Нотариус его высочества - Сорокина Дарья

– Ничего-ничего. Давайте пока одну. Ах, какой у вас прелестный осьминог. Вы планируете его зажарить или сварить? – спросила она про дремлющую Септу. Ее знатно откормили крилем во время моего отсутствия, так что она вот уже несколько часов переваривала его и не шевелилась.

Но при этих слова моя питомица тут же проснулась и показала из воды сначала весьма недовольную морду, а затем развернулась к моей гостье своим чернильным соплом.

– Септа, нет! Ты испортишь платье, нашей клиентке! Она же просто пошутила. Никто не будет тебя есть.

Если бы у моей любимицы были бы губы, она бы их сейчас недовольно поджала, потому я отвлеклась от работы и почесала ее за воображаемым ушком.

Все это время моя посетительница наблюдала за мной, раскрыв рот.

– Она понимает нас?

– Разумеется, Септа умнее, чем кажется.

– А с чего вы взяли, что это девочка? – неожиданно спросила любительница копий.

Вопрос поставил меня в тупик.

– Показалось просто.

И правда, с чего? Я давно свыклась, что Септа мне заменила подруг, она ласковая и внимательная. Не то, что некоторые мужчины, покрывающие свое бегство заботой о моем спокойствии. Ну вот… Опять я думаю о Немо!

Гостья посмеялась себе в кулак, чем еще больше озадачила меня.

– Простите, я просто собираюсь на биологический и много чего изучаю. Я обратила внимание, что у Септы не хватает одного щупальца, а это обычное дело среди самцов. Они теряют свой… – Девушка слегка покраснела и понизила голос: – Гектокотиль при совокуплении.

– Чего-чего теряют? – шепотом переспросила я, уж очень сильно меня смутило слово «совокупление».

– Это такой… орган. Особое щупальце, которое… – Она вновь замялась и приложила ладонь ко рту, боясь, что кто-то, кроме меня услышит, а затем на одном дыхании выдала: – Гектокотиль переносит сперматофоры из своей мантийной полости в мантийную полость самки.

О! Почти как у людей.

– И куда же он дел свой, прости, гектокотиль?

– Оставил в самке, возможно, она пыталась сожрать своего горе-любовника, что весьма распространено среди головоногих. Здорово, правда?! – с горящими глазами спросило будущее святило биологических наук.

Ничего здорового в этих любовных игрищах я не увидела. Ужас какой!..

Зато теперь я знаю, почему Септа, вернее, Септимус, не хочет возвращаться в море. Моего питомца там ждет голодная супруга с выводком детей. Видимо, есть те, кому с любовью везет еще меньше, чем мне. Мне, конечно, не оторвали гектокотиль во время брачных игр, но я тоже чувствую себя какой-то неполноценной без моего маэстро, словно сердце вынули, а в грудь поместили какой-то болезненный сгусток эмоций.

Что же, хотя бы с одной давней загадкой я разобралась самым неожиданным образом. Вдруг и с архивом вопрос решится так же внезапно и легко?

В обед я нехотя, но разогнала ожидавших принца девиц. Все же пользоваться их наивностью дальше не следовало, а за глупость свою они уже и так заплатили. Я убрала честно отработанные деньги в сейф и закрыла контору на долгожданный перерыв. Долго я разминала затекшую шею и руку. Разбогатею – найму себе помощника. Пока у меня едва хватает денег на содержание этого коттеджа. Даже беглый осмотр дома давал понять, что ему нужен ремонт.

Потом. Все потом.

Септимус общупывал стол в поисках очередной ручки. Видимо, скопившиеся от обиды чернила не давали ему покоя. Я не стала мешать. Мне еще нужно свыкнуться с мыслью, что он мальчик и, возможно, отец большого семейства.

Я походила в задумчивости по кабинету, взвесила на ладони ключ от архива. Минута. Другая. Как же много противоречивых мыслей толпится сейчас в моей голове! Но Немо прав, я просто не могу взять и забыть обо всем.

И я почти побежала к двери, ведущей в архив.

Со своего назначения я была там всего раз, когда относила первые документы на хранение. Но внутрь не заглядывала, а просто магией отправила бумаги на свободную полку за текущий год. Сейчас же я намеревалась изучить свое новое владение.

