Газета Завтра 7 (1056 2014) - Газета Завтра Газета

"ЗАВТРА". Ваш любимый роман Достоевского?

Валентин ТЕПЛЯКОВ. Люблю "Идиот". Но "Братья" - это же архетипические характеры, потрясающие судьбы, мощь человеческой натуры. Жаль, не вошла в спектакль, ну, никак не вписывалась в композицию последняя сцена, когда Катерина приходит к Мите после суда. Великая сцена! Грустно: в МХТ идут иностранцы, все это смотрят, а потом увозят впечатления о том, что у нас в театре, освященном такими выдающимися именами, делается. Иностранцы думают, что это наш эталон, вершина развития современного русского театра, раз это происходит в театре, который в начале XX века был назван эталонным. Печально, но не смертельно Как говорил К.С. Станиславский, юности иногда полезно погулять по тропинкам, но главное - не заблудиться и выйти на магистральную дорогу.

"ЗАВТРА". Что у вас в замыслах?

Валентин ТЕПЛЯКОВ. Я попытался прикоснуться к Достоевскому вместе с артистами и выстроить спектакль через артиста, и режиссура направлена на вскрытие авторского содержания. Это сложнее, чем фантазировать не по существу. Когда я вижу как "Ревизор" начинается с зимней рыбной ловли, то - вопрос: а почему не в сауне или, простите, в сортире? Эта безответственность, мотивированная принципом "пипл схавает", посеет такую "разруху в мозгах", что мало никому не покажется, чемоданы не успеют собрать А в замыслах - уезжать не собираюсь, буду и дальше противостоять некоторым сегодняшним тенденциям в театре. Нести свой крест и веровать. Хотелось бы поставить "Три сестры", и чтобы на сцене были не маргиналы из подворотни, а генеральские дочки, одним словом - люди иной генерации И верю, что зритель все поймет, как и сегодня он все понимает

"ЗАВТРА". Вы оптимист?

Валентин ТЕПЛЯКОВ. Скорее стоик. Не имею права сдаваться.

Этот материал нравится 1 пользователю

Апостроф

Владимир Бондаренко

13 февраля 2014 1

Культура Общество

Александр ЗАВЬЯЛОВ. Впотьмах. Повесть. - СПб.: Издательство "Левша-Санкт-Петербург", 2013. - 184 с.

Не ведал, кто автор этого произведения, но после знакомства с книгой точно мог сказать, что он не молод летами и не стар душой. А еще - что явно не на своём месте живёт.

"Вдруг открылось, почему история - курам на смех! Творят её не мудрецы, прозревающие вселенские смыслы, а пацаны с горящими глазами, кому мир кажется глупой лягушкой. И чешутся руки взрезать эту живую нелепость, сунуть нос в потроха и, узрев, как всё просто внутри и ничто там не тайна, храбро подправить Творца. А потом, обозлившись, что плоть еле дышит, а дух вот-вот отлетит, бойко сшить на живую нитку, на дурака приставляя голову к заднице И ждать - как оно квакнет и побежит"

Но в наше время Интернета невозможно человеку нигде укрыться - где-то да мелькнет его след, зафиксированный бездушной (бездушной ли?) машинерией. Поэтому представляю Александра Владимировича Завьялова, 1945 года рождения, годом старше меня, грешного: "В 1977 году Судьба сбросила с телеги, превратив в хромого инвалида. Вольным фотографом славно промышлял до "смутного" времени, снимая кошек, собак и детей. Купил автомобиль, дачу, возлюбил земледелие Из фраз и мыслей Гоголя, от "Ревизора" до "Выбранных мест из переписки с друзьями", скроил пьесу "Шинель". Был замечен Александринским театром, для какого инсценировал "Двойника" с "Игроком" Ф. Достоевского и "Джан" А. Платонова".

Жаль, не видел я этих инсценировок и не слышал о них - интересно было бы сравнить и сопоставить их с описанием жития и смерти Клима Чичилясова (он же - Беловерцев).

Платонов Завьяловым в книге не упоминается, зато Гоголь с Достоевским - в наличии, и немалом. Вместе с Пушкиным, Лермонтовым и Толстым, кстати. На меньшее автор не согласен.

"Чичилясов за Богом полез в русскую классику.

Она оглушила безбожием.

Пушкин

Женщина, фатум, честь, красота, гармония, правда, зло Земными страстями горел Пушкин. Бог мало занимал Пушкина. Он поминался всуе. Как рифма и образ.

Лермонтова околдовал Демон. Бог был злой силой, гнетущей страдающего кумира.

