

 - Домики на двоих? Ты с кем посещаешь эти домики? – нарочно ревниво спросила Галина.

 - Что ты, лапусь? Только с тобой. Я был там по работе. Хорошо знаю директора, там сейчас кооператив. Гиви - свой человек, так что отдых и конфиденциальность я гарантирую.

 Без четверти три. Игорь не звонил. Галина сидела в кресле у окна. Если быть откровенной с собой, Галина не ждала встреч со своим любовником Елышевым Игорем Григорьевичем, заместителем председателя облисполкома. Она его не любила, больше того, он быстро ей надоедал и начинал раздражать. Елышев чопорный, не в меру самолюбивый и заносчивый. В их отношениях, по крайней мере со стороны Галины была одна выгода. После разрыва с Сашей Воробьевым, с «мямликом», как она за глаза его называла:

 - Ни рыба, ни мясо, ему шотландцем надо было родиться, - как-то выпив с подругой, пошутила Галина.

 - А почему шотландцем? – не поняла та.

 - Они в юбках ходят, - долго смеялись над удачной шуткой Галины. Но и там ее удерживала выгода. – Липнут ко мне одни убогие, а где настоящие мужики? Измельчал мужик, - откровенничала Галина с подругой, но, как обычно, она лукавила.

 Она никогда не открывала перед подругами свою душу, да и подруг у нее близких не было. Жизнь в интриге, постоянная влюбленность заряжали, подпитывали Галину, поэтому энергичной красивой женщине просто необходимо было быть в кого-то влюбленной. Влюбленность быстро угасала. Галина, чтобы безболезненно переносить разрыв, предчувствуя его приближение, находила себе новую влюбленность и первое время даже встречалась с обоими, но затем новое всегда брало верх, а старое, как ненужное, уходило. Такую жизнь Галина Захарова считала вполне приемлемой, по крайней мере, нескучной, а жить с одним мужчиной всю жизнь - над этим Галина даже не задумывалась. «Каждый день одно и то же? Это, наверное, не для меня, хотя, может, позже я встречу своего мужчину», - не отрицала она.

 Но годы шли, своего мужчину она не встречала, и такая жизнь просто затянула ее. У ее ровесниц подруг по мединституту, с которыми она поддерживала отношения, давно были семьи, у большинства - дети, а у одной - уже двое. Но Галина Захарова жила своей жизнью, которая ей вполне нравилась, и она не собиралась эту жизнь менять, по крайней мере, в ближайшее время. Но располневший, белокожий, с совсем не мужской фигурой Елышев явно не был героем ее романа. Рыхлый и потливый, с характерным запахом тела, который постоянно заглушал иностранными дезодорантами. Но его должность заместителя председателя облисполкома, курировавшего торговлю, позволяли ему держать самых красивых любовниц. Но сексуальностью Игорь Елышев не отличался, хотя, наверное, сам так не считал. Привыкший к женскому вниманию, он, как и везде, даже от женщин всегда больше брал, чем мог дать. Галина знала, что она не одна у Елышева, хотя совсем не переживала, наоборот, реже будет ездить, и, как и другие, беззастенчиво врала своему покровителю, что ей хорошо только с ним. Верил ли им Елышев? Наверное, да, самовлюбленность нарцисса была одним из качеств характера зампредисполкома.