Приданое Эсмеральды - Нора Робертс

Нет, конечно, с Вулфа такое вполне станется, он способен на то, чтобы поощрять и даже подстрекать Пьемонтов в их усилиях разрушить жизнь Эли Лэндона.

Поставив локти на стол, Эли закрыл лицо руками. Он знал, что нечто подобное должно было произойти, что спокойно жить ему не дадут. Ну, что ж, возможно, в каком-то жутком смысле так будет даже лучше.

Следуя просьбе Нила, высказанной им в последней строке послания: «Нужно поговорить», – Эли взял телефон.

Голова раскалывалась, пульсирующие удары изнутри грозили пробить череп насквозь.

Заверения адвоката не помогли Эли успокоиться. Пьемонты заявили, что усилят давление на Эли и заинтересуют СМИ какой-то новой информацией. На горизонте маячила крайне сомнительная идея примирения сторон.

Все это не внушало никакого оптимизма.

Предложение пока не высовываться, не обсуждать ход расследования и снова нанять своего собственного частного детектива вряд ли было полезным. Эли уже и без чьих-либо рекомендаций сам принял решение не высовываться. Если он начнет прятаться еще больше, то кончит, несомненно, тем, что его засадят в психушку. И с кем он, черт возьми, будет обсуждать ход расследования? Идея снова начать выбрасывать деньги на частных детективов, которые и в первый-то раз не принесли ничего обнадеживающего, загнала Эли в тупик.

Он прекрасно понимал, так же, как и его адвокат, так же, как, впрочем, и сотрудники полиции, что чем больше пройдет времени, тем меньше у них шансов найти сколько-нибудь серьезные улики против кого бы то ни было, включая его самого.

И каким же будет эндшпиль?

Наверно, Эли, вдовец поневоле, так навсегда и останется в этом жутком состоянии, в преддверии ада, не осужденным, но и не оправданным. Преследуемым тенью страшного подозрения до последней минуты жизни.

Значит, ему придется научиться с этим жить.

Ему вообще пора учиться жить заново.

Эли услышал стук в дверь, но в первое мгновение не обратил на него никакого внимания и даже не смог вспомнить, кто это мог стучать, пока дверь не открылась. Он увидел, как Эйбра с трудом заносит в комнату огромный, раздувшийся от вещей чемодан.

– Привет! Не обращайте на меня внимания. Я сама все занесу. Никаких проблем.

Она и в самом деле сама почти все втащила, когда Эли все-таки подошел к ней.

– Извините. Я собирался вам позвонить и сказать, что вы выбрали не очень удачное время.

Эйбра плечом закрыла дверь и издала громкий возглас разочарования.

– Слишком поздно, – начала она, но, когда ее веселый и лукавый взгляд остановился у него на лице, улыбка мгновенно угасла. – Что случилось? Что-то плохое?

– Нет, ничего страшного. – Не хуже, чем все то, что происходит в последнее время, подумал Эли. – Просто сейчас не очень удачный момент.

– У вас с кем-то еще назначена встреча? Вы что, отправляетесь на танцы? Или вас там, наверху, дожидается обнаженная женщина, жаждущая заняться с вами сексом? Нет? Нет, – ответила она за него. – Значит, время вполне удачное.

Его обычная подавленность мгновенно превратилась в раздражение.

– А как вы отнесетесь к тому, что я просто скажу «нет»?

Эйбра громко выдохнула.

– Превосходный аргумент. Думаете, я не понимаю, что веду себя излишне назойливо, даже нахально? Считайте, я поступаю так не из альтруизма, а потому, что обещала Эстер помочь вам. Кроме того, я не выношу страдания в людях и вообще в ком бы то ни было. Давайте заключим с вами соглашение.

Черт возьми, она говорит почти так же, как бабушка.

– И каковы же условия?

– Дайте мне пятнадцать минут. Если через пятнадцать минут после моего массажа вы не почувствуете себя лучше, я упаковываю вещички, ухожу и больше никогда не заговариваю на эту тему.

– Десять минут.

– Хорошо, десять, – согласилась она. – Где вы хотите, чтобы я разместилась? В вашей спальне, к примеру, довольно много места.

– А чем здесь плохо?

Эли сделал жест рукой в сторону свободного пространства. Отсюда ее будет легче выставить.

– Хорошо. Почему бы вам не разжечь камин, пока я готовлюсь? В комнате должно быть тепло.

Некоторое время назад он и сам собирался зажечь камин. Но потом обо всем забыл, в том числе и о вторжении Эйбры. Конечно, он разведет огонь, подарит ей обещанные десять минут в обмен на то, что она, черт побери, потом оставит его в покое.

Однако необходимость подчиняться даже незначительным указаниям этой женщины очень злила его. Он присел на корточки у камина.

– Вам не страшно оставаться здесь? – вдруг спросил он. – Наедине со мной?

Эйбра расстегнула «молнию» на чехле, в который был уложен ее переносной стол.

– Чего мне бояться?

– Многие думают, что я убил свою жену.

– Многие думают, что глобальное потепление – мистификация. Я не разделяю их точку зрения.

– Вы не знаете меня или как я могу поступить в тех или иных обстоятельствах.

Она установила стол, аккуратно сложила чехол. Ее движения были удивительно точными, размеренными и неторопливыми.

– Я, конечно, не могу предвидеть, как вы можете поступить в тех или иных обстоятельствах, но прекрасно знаю, что вы не убивали своей жены.

Спокойный тон ее голоса выводил его из себя.

– Почему вы так уверены? Потому что моя бабушка не верит, что я убийца?

– Это, несомненно, одна из причин. – Эйбра разложила на столе подстилку из овчины и накрыла ее простыней. – Эстер – разумная и ответственная женщина. Она очень хорошо относится ко мне. Если бы у нее были даже малейшие сомнения относительно вас, она бы нашла способ предупредить меня. Но это всего лишь одна из причин. У меня есть и другие.

Она расставила в разных концах комнаты несколько ароматических свечей и зажгла их.

– Я работаю на вашу бабушку, и у меня с ней очень тесные дружеские отношения. Я живу в Виски Бич, на старинной территории Лэндонов. Поэтому я очень внимательно следила за развитием вашей истории.

Темная туча депрессии вновь накрыла мысли и чувства Эли.

– Не сомневаюсь, что все здесь только этим и занимались, – буркнул он.

– Что вполне естественно. Любопытство – типичная человеческая черта. Точно так же, как неприязнь и отвращение. И то, что люди говорят о вас, обсуждают вас, вполне естественно. И я тоже пришла к собственным выводам относительно вас. Я видела вас по телевизору, в газетах, читала ваше интервью в Интернете. Видела, как вы потрясены, подавлены. Но в вас не было признаков вины. И что же я вижу сейчас? Стресс, взвинченность, подавленность. Но только не вину.

Эйбра сняла с запястья ленту и подвязала ею волосы.

– Я не верю тем, кто считает, что настоящие преступники плохо спят. Еще одна причина – я ведь сказала, что их у меня несколько, – состоит в том, что вы не дурак. Только полный идиот стал бы убивать собственную жену в тот же день, когда поругался с ней на людях. И сразу после того, как узнали, что у вас против нее имеются сведения, которые вы сможете использовать в свою пользу в бракоразводном процессе.