Притяжение (СИ) - Вициенко Александр "Зеркальный"

— Кажется, да, – еле ворочая языком, ответил Аверин.

— Сколько пальцев? – решила поинтересоваться Ксения, явив перед носом мужчины три тонких пальчика и пошевелив ими.

— Шесть, – закатил глаза Алексей, понимая, что сознание действительно постепенно проясняется, а боль притупляется.

— Почти. Поднимайтесь, а то простудитесь.

Девушка потянула преподавателя за рукав, скользя ботинками по тротуару и пыхтя как паровоз. Тот кое-как поднялся, стараясь не опираться на худые девичьи плечи, но из-за небольшого головокружения все же пришлось это сделать. Проморгавшись и ощупав место повреждения через шапку, Алексей сделал шаг вперед и пнул тот самый предмет, который прилетел ему в голову. Кокос.

— Какого хрена у вас тут происходит? – больше простонал, нежели выругался Аверин.

— Алексей Анатольевич, вы только не нервничайте, - затараторила Ксения и подняла с земли злосчастный орех. – Я случайно, совершенно не хотела. Тут же не было никого буквально минуту назад.

— Что? – с недоумением уставился на нее преподаватель, шагая следом за девушкой.

— Он не вскрывался, – тянула за собой мужчину Ксюша, – вот я и решила его из окна выбросить.

— Так ты намеренно решила меня убить?

— Я его и на пол бросала, и ножом резала, и об стену била…

— Самойлова, за что ты меня так ненавидишь, скажи?

— А он все никак! И молотка ни у кого нет, представляете?! – трещала девушка, совершенно не обращая внимания на его вопросы и продолжая тянуть пострадавшего преподавателя в общежитие. – Я все комнаты обежала, всех знакомых. А у вас молотка нет?

— Господи, где же я так нагрешил? – между тем вклинивал свое Леша.

Бульдожье лицо комендантши удивленно вытянулось, когда она увидела шатающегося из стороны в стороны молодого преподавателя, в пакете которого явно лежало несколько банок пива, в сопровождении растрепанной студентки в расстегнутом пуховике, накинутом прямо на пижаму. Аверин постанывал, то и дело хватаясь за голову, а девушка упорно ему что-то рассказывала, обнимая второй рукой кокос, как самое дорогое на свете существо. Словно два воланчика между ракетками, их кидало от одной стены узкого коридора, ведущего в преподавательский корпус, к другой, но пара упорно продолжала путь.

Кое-как преодолев несколько лестничных пролетов, молодые люди ввалились в пустую секцию и застопорились у двери в комнату Аверина. Тот уже не пытался сопротивляться девушке, которая, судя по всему, его даже не слышала, а действовала по какому-то своему странному плану. Он привалился к стене и послушно ждал, пока она обшарит его карманы в поисках ключа, откроет дверь и снова потянет его следом. Голова время от времени кружилась и появилась легкая тошнота, поэтому когда Алексея уронили на родной диван и под голову подложили подушку, стало заметно легче.

Запыхавшаяся Ксения с удовольствием скинула с себя жаркий пуховик и решительно откинула за спину длинные волосы, навязчиво лезущие в рот. Девушка и сама была в небольшом тумане из-за происходящих событий: она так испугалась, когда увидела преподавателя английского языка в сугробе, что чуть не померла. Пулей вылетев на мороз, даже не озаботившись внешним видом, она всеми силами старалась дотащить Аверина до комнаты из страха, что он окочурится прямо у нее на руках. Мужчина хоть и старался оказать сопротивление и самостоятельно передвигаться, но то и дело приваливался к стене, и девушке казалось, что он вот-вот рухнет на землю без сознания. Стащив с него пальто и ботинки, она бросилась на поиски какой-нибудь тряпки, чтобы смочить ее и приложить к пострадавшей голове. Благо, секция была пустая, и никто метаний девушки не видел. Оказавшись вновь рядом с пострадавшим, Ксюша оперлась одним коленом на сиденье дивана и низко наклонилась вперед, стараясь рассмотреть ушибленное место. Там образовалась шишка приличного размера, и когда влажная, прохладная ткань на нее легла, Аверин напрягся и зашипел.

