Махабхарата. Рамаяна - Автор неизвестен

[Возвращение Савитри и Сатьявана]

Дьюматсена, годы влачивший в смиренье,Внезапно обрел, осчастливленный, зренье.

Пошел он с женой своей, Ша́йбьей, в другие,Соседние пу́стыни, рощи глухие.

Измучились, дряхлые, в поисках сына,И горькою стала двух старцев судьбина.

Листок затрепещет, просвищет ли птица,Сорвется ли плод иль ручей заструится, —

Спешат, задыхаясь, услышав те звуки:«Сатьяван с женою идут вдоль излуки!»

С телами, в которых торчали занозы,С глазами, в тоске изливавшими слезы,

С ногами, что стерлись и были разбиты, —Родители, грязью и кровью облиты,

Метались в лесу средь растений безгласных.Увидели брахманы старцев несчастных,

В обитель свою привели их с дороги,Стараясь развеять страдальцев тревоги,

Рассказ повели о деяньях героев,О древних царях, стариков успокоив,

А те говорили о сыне рассказы,Про детство его и былые проказы,

И плакали и восклицали, рыдая:«О, где ты, сынок? Где сноха молодая?»

Так первый отшельник сказал им утешно:«Была Савитри беспорочна, безгрешна,

Поэтому знайте, поэтому верьте:Сатьяван женою избавлен от смерти!»

Второй: «Над собой одержал я победы,Старательно мною изучены веды,

Я с юности жил в целомудрии строгом,Пред Агни я чист — семипламенным богом,

И знаю, святыми жрецами наставлен:Сатьяван женою от смерти избавлен».

И третий сказал: «Ученик я второго.Насыщено правдой учителя слово.

Он прав, ибо даром провидца прославлен:Сатьяван женою от смерти избавлен».

Четвертый сказал убежденно и веско:«Не станет вдовицею ваша невестка, —

И с этим надежду свою соразмерьте:Сатьяван женою избавлен от смерти».

И пятый: «Обет воздержанья от пищиБлюдет Савитри, чтобы сделаться чище,

Ты зренье обрел и весь мир тебе явлен, —Так, значит, Сатьяван от смерти избавлен».

Шестой: «Так как в должном кричат направленьеИ птицы и звери, а ты, чье правленье

Законно, опять овладеешь страною, —Сатьяван от смерти избавлен женою».

Седьмой: «Царский сын наделен долголетьем,Так, значит, живого Сатьявана встретим!»

Полночи минуло в таком разговоре,Страдальцев немного развеялось горе, —

И видят: в приют, где живет благочестье,Вступает царевна с Сатьяваном вместе.

Сказали жрецы: «О былом не восплачем!Ты встретился с сыном, ты сделался зрячим,

К тебе Савитри возвратилась обратно,О царь, значит, счастье твое троекратно,

А скоро пребудешь в покое и мире,И счастье твое станет больше и шире».

Затем разожгли святожители пламя,Дьюматсену громко почтили хвалами.

Как дым, улетучились грусть и кручина.Спросили отшельники царского сына:

«Ты поздно вернулся порою ночною, —Иль раньше не мог возвратиться с женою?

Быть может, преграда была на дороге?Отец твой и мать истерзались в тревоге,

Мы тоже к богам обращались с мольбою, —Царевич, поведай, что было с тобою?»

Сатьяван: «Мы в глубь углубились лесную,И вдруг я почувствовал боль головную.

Заснул я, ища исцеленья от боли, —Так долго ни разу не спал я дотоле!

Мы поздно вернулись по этой причине,И поводов нет для смятенья отныне».

Спросил старший жрец: «Неужели случайноПрозрел твой отец? Если это не тайна,

То пусть Савитри, чей прославится разум,Тьму ночи развеет правдивым рассказом».

«Не прячу я тайны, — царевна сказала, —Всю правду поведаю вам от начала.

Предсказанный мудрым день смерти супругаПришел. Не хотела покинуть я друга.

Заснул он в лесу под листвою густою.Вдруг Яма всесильный явился с петлею.

Связал он супруга петлею смертельной,Понес его к праотцам в край запредельный.

Я грозного бога хвалами почтилаИ пять драгоценных даров получила:

Два дара для свекра — держава и зренье;Отцу моему — сто сынов; и даренье

Четвертое — сто сыновей мне, смиренной;Сатьявана жизнь — пятый дар несравненный!

Четыреста лет проживем без тревоги:Недаром обет выполняла я строгий.

Правдиво поведала вам, без пристрастья,Как счастьем окончились наши несчастья».

Сказали подвижники: «В море страданийТонул царский род, погибая в тумане.

