Офицерская доблесть - Александр Тамоников

Николай спросил:

– Где Валера?

Ольга указала на комнату:

– Там, а что?

– Пригласи его, пожалуйста.

Женщина позвала сына, и тот вышел из зала. Увидев Скворцова, прижался к матери.

Николай взглянул на Петруху:

– Видишь, урод, от тебя ребенок шарахается, как от бешеной собаки! Да ты и есть пес шелудивый! Ну, чего застыл, забыл, зачем пришли?

Скворцов повернулся к женщине:

– Ольга… хм…

Есипов остановил его:

– Подожди, родной! Разве ТАК ты должен сделать то, что обещал?

Скворцов обреченно вздохнул и опустился на колени.

Николай проговорил:

– Вот! Это совсем другое дело! Начинай!

– Ольга… Валера… простите меня, дурака старого, за то, что приходил к вам, грубил… в общем, за все, что было. Больше этого никогда не повторится…

Женщина и мальчик с удивлением смотрели на Скворцова, жалкого, опухшего и совсем не страшного, каким он представлялся им раньше. Ольга перевела взгляд на Николая. Тот указал на Петруху:

– Ну что, Ольга Гавриловна и Валерий Германович, прощаете это человекообразное? Или слов его недостаточно?

Ольга всплеснула руками:

– Да господь с ним! Пусть идет с богом. Лишь бы не видеть его!

Есипов успокоил:

– Не увидите, это я гарантирую.

И наклонившись к Скворцову, сказал:

– Вставай. Тебя простили.

Скворцов поднялся:

– Я могу идти?

– Ты все хорошо усвоил?

– Да.

– Тогда пойдем, провожу!

И майор вытолкнул мерзавца в сени. Закрыл дверь в жилое помещение. Петруха направился к двери, но Есипов и тут остановил его:

– Жлоб!

Тот замер как вкопанный.

– Подожди. Надо поставить точку в этом деле.

Скворцов, обернувшись, спросил:

– Какую еще точку?

– А вот такую!

И без замаха здоровой ногой врезал Петрухе в промежность. От острой боли тот всхлипнул и с широко раскрытыми глазами завалился на бок, опрокинув пустое ведро. В сенях на шум показалась Ольга, испуганно посмотрела на Есипова:

– Коля! Что с ним?

– Ничего страшного. Споткнулся, ударился обо что-то. Сейчас оклемается.

Есипов носком ботинка толкнул тело Скворцова:

– Эй, Жлоб! Тебе не кажется, что ты не вовремя развалился здесь? А ну, встал! Или мне пинками поднять тебя?

Петруха с трудом встал:

– Зачем бить-то? Я же извинился!

Николай схватил Скворцова за подбородок:

– Для профилактики, чмо! Чтобы ты запомнил, женщин нельзя ни оскорблять, ни унижать. А теперь проваливай! И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше! Дружка своего, если не пришел еще в себя, водичкой освежи. Оклемается! Пшел вон!

Скворцов, хромая, враскорячку двинулся на выход.

Николай повернулся к женщине:

– Вот и все!

Ольга спросила:

– Тебе про него Валера рассказал?

– Ты считаешь, он поступил неправильно? Лучше молчать и терпеть унижение? Я удивлен, почему ты мне об этом уроде сама не рассказала!

– Боялась, Коль, что ты неправильно поймешь!

– Вот-вот! Ты боялась, молчала. Даже участковому ни слова. Как же, а вдруг слухи по поселку поползут? А Скворцов этим пользовался. Знаешь, чем это могло кончиться? Тем, что он в один из приходов просто изнасиловал бы тебя! Ты это, естественно, скрыла бы! Как же, ведь это какой позор? А он в результате полностью подчинил бы тебя себе. Своей прихоти. И ты принимала бы его. Да, принимала бы. Страдая, мучаясь, но принимала бы. Лишь бы ничего никто не узнал!

Николай взглянул на часы:

– О! Мне пора! Сейчас бригадир строителей подъехать должен, материал привезти. Пошел я. Пока, Валер?

– До свидания! А вы приходите к нам, дядя Коля! У меня шахматы есть, вы играете в шахматы?

– Не сказать, чтобы очень, но королеву от ладьи отличить смогу!

– Вот и сыграем. Мам, ты не будешь против?

Ольга улыбнулась:

– Нет, конечно! Играйте, сколько вам будет угодно.

Мальчик посмотрел на майора:

– Придете, дядя Коля?

– Обязательно! Но только не сегодня! Как-нибудь на следующей неделе, договорились?

– Договорились!

Женщина вышла вместе с Николаем. В сенях обняла его:

– Спасибо тебе за все, Коль!

– Оль, я уже говорил, перестань! Какая может быть благодарность? Я же не чужой вам!

– Да, теперь ты и Валере не чужой. Он в восторге от тебя. После той злополучной рыбалки только и слышу: дядя Коля да дядя Коля!

– Так это ж хорошо?

– Это очень хорошо! Ну, пойдем, я тебя провожу, мне надо к Марине зайти.

