Всё для вас, Босс! Высшая (СИ) - Милоградская Галина

— Меня зовут Андрал, — представился высокий мужчина, поднявшись с колена. — Я буду рад проводить тебя в твой дом, а когда ты отдохнёшь от дороги, если не против, мы хотели бы устроить праздник в твою честь.

— Буду рада, — ответила Лера, скупо улыбнувшись, а про себя подумала: «Как будто я могу отказаться».

Внутри пещера удивляла, и не только своими размерами. Вдаваясь вглубь горы, она ветвилась на множество коридоров, чьи полы были выложены квадратными гладкими камнями, а стены покрывала цветная мозаика. Никаких факелов и дыма костров — освещение оказалось электрическим или же схожим с ним. Коридоры расширялись и сворачивали, петляли и выводили на небольшие площадки с фонтанами — Лера словно оказалась внутри огромного подземного лабиринта, прекрасного и пугающего. При мысли о том, что над головой несколько тысяч тонн камня на короткий миг стало трудно дышать. Лера сбилась с шага, кивнула в ответ на какой-то вопрос Андрала, и растерянно улыбнулась.

— Ты совсем устала, — улыбнулся он в ответ. — Но мы уже пришли. Когда будешь готова, просто открой дверь и позови, поблизости будет ждать твой сопровождающий.

Двери закрылись, отсекая шумную толпу сопровождающих, и Лера смогла, наконец, перевести дух — от духоты и усталости кружилась голова. Комнаты, отведённые ей, оказались просторными и современными. Нежно-голубой цвет стен, белые ковры на полу, тёмно-синяя обивка диванов и кресел, те же цвета в спальне с большой кроватью и ванной, выложенной плиткой. Если не думать о том, что здесь нет окон, то можно представить, что это — обычная квартира. Не считая каминов в каждой комнате — сырость подземелья никто не отменял. В ванне Лера едва не уснула, а может, даже задремала ненадолго, потому что, когда открыла глаза, вода успела остыть, а кожа покрылась мурашками. Поведя плечами, Лера поднялась и тут же резко обернулась — показалось, что за спиной раздался тихий вздох. Но там ничего не было, только гладкая глухая стена. Расшалившиеся нервы сыграли дурную шутку, но теперь Леру не покидало ощущение, что за ней наблюдают, и она поспешила завернуться в полотенце и вернуться в спальню.

Камин разожгли, пока она мылась, и теперь здесь было тепло и уютно, а высокая кровать так и манила упасть на неё. Но на покрывале лежало белое платье с бирюзовой лентой по подолу, круглому вырезу декольте и рукавам. Ей не просто намекали, что присутствовать на празднике было бы неплохо, ей открыто об этом говорили. Тяжело вздохнув, Лера подошла к камину и опустилась на ковёр, приподнимая волосы, чтобы просушить. Всё происходящее походило на какую-то фантастическую сказку, слишком хорошую, чтобы быть правдой. Но разве здесь кто-то может желать ей зла? Нет. Всё зло, все обиды остались в Милларде.

Платье приятно льнуло к телу, плотный лиф приподнимал грудь, но вырез был достаточно скромным, открывая взгляду лишь небольшую ложбинку и ключицы. Книзу оно расширялось небольшим колоколом и выглядело очень дорогим и элегантным. Лера не удержалась и покрутилась перед зеркалом, кокетливо склонив голову набок — несмотря на обилие белого цвета, она казалась в нём не бледной молью, а ослепительно яркой экотической птичкой. А прозрачная голубизна глаз манила и казалась бездонной и загадочной. Туфли лодочки на высоком каблуке дополнили наряд, и Лера, помедлив у двери, осторожно её открыла, выглядывая в коридор.

— Ты прекрасна! — выдохнул Самир, восхищённым взглядом скользя по её фигуре. Он ждал её на небольшом диванчике, стоявшем в коридоре у двери, но тоже успел переодеться, сменив куртку и брюки на белоснежную сорочку и тёмно-синий костюм.

— Мы выглядим так, словно собираемся на светский раут, — не удержалась Лера, припомнив глянцевые журналы и кадры из фильмов, где героиня, под руку с мужественным героем идёт на приём.