Жена, чьи поступки и помыслы святы, —Семью властелина от смерти спасла ты!»

Воздав наилучшей из женщин хваленье,Жрецы удалились в свое поселенье.

Вновь сели при первом дыханье прохладыИ утренние совершили обряды.

Внезапно старейшины-шалвы, все вместе,Пришли, принесли долгожданные вести:

«Придворный убил похитителя власти,И войско бежало, распавшись на части.

Народ в единенье Дьюматсену славит:«Незрячий иль зрячий — пусть нами он правит!»

О царь, с этим прибыли мы из столицы,Собрав твое войско и взяв колесницы.

Услышь славословья народа родного,Воссядь на престоле наследственном снова!»

Упали, на облик взглянув величавый:Вновь зренье обрел повелитель державы,

Как будто он снова и силен и молод!Почтил он жрецов и отправился в город

В большой, запряженной людьми, колеснице,Где место нашлось и снохе и царице.

Вновь стал он царем, а наследником трона —Сатьяван, — и страж и опора закона.

Величье его Савитри озарила,Когда ему сто сыновей подарила,

И сто сыновей произвел Ашвапати —Властителей царств и водителей рати.

Отца, и супруга, и свекра с свекровьюСпасла Савитри всепобедной любовью.

[О богатыре Карне]

На стороне кауравов сражался великий богатырь Карна́, считавшийся сыном возничего. Однажды Кунти открыла ему, что он ее сын, рожденный ею от Сурьи, бога солнца, и что он должен помогать пандавам, так как они его братья. Но Карна не захотел покинуть своего покровителя Дуръйодхану и только пообещал матери, что в грядущих битвах он пощадит всех пандавов, кроме Арджуны, — чтобы люди не подумали, что он, Карна, испугался этого прославленного, непобедимого воина.

Тайна рождения Карны раскрывается в «Сказании о чудесных серьгах и панцире».

[СКАЗАНИЕ О ЧУДЕСНЫХ СЕРЬГАХ И ПАНЦИРЕ]

Подстрочный перевод О. Волковой.

[Бог солнца является Карне в облике брахмана]

…Двенадцать исполнилось лет, как рассталисьПандавы с отчизной, в изгнанье скитались.

Вот Индра решил: у Карны он попроситТе серьги, которые праведник носит.

Как только бог солнца проведал об этом,Явился к Карне Обладающий Светом,

А витязь, чьи серьги и панцирь блестели,Могучий, в то время лежал на постели.

Сверкающий Су́рья, в заботливом бденье,Предстал перед сыном в ночном сновиденье,

Но в облике брахмана, что красотоюДуховною — каждой светился чертою.

Войдя, он склонился к его изголовью.Чтоб сыну помочь, он промолвил с любовью:

«О веры защитник и правды основа,Возлюбленный сын, ты прими мое слово!

Заботясь о детях Панду, за серьгамиПридет к тебе Индра, сверкая глазами.

Он знает, что людям ты благо приносишь, —Всегда отдаешь, ничего ты не просишь,

Что брахмана встретить не можешь отказом:Ты все, что имеешь, отдашь ему разом!

Как брахман, появится Индра гремящий,Чтоб выпросить серьги и панцирь блестящий.

Ты должен быть ласков, почтителен с богом,Однако же, под благовидным предлогом,

Другие вручи Громовержцу даренья,Но только не серьги, о полный смиренья!

Все доводы ты приведи без пристрастья,Дай женщин ему, ожерелья, запястья,

Но только не серьги: меня ты состаришь,И сам ты умрешь, если серьги подаришь!

Владея серьгами и в панцирь одетый,От вражеских стрел не погибнешь нигде ты.

Из а́мриты[20] серьги и панцирь возникли:Храни их, чтоб годы твои не поникли».

Карна: «Кто ты, мудрый, как брахман одетый,Явивший мне дружбу, дающий советы?»

А брахман: «Я тот, кто лучами владеет,О благе твоем наивысшем радеет».

Карна: «Благо есть уже в том, что с речамиБлагими пришел ты, богатый лучами.

Молю я тебя, чьи реченья — отрада:Меня отвращать от обета не надо.

Обет мой таков: отдаю, что имею, —Для брахманов я ничего не жалею!

И если, чтоб были довольны пандавы,Придет ко мне Индра как брахман лукавый, —

Отдам ему серьги и панцирь отменный,Да слава не меркнет моя во вселенной.

Со славою смерть, гибель в битве неравной —Стократно достойнее жизни бесславной!

Я серьги и панцирь — сей дар небывалый —Отдам Сокрушителю Вритры и Балы,[21]

Защитнику братьев-пандавов. И прав я:Мне слава нужна, — бог добьется бесславья!