Они вышли на улицу, и сразу Ольга схватила Николая за руку:

– Смотри, Коля!

Есипов не понял:

– Куда смотреть?

– Да вон, в сторону ветлы!

Николай повернулся. Вдоль противоположного ряда домов шли Скворцов и его собутыльник Жора. Последний что-то говорил дружку, часто хватаясь за горло, видимо, обсуждая, как ловко гость Жлоба его вырубил. А может, просто это было его привычкой. Петруха же нес в руках объемную сумку. Дружки торопились и по сторонам не смотрели.

Ольга встревожилась:

– Коль! А они не в милицию спешат? Ты же знаешь, какой коварный этот Скворцов!

Майор был спокоен:

– С их пьяными рожами только в милицию! Нет, Оль, на этот раз Жлоб не пойдет в отдел. Думаю, он торопится на станцию, чтобы успеть к двухчасовому автобусу на Переславль! И вообще, что-то подсказывает мне, Скворцов теперь долго не появится в поселке. А если и объявится, все же тут мать, то будет вести себя тише воды, ниже травы.

Ольга рассмеялась.

Они подошли к крыльцу Николая, возле которого уже стоял «Москвич»-«пирожок». А рядом с ним бригадир строителей.

– Вот и материал доставили. Ты, Оль, скажи Володьке, если он дома, пусть через полчаса зайдет ко мне, хорошо?

– Хорошо.

– Ну а вечером, как обычно?

– Да.

– Когда же мы перестанем, как дети, прятаться от людей, встречаясь тайком по ночам?

Ольга вздохнула:

– Придется подождать! Вернется Шевцов, тогда все и образуется!

– Образуется ли? Что-то опасаюсь я возвращения этого «комсорга».

– Ты – и опасаешься?

Николай объяснил:

– Я не в том смысле! Но подсознательно чувствую, как бы с его появлением не изменились наши отношения! Не знаю, как точно выразиться, но живет во мне тревога. И это плохо. Интуиция еще никогда не подводила меня.

– Ну, о чем ты? Никто теперь не сможет разлучить нас!

– Ну и ладно! Так ты передай Соболеву, что он нужен мне.

– Обязательно. Если что, Марине передам.

– Хорошо. До вечера?

– До вечера!

Ольга пошла к усадьбе Соболевых, Николай же подошел к бригадиру. Они загнали «Москвич» во двор, где разгрузили отделочный материал. Договорились, что основной завоз бригадир сделает завтра к обеду. Тогда же бригада начнет и подъем дома на новый фундамент. А затем и внутреннюю отделку здания. Есипов заплатил бригадиру ранее оговоренный аванс, тот уехал. Закрывая ворота, Николай увидел Владимира.

– Какие проблемы, сосед? Со Жлобом ты лихо разобрался, слов нет. Ольга с моей подробностями его визита поделилась. Интересно, как это ты заставил Скворцова на коленях прощения просить?

– Секрет фирмы.

– Ладно! Если что, подстрахую тебя перед начальством. Так чего звал? Помочь с материалом?

Николай предложил пройти на крыльцо, что друзья и сделали. Присели на скамейку, закурили.

– Дело у меня к тебе, Володя, такое. Лодка нужна.

– Лодка? Зачем?

– Покататься по реке хочу. Такого объяснения достаточно? Сможем организовать? Но так, чтобы я мог ей воспользоваться уже сегодня ночью.

– Ты не перестаешь удивлять меня, Николай! Как хочешь, но армия сделала тебя, мягко говоря, странным. Что на этот раз задумал?

– Я тебе уже объяснил!

– Покататься, значит?

– Точно!

Соболев вздохнул:

– Ну-ну. Лодку я тебе организую. Катайся, раз на воду потянуло. Часов в пять зайду, скажу, где сможешь забрать посудину! Пойдет?

– Пойдет.

– Потом расскажешь, как прошла прогулка?

– Обязательно. Если будет что рассказать.

– Само собой. Пока.

Владимир направился к себе, Николай зашел в дом. Слегка перекусил и прилег. Два часа полноценного сна восстановят его. Лишь бы приступ не прихватил. Вот тоже, на старости лет заразу себе приобрел. Но ничего не поделаешь. Надо было думать, перед тем как на бронетранспортере идти в лоб на заброшенную кошару! И ребят погубил, и сам покалечился.

Соболев появился ровно в 17.00. Зашел без стука, благо все двери нараспашку. В спальне присел на стул, бросив проснувшемуся Николаю на кровать ключ:

– Это от замка. Лодка стоит у второго купалища, помнишь, где это?

Есипов потянулся:

– Ну, а как же, помню, конечно!

– Вот, лодка крайняя слева. Их там всего три, твоя зеленая, замок целлофановым пакетом обернут, весла внутри.

– Чья посудина?

– Тебе какая разница?

– Просто знать хочу, сильно расстроится хозяин, если его лодка вдруг пойдет ко дну?

Участковый внимательно посмотрел на майора:

– Так! И что сие означает?

– В смысле?