— Сейчас будет лучше, – пробормотала Самойлова, не обращая внимания на притихшего мужчину.

Пока она бегала с тихим пыхтением по секции, голова у Алексея прояснилась и появилась возможность внимательнее рассмотреть виновницу происшествия. Под толстым пуховиком на девушке оказалась одна лишь пижама, состоящая из короткой розовой маечки на тонких бретельках и хлопковых штанов в черную и розовую клетку. Одеяние было ей несколько велико, что придавало Самойловой вид домашний и странно соблазнительный. Когда же она склонилась над ним, то Алексея окутал приятный аромат чистого тела, от волос пахло шампунем, а по бархатистой на вид коже захотелось провести рукой. Едва дыша и не шевелясь, он рассматривал девушку, увлеченно занимающуюся шишкой на его голове и приняв такую позу, от которой становилось жарко и тесно в паху.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тяжело сглотнув набежавшую слюну, Аверин старался всеми силами отвести взгляд от открывшейся перед глазами картины, но постоянно возвращался обратно к той части тела, которую он не должен был увидеть. Майка прилегала неплотно, а из-за наклона туловища взору открылась небольшая аккуратная грудь ученицы, увенчанная розовыми горошинами сосков. С трудом переведя дыхание, Алексей откашлялся и хрипло произнес:

— Классная пижама.

— Спасибо, – хмыкнула Ксения и автоматически взглянула на указанный предмет.

Новая волна паники окатила Самойлову и заставила покраснеть с ног до головы, когда она поняла, куда уставился преподаватель и почему странно притих. Словно получив удар током, девушка отпрыгнула назад, прижав одной рукой к груди тонкую ткань майки, но не заметив журнального столика, потеряла равновесие и упала в ворох одежды на полу с громким вскриком. Аверин интуитивно дернулся ей навстречу, стараясь удержать от падения, но ухватил руками лишь пустой воздух.

— Ксюша, ты не ушиблась? – взволнованно поинтересовался он, помогая подняться ученице, красной как маков цвет.

— Все нормально, – покачала головой она, пятясь от Аверина к двери. – Я, пожалуй, уже пойду. Извините за случившееся. Приятного вечера, – словно скороговорку проговорила Ксения на прощание и скрылась за дверью, утянув за собой по полу пуховик и оставив Алексея в тишине комнаты с блуждающей улыбкой на губах.

Сверкая пятками, с грохочущим от волнения сердцем в груди, девушка спешила обратно к себе, на ходу надевая куртку. Она совершенно забыла о том, во что одета, и вела себя рядом с преподавателем слишком свободно. От прикосновения его рук, когда тот помог ей подняться с пола, девушка смутилась настолько сильно, что потеряла связь с реальностью. Это показалось слишком интимным, непозволительным и запретным. А в глубине карих глаз, пристально ее осматривающих снова и снова, она отчетливо увидела странные огоньки, пославшие по телу незнакомую дрожь. И только оказавшись за пределами комнаты, девушка смогла вздохнуть свободнее и отделаться от странного чувства, сковавшего все ее тело. Обливаясь потом не столько от жары, сколько от пережитого позора, Ксения бежала по узким коридорам здания в надежде, что никто не обратит на нее внимания и по общежитию не поплывут какие бы то ни было слухи. Взобравшись на свой третий этаж и прошмыгнув в комнату, Ксения привалилась спиной к двери и выдохнула, крепко зажмурившись. На кой черт дался ей этот кокос?! Лучше бы она лишнюю пачку пельменей купила, чем его! А снова открыв глаза, студентка нервно засмеялась, прикрыв ладонями рот: чертов орех остался у Аверина.

Со странным трепетом и любопытством Алексей ждал следующей встречи с Самойловой, которая должна была состояться в ближайший понедельник в стенах университета. Ее группу он не особо любил из-за чрезмерного количества девушек на один квадратный сантиметр. Иногда они говорили все разом, и у мужчины к концу занятия попросту начинала раскалываться голова. Почему-то их было сложно настроить на учебный процесс, а когда это сделать удавалось, то приходилось чутко его поддерживать, иначе пару можно было считать потраченной впустую. И мало кого интересовало, что это могло повлиять на их знания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})