Со славой достигну я выси небесной,Кто славы лишен, — поглощается бездной.

Бесславье в живом убивает живое,А слава дает нам рожденье второе.

О славе людской, — о блистаньем высокий, —Создатель сложил эти древние строки:

«Здесь, в мире земном, слава — жизни продленье,А в мире ином слава — к свету стремленье».

Обет исполняя достойный и правый,Я серьги и панцирь отдам ради славы,

А если я в битве погибну кровавой,То, с жизнью расставшись, останусь со славой.

Детей, стариков и жрецов ограждая,Щажу оробевших в сраженье всегда я,

Тем самым я славы достигну по праву:Ведь жизнью готов заплатить я за славу.

Поэтому Индре явлю свою милость,Чтоб слава моя в трех мирах утвердилась!»

А Сурья: «Карна, мощнорукий и смелый,Ни детям, ни женам дурное не делай.

Прославиться люди хотят во вселенной,При этом не жертвуя жизнью бесценной.

А ты? Платой жизни за славу ты платишь,Однако и славу и жизнь ты утратишь!

Живое живет для живого на свете, —И мать, и отец, и супруга, и дети.

Для жизни нужна властелинам отвага,Лишь в жизни, о бык средь людей, наше благо!

Живые нуждаются в славе с хвалою, —Что делать со славою ставшим золою?

Услышат ли мертвые голос хвалебный?Ужели усопшим гирлянды потребны?

Я знаю, ты предан мне, муж крепкостанный,Поэтому стал я твоею охраной,

Но если пришел я, тебе помогая, —Причина для этого есть и другая.

Во мне она скрыта, и что ни твори ты,А тайны бессмертных от смертных сокрыты.

Поэтому я умолкаю. ОднакоСо временем тайну исторгну из мрака.

Я вновь говорю, отправляясь в дорогу:Серег не давай громоносному богу!

Серьгами блистаешь ты, воин суровый,Как месяц в созвездии Ви́шакхи новый.

Не мертвому слава нужна, а живому:Серег не давай Сопричастному Грому!

Придет к тебе бог с громовою стрелою, —Встречай его лестью, почтеньем, хвалою,

Дай всё, украшая учтивостью речи, —Но только не серьги, не серьги при встрече!

Пойми: совладаешь с любыми врагами,Пока обладаешь такими серьгами.

Пусть Индра для Арджуны станет стрелою, —Не справится Арджуна грозный с тобою.

Тогда только Арджуну в прах ты повергнешь,Когда домогательства Индры отвергнешь».

Карна: «Я привержен тебе, всеблагому,О Жарколучистый, — тебе, не другому!

Дороже ты мне, чем сыны и супруга,Чем сам я, чем родича близость и друга!

А к преданным люди с великой душоюОтносятся с лаской, с любовью большою.

Вот истина: к прочим богам равнодушен,Тебе лишь я предан, тебе лишь послушен!

Но, снова и снова склонясь пред тобою,К тебе обращаюсь, о Светлый, с мольбою:

Не смерти страшусь, а боюсь я обмана,А смерть ради жизни жреца мне желанна.

А если сказал ты об Арджуне слово,То горя не должен ты знать никакого:

Ты видишь, как славно мечом я владею, —Врага без серег победить я сумею!

Обету позволь же мне следовать строго:Отказом не встречу могучего бога».

«Коль серьги, — сказал Обладающий Светом, —Отдашь, то условье поставишь при этом:

«Вручи мне копье, чтоб враги оробели,Копье, что без промаха движется к цели,

Тогда-то, о Тысячи Жертв Приносящий,Я дам тебе серьги и панцирь блестящий!»

Есть в этом условье надежда и разум:Копьем, что подарено Тысячеглазым[22],

Врагов сокрушишь, проявляя геройство.Известно копья драгоценное свойство:

К бойцу не вернется обратно, доколеВсех недругов не уничтожит на поле!»

Сказав, он сокрылся, великолучистый,А утром, пред Солнцем, с молитвою чистой

Склонившись, с любовью и верой во взоре,Поведал Карна о ночном разговоре.

И бог, что всегда лучезарен и светел, —«Воистину так», — улыбаясь, ответил.

Узнав, что в словах о копье нет обмана,Стал думать Карна о копье постоянно,

Стал думать о встрече с царем над богами,Хотя и пришлось бы расстаться с серьгами…

Но тайну какую, одетый лазурью,Сокрыл от Карны Озаряющий Сурья?

Да скажет мудрец: этот панцирь — откуда?Откуда те серьги, таящие чудо?

И что утаил Обладающий Светом?Правдивую повесть расскажем об этом.

[Брахман дарит царевне Кунти заклинание]