Я шагнула в темное помещение и прислушалась. Сотни тихих бубнящих голосов зачитывали на свой лад содержание хранящихся документов, едва я оказалась на пороге. Разобрать нельзя было ни слова, но осиротевший после смерти Торрагроссы архив твердо намеревался ввести меня в курс всех важных дел здесь и сейчас.

– Кваентиус!

Голоса послушно стихли.

Я развела в стороны руки и вдохнула запах старых бумаг.

– Игнио Тенере.

На моих ладонях вспыхнули крохотные синие огоньки. Они не повредят ни коже, ни документам. Они выполняют роль поисковых маячков. Даже пыль не опалят. Я поднесла их ко рту и прошептала, прежде чем подуть:

– Ищите фамилию Тровато. Анте!

Огоньки дробились на еще более мелкие и хаотично кружили по архиву, подлетая к разным томам. Одни зависали, другие прыгали по полкам, а третьи уносились вдаль по коридору. Я последовала за ними, и чуть не упала вниз. Прямо у моих ног начиналась бесконечная винтовая лестница, резко уходящая под землю. Сбежав по ступенькам, я с отчаянием оглядела круглую стену с полками. Да я за всю жизнь не просмотрю эти дела!

Весь архив, словно звездное небо, был усеян моими огоньками. Фамилия Тровато оказалась не такой уж редкой, да и не факт, что Немо при рождении был записан именно так. Я села на ступеньку и задумалась. Нужно что-то другое. Что-то попроще…

Я посмотрела на свою руку с меткой. Почему бы не попробовать?

– Я, Юрианна Ритци, нотариус города Фероци, новая хозяйка этого архива и одна из трех хранителей тайны, взываю. Аркана Ревелант!

Метка вспыхнула на моей ладони и тут же погасла. Я поднесла руку к ближайшему тому с документами и почувствовала отчетливый холодок. Я переместилась дальше по стеллажу. Холодок… Мне это не почудилось.

Что ж, у меня есть какая-никакая зацепка. Осталось найти, где нотариус Торрагросса хранил документы, оформленные в год рождения Немо и сверить их с моей меткой. Если мой маэстро прав, то искомое найдется быстро.

Пришлось отложить на время свое исследование и вернуться к работе. Сегодня из перекуса у меня были только подношения утренних посетительниц. Свежая выпечка, конфеты и даже корзина с фруктами. Не стоило, конечно, принимать все это – вряд ли я помогу в сердечных делах всем и сразу. Скорее всего, я даже не решусь сказать об этом принцу. Но забирать свои подарки они отказались, а, значит, либо я все это съем, либо продукты пропадут.

– Сальварре! – взмахнула я над едой рукой, чтобы она не испортилась до конца дня – потом придумаю, что с этим делать.

Одно особо красное яблоко я все же вытащила, слишком уж сильно урчало в пустом желудке. Это Септимуса накормили, мне мой вчерашний доброжелатель сегодня ничего не принес.

Я задумалась перед тем, как сделать первый укус. Все эти интриги определенно делают из меня параноика. Подозрения Немо, смертельная тайна и запретительные метки, особое внимание его высочества. Я поежилась. Если проверю все это на сглаз, я же не буду считаться выжившей из ума? Просто никому об этом не скажу и тихо посмеюсь сама над собой.

Положив понравившееся яблоко на стол, я огляделась. Да, я одна, и никто не увидит моего внезапного психоза. Глубокий вдох. Проверю, а после спокойно поем и не буду поддаваться панике. Горацио Торрагроссу никто не убивал, не убивал же? Это все Немо напридумывал себе.

Я коснулась пальцем румяного блестящего бочка яблока и тихо-тихо, чтобы никто за уличной дверью меня не услышал, пробормотала:

– Ин Чармине Ревелант!

Поесть мне все же не удалось. Либо я переборщила с силой заклинания, что маловероятно, учитывая специфику обличительных чар, либо яблоко действительно было отравлено. Иначе по какой другой причине оно проплавило сначала стол, а затем пол и теперь издавало едкий дым, от которого у меня мгновенно подкосились ноги и заслезились глаза.

– Апер… Апе…

Я закашлялась, не в силах произнести простое заклинание, чтобы открыть окно. Быстро схватила со стола пресс-папье и швырнула в стекло, впуская внутрь свежий воздух. Еще один пункт в списке моих расходов. Рано я отпустила этих мерзавок, которые отравить меня решили!