Самир и впрямь согнул руку, чтобы Лера смогла положить ладонь на сгиб его локтя. Идти пришлось недолго — вскоре послышался отдалённый гул, в котором с каждым шагом можно было различить отдельные голоса, а следующий поворот открыл вид на огромный зал. Они стояли на балконе, с которого вниз вела широкая лестница, устланная серым ковром. Внизу расхаживали пары, звучал смех и мелодичный звон бокалов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А вот и наша Сарасвати! — громогласно воскликнул Андрал, словно только и ждал, когда она появится. В зале на миг повисла тишина, а в следующее мгновение разразился гром аплодисментов, и Лера почувствовала себя звездой, почтившей закрытую вечеринку. Чувство оказалось неожиданно приятным и волнующим. Все страхи, тревоги и сомнения отступили, захотелось забыть обо всём на время и позволить себе наслаждаться каждым мгновением. Счастливые улыбки, приветственные речи, поздравления и множество тостов — всё закружилось в цветном калейдоскопе.

— Риши говорил, ты ещё не познала свою силу окончательно, — сказал Андрал. Они сидели во главе большого круглого стола на десятерых, остальные гости расположились за множеством столиков поменьше, потягивая игристое шампанское и закусывая крохотными канапе.

— Это правда, — кивнула Лера, в очередной раз похвалив себя за то, что не стала откровенничать со старым драконом о случае в подвале. Ужас, отвращение, страх сейчас казались такими далёкими, словно прошлое покрылось коркой льда, и даже полумрак тайной комнаты Аджитта представлялся размытым воспоминанием из далёкой жизни, принадлежащей кому-то другому, не ей.

— Мы поможем тебе раскрыть все твои таланты, — тихо сказал Самир, накрывая её ладонь своей и осторожно поглаживая костяшки длинными пальцами. Кожа на них была шершавой, но от этого прикосновения от запястья к груди побежали тёплые ручейки, устремляясь к сердцу. Лера взяла бокал, наполненный бирюзовой жидкостью, сладковатой, с лёгкими нотками можжевельника. Как ей пояснил Андрал, это был напиток, предназначенный специально для неё, хранившийся веками и, как всё здесь, ожидавший её появления.

— Это вирга, Сараствати, раньше её давали пить молодым Белым драконам, чтобы раскрыть их силу, пробудить могущество и почувствовать мощь предков. Мы не можем его пить — только истинному Белому под силу вынести ледяной огонь, растворенный в напитке.

— Вы не боитесь, что я тоже не выдержу? — спросила Лера, делая первый крохотный глоток.

— Не боимся, — улыбнулся Андрал и переглянулся с Самиром. — Ошибки быть не может — ты последняя истинная, наша Высшая.

Этот разговор состоялся два часа назад, а сейчас Андрал открывал вторую бутылку, наполняя бокал искрящейся бирюзой. Лера не чувствовала опьянения, напротив, тело наполнилось звенящей лёгкостью, голова прояснилась, а по венам словно растеклось пламя, приятное и тягучее. Поглаживания Самира становились настойчивей, его пальцы скользнули под рукав и коснулись запястья, повторяя рисунок голубоватых вен. Лера тихо вздохнула. Сколько у неё уже не было секса? Нормального полноценного секса, не коротких моментов самоудовлетворения в крохотной комнатке дома Риши, не унизительного, хоть и подарившего наслаждения секса с Аджиттом и Ракешем. Нет, настоящей страсти между двумя, приносящей удовольствие и заставляющей забыть обо всём.

— У тебя удивительная кожа, — прошептал Самир, склоняясь к её уху и почти задевая губами мочку. — Такая белая, словно светится изнутри. Ты вся светишься, как сосуд, заполненный огнём. Так их хочется прикоснуться к нему и испить.

Лера застыла, позволяя сотне мурашек побежать вниз, к животу, закручиваясь в тугую спираль желания. Было ли это правильным — ответить на его предложение? Конечно же, нет. И Лера не собиралась идти на поводу у своих желаний, диких и первобытных? Подобный жар глубоко внутри вызвал у неё и Аджитт — никаких эмоций, только чистая незамутнённая похоть. Лера мотнула головой, пытаясь разогнать туман, окутавший тело, но стало только хуже — между ног уже пульсировали сладкие спазмы, соски затвердели, и простое прикосновение кружевного бюстгальтера к ставшей чрезвычайно чувствительной коже вызывало желание сорвать его и позволить губам Самира прильнуть к ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я думаю, мне лучше вернуться к себе, — дрожащим голосом произнесла Лера, глядя прямо перед собой. — Долгая дорога, переход… Я устала.