У Гоголя за всяким словцом ухмылялся черт. Ни сном, ни духом тут Богом не пахло!.. Какой, к черту, Бог?! Нос, спрыгнув с лица, шёл в мундире молиться в Казанский собор. Гоголь наплодил чертовщины такую гибель, что, насмерть перепугавшись ("Темно во мне!"), кинулся к попам, дабы обучили молитвой угомонить живущую в нем нечисть. Благочестивые батюшки надоумили сжечь написанное. Богобоязненный Гоголь послушно спалил второй том "Мертвых душ".

Достоевский с Толстым взялись за Бога всерьёз. Тема сильно язвила обоих - Россию трясло от ересей.

Оба гения тоже носили в себе микроба безбожия. Комплекс вины повернул их к вере

Чичилясов сразу почуял: если б не жгло Достоевского сомнение главное сомнение века!!! - "есть Бог или нет?" - не вышло б столь огненной температуры.

Мир Достоевского - истеричен, криклив, непредсказуем. Все друг друга трясут за грудки, аж трещат-рвутся рубахи: "веруешь в Бога аль нет?!"

Нервный, колючий сквозняк знобит всякую душу, сунувшую нос в Достоевского

Лев Толстой обаял простотой и земным, надежным уютом. Мир Толстого - многолюден, звучащ и пахнущ. Многоцветен и полон чувств

Но вот что насторожило в Толстом.

В Божьем мире царит СВОБОДА. Всяк волен творить зло и добро, повинуясь природной сути. В мире ж Толстого свободы нет. Это у Достоевского "всё дозволено!", мятущийся дух, и не понять, откуда сквозняк. В мире Толстого сквозняков нет. Тут воздух неподвижен, и наглухо законопачена всякая щель, куда может подуть свобода После Толстого никто про Бога не думал"

Такая вот история русской литературы "от Чичилясова" (или всё-таки "от Завьялова"?)

Ни с чем тут не соглашусь - "оглушить безбожием" русская литература может только человека, абсолютно далекого и от веры, и от Бога.

Александр Завьялов не таков. Таков только его герой, не видящий и не признающий ничего, кроме собственного существования. Но - познающий себя и осознающий себя как "свечу горящую", которая впотьмах греха и безвременья, напоследок вспыхивает ослепительным светом преображения: "Тревога ошпарила Чичилясова. Облизав языком пересохшие губы, он посмотрел туда, откуда был зов.

Увиделся купол в четыре круглых окна на четыре стороны света. Все окна были тусклы

И вдруг серый свет во всех окнах вздрогнул и начал медленно наливаться солнцем Всё больше и больше

Скоро все окна сияли слепящим золотом. "Солнце не может светить с четырёх сторон", - кольнул испуг Чичилясова.

Свет будто вытек из окон - они стали черны, как в ночь. Вот уж весь купол сиял.

Свет этот стал нестерпимо ярок И чудо: глазам не было больно в слепящее солнце смотреть. Глазам было в радость пить и пить животворный свет!

Вдруг свет с высоты хлынул вниз дождём Туда, где как раз был Чичилясов!..

И что после этого жизнь? Обожжённая тайной, она превращалась в пепел, теряя цену и смысл"

Протагонист повести гибнет по-булгаковски странной смертью, финал открыт, но "свет и во тьме светит, и тьма не объяла его"

Этот материал нравится 1 пользователю

Народная сказка

Сергей Угольников

13 февраля 2014 0

Культура

«Левша» в Театре на Басманной

Государственный музыкальный театр "На Басманной" под руководством Жанны Тертерян продолжает радовать зрителей постановками, основанными на русской классике. Вслед за мюзиклом "Капитанская дочка" на его сцене была поставлена музыкальная сатирическая комедия-притча по мотивам повести Николая Лескова "Левша". Повесть и сам стиль Лескова сложно представить в обстановке музыкальной комедии. Тем большая заслуга авторов либретто Владимира Константинова и Бориса Рацера, которые решили использовать "лубочный" слог повествования, что позволило сразу придать музыкальному спектаклю комедийную, сказочную манеру.

В обстановке "народной сказки" и разворачивается действие, когда Царь (Павел Бадрах) вполне может появляться в начале спектакля на печи, а министр финансов и граф Кисельвроде (Александр Юдин и Арсений Черепанов) ведут диалог с ним во вполне водевильных традициях. "Театр на Басманной" изначально был площадкой, ориентированной на продолжение традиций оперетты, а это жанр, требующий постоянного стремления к молодости. Лёгкость и живость действия как нельзя лучше для этого подходят. Посему исполнение роли старой фрейлины Ефродиты Мурышкиной Юлией Романовой-Кутьиной и вызывает смех в зале. Заразительная весёлость задаёт нужный ритм всему действию. Музыкальный спектакль должен быть нарядным, ярким, изящным - такова его природа. Разнообразие интонаций помогает великолепному исполнению "героя-простака" Донского атамана Платова Геннадием